Алекс Норк - Четыре с половиной

Судя по нахмуренному лицу гостя, логика, правильная по сути, все равно не срабатывала для него до конца, и при тем более теперь явном вранье про премии в пять миллионов.

— Вот скажи мне, пожалуйста: Аркадий просыпается утром после сильного опьянения, жена его сообщила — бухнулся не раздеваясь и в таком виде проспал. Какое, когда глаза продрал, должно быть общее состояние? — Он не стал дожидаться ответа и проговорил, подражая известной картавости: — Архихреновое, батенька, архихреновое.

— Ха, ну да.

— Ну да, а на тумбочке у него стакан с вином остался нетронутый. Как понимать?.. Я, сколько лет прошло, помню такой неплизир — только б пивка поскорей или хоть чего угодно еще. В трубы горящие чтоб залить. А он первым делом бриться вдруг отправляется.

— Черт... — на молодом лице появилась растерянность. — Я этот стакан... Как вы все замечаете?

— Практика многолетняя, Леша, это уже в кровь вошло. И еще один интересный пункт: стаканчик оказался с голубой полоской, то есть из номера Владимира.

Напряженные складки на лбу ничего не дали:

— Не понимаю... Вы Владимира самого об этом не спрашивали?

 — Спросил. И ответ получил, как тебе сказать, так, на троечку. — Человек постучал носком ботинка по асфальтовой под ногами полоске. — Парочка эта в каком-то сговоре.

— Олег и Владимир?

— Угу. Словно один или оба боятся чего-то.

— Или просто страхуются на всякий пожарный, если их цеплять будут?

— Возможно и так, возможно.

Из-за угла наполовинку выдвинулась фигура Макара и, убедившись, что в разговоре у старших пауза, явилась целиком вся.

— Обед время заказывать. Леш, я схожу?

— Притормози слегка, — ответил за него гость, — минут через пять вместе пойдете.

— Со мной?

— Да. Ты, пожалуйста, вот сделай что: подзадержи их внизу разговором. Возьми с собой опись всякой хозяйственной ерунды и настойчиво им зачитай. Принудь, так сказать, послушать. Заодно и полезную задачу реши — может быть, они отдадут что-нибудь бедным людям, Макару вон, на деревню.

— А для чего эта операция, Сергей Петрович?

— Ключи мне дашь от их номеров, я осмотр сделаю.

Так нехорошо дернуло внутри, не сердце, а и оно, и все вместе. Сколько накапливается за жизнь тяжелого, часто с ней просто несовместимого, кажется порой — забывается оно и уходит, — кажется только, засыпает в сознании, а после, от новой порции, является вместе всё черным комом, страшным своими размерами, и сознание кричит — больше нельзя! А наивная чистота бессильна — она этого не видит, не понимает и старается разлить себя на весь мир. Не понимает, что все места в нем уже прочно заняты — думает, там пусто, очаровывает себя сказками, покрывая белыми тканями грязь. Да, не прав был великий писатель с простотой своих истин, таких ему ясных. Звезды на небе тоже каждому ясно видны, но попробуй до них достать.

Вот и все. Под ногами грязь. Там, где встретить ее он даже не ожидал.

Своим появлением внизу он должен дать Алексею знак, что мероприятие завершилось.

Слышен его голос с верхних ступенек.

А теперь и другие голоса.

Олег машет небрежно рукой, говорит, что и лодки резиновые не нужны — пусть на них мужики катаются.

Алексей, быстро взглянув, начинает закругляться, говорит что-то вежливое в смысле за барахло благодарности.

 Коньячку надо. Да, тряхнуло его наверху, и, похоже, работает сбивчиво сердце, потому что хочется больше взять в легкие воздуха.

— Вам, Сергей Петрович, что на обед?

— На обед?.. То же, что и себе.

А Владимир сообщает ему про нотариуса — будет здесь уже через час. Шут с ним, нужно выпить и снова подняться наверх, в розовую комнату теперь.

Стало видно — красивое у нее лицо — с грустным, чуть улыбчивым взглядом — и усталость с него немного сошла.

— Благодарна вам за внимание. Оказалось, я действительно хотела есть.

— Рад, сударыня, угодить, хотя и по мелочи. А сейчас хочу вас пригласить на прогулку. Недалекую, к домику для охранников.

Тонкие длинные брови выгнулись в ответ легкой дугой.

— Соображения выскажу некоторые, и Алексею не повредит их узнать.

Женщина послушно встала и сняла со спинки кресла небольшую сумочку.

— Я готова.

— Знаете, — человек потер пальцем по переносице, — бритвенную машинку тоже захватим. Он, направившись к тумбочке, тут же спросил: — Пардон, а стакан с вином где?

— Стакан Владимир забрал, сказал — это его стакан.

Сразу, как только вышли наружу, женщина зажмурилась и подняла голову к солнцу.

И когда шли, приостанавливалась и делала так несколько раз.

Их заметили из окна служебной комнаты, Алексей вышел на крыльцо, очень удивленный тем, что видит их вместе.

Человек показал ему рукой внутрь:

— Расположимся в первой комнате. У меня к вам обоим — рассказ.

Молодой человек пропустил вперед женщину, сделал пару шагов за ней, и опять удивился, оттого что входивший закрыл всегда распахнутую в дневное время наружную дверь.

Этим не ограничилось — гость прошел к служебной комнате и дверь в нее закрыл тоже, сопроводив это просьбой к Макару поскучать в одиночестве.

— Вот, — он вернулся к столу, где его стоя ждали, — теперь прошу всех удобно расположиться.

Приглашенные сели, Алексей покосился на непрозрачный пакет, в который было что-то завернуто.

— Преступления не совершаются без ошибок, — прозвучало наставительном тоном. — Я, во всяком случае, таких просто не знаю. — Человек помолчал, словно сообщил самое главное. — И не знаю кое-каких обстоятельств этого преступления, однако же, думаю, мы их выясним.

Алексей задвигался.

— Вы у них в комнатах что-то нашли?

— Нашел. Однако начну со стакана с вином, который Владимир побеспокоился унести из розовой комнаты. Мы кое-что обсудили с тобой, Алексей, но я напомню утреннюю картину: ваш муж, Елена, встает, простите за выражения — с дикого бодуна, на тумбочке перед ним стакан с вином, но он к нему не прикасается. Вместе с тем, состояние его настолько негодное, что зрение не ловит толком предметы, и он не замечает съехавшего куска изоляционной ленты. Не укладывается ни в какие рамки.

— Могу сказать вам, — произнесла женщина, — что похмелье он переносил совсем не болезненно.

— Второе, что вызывает вопрос, — не обратил внимания человек, — бритвенная машинка. С какой стати он ее прихватил, если приехал из города заслушать завещание? А по деталям поведения при жеребьевке, о которых мне поведал Макар, ваш муж понятия об этом мероприятии не имел. Если кто-то догадывался, так это вы.

— Я ничего не знала. Просто дошло быстрей, чем до остальных.

— Логика требовала предположить, что у Аркадия вообще не было с собой никакой бритвенной машинки. У кого она могла быть?.. У Олега, который отправился в путь на несколько дней.

Человек вдруг щелкнул пальцами, отвлекаясь на что-то другое.

— Грамотно было сработано с лентой, у которой затерли якобы соскочивший конец, изоляция потеряла клейкость. Это грамотно. Но ошибку все равно допустили. Раз концы обдирали у вилки, значит, они там где-то у вилки контачили. Бывает. Только в этом случае разбирают вилку и подтягивают концы. Длина провода, следовательно, становится меньше заводского стандарта. — Человек постучал по твердому предмету в пакете. — Не догадались. Пыль въелась и окаймляет винтовую головку — ее не трогали.

Он помрачнел.

— Я сделал осмотр у Владимира и Олега — оба они с утра были чисто выбриты. У Владимира в ванной комнате одноразовая бритва, несомненно полученная от Олега, потому что у того — начатый с ними пакетик. — Рука снова опустилась на предмет в целлофане. — Это, Алексей, твоя бритва. И убили вы Аркадия спящего, где-то под утро. — Боль исказила его лицо. — Сколько она тебе обещала?

Ему не ответили.

Тишина.

Тяжелая, отвратительная.

В попытке все же что-то сказать на молодом лице задергались губы...

Но прозвучал другой голос:

— Я ничего не обещала. И Алексея, господин сыщик, оставьте в покое. Я сделала все одна.

Человек повернул к ней голову.

— Благородно, сударыня. Благородно, но не сходится с фактами.

Она проговорила вдруг устало и совсем безразлично:

— У вас ошибка в вычислениях.

— Объясните.

Но врезался Алексей:

— Не в этом дело, Елена, не в этом! Расскажите всё, ну всё расскажите!

Показалось сначала — женщина не услышала, и не скажет ни слова.

Нет, глаза изменились, ушло не видевшее ничего выраженье.

— Хорошо. — Она подумала, и голос прозвучал уже энергично: — Хорошо. И если всё... то начну с понятного и простого — замуж я выходила вовсе не по любви. Когда Аркадий начал мной интересоваться, мне, в одной общей компании, быстренько разъяснили, кто его дядя. Да и сам Аркадий скоро стал в разговорах им козырять.