Светлана Алешина - Отмычка к ее жизни

— В общем, ни одного нормального человека в семье! Сели Оле на шею и погоняют. В могилу еще сведут. Машку-то вон уже свели.

— Тетя Валя, вы так это говорите, будто мы ее в могилу свели, — в голосе Кати прозвучал упрек. — Вы все-таки думайте, что говорите.

— А чего? — не унималась тетка. — С вас станется! Может, и сговорились вместе Машку-то со свету свести. Вон он сам говорит, что она у него и машину, и квартиру отнять хотела, — заводясь, кивнула Валентина в сторону Никиты.

— Я уже говорил сколько раз, что мне не нужны ни ее квартира, ни машина, — терял терпение Никита. — Меня жизнь с ней совсем достала.

— Вот именно, — тут же прицепилась к последней фразе тетя Валя. — Совсем достала, вот ты и решил от нее избавиться.

— Ну, Валентина, ты совсем куда-то не туда забралась, — одернула сестру Ольга Михайловна. — Катя права — думай, что говоришь-то! А то ты сейчас всех тут нас под одну гребенку заметешь и бандитами назовешь.

— Короче, мне все это надоело, и я сейчас позвоню одному человеку, который убедит вас, что мы с Никитой тут ни при чем и чтобы вы отстали от нас раз и навсегда! — воскликнула Катя и с горящими глазами бросилась к телефонному аппарату.

Звонила она Ларисе Викторовне Котовой.

— А ты чего сидишь? — напустилась тетя Валя на сестру. — Сереже звони, единственный разумный человек остался в этой семейке! Пускай приезжает и разбирается тут. Да вообще поменьше нужно ему говорить, а то отдаст эту квартиру своей нынешней вертихвостке, Тамарке, а она племянникам подарит, и все. И останетесь на улице куковать или все в его малосемейку пойдете.

— Как он может ее кому-то отдать, когда он давно выписался и никогда на нее не претендовал? — возразила Ольга Михайловна.

— Ой, будто ты не знаешь, как это сейчас делается! Он со своими связями быстро тебя вытурит отсюда и хвост прижмет.

Ольга Михайловна встала и пошла к телефону, от которого только что отошла Катя. По дороге она бросила сестре:

— Ты бы, Валя, валерьянки выпила, что ли.

Лариса приехала к Романовым в тот момент, когда уже разворачивался нешуточный скандал. Тетя Валя с вытаращенными глазами тыкала пальцем в Никиту и Катю, то убеждая ничего не говорить Сергею Борисовичу, то, наоборот, заявляя, что, мол, все Сереже расскажу и он вас быстро по местам расставит. Андрей Владимирович по обыкновению сидел тихо, прижимая руку к груди, и морщился от боли: видно, ему было очень плохо, и только серьезность ситуации удерживала от того, чтобы уйти в свою комнату.

— Ты вообще где тогда был-то? — наседала на Никиту тетя Валя.

— Я уже говорил, что был вместе с Катей, — изо всех сил сохраняя невозмутимость, отвечал Никита.

— Значит, точно, сговорились, — резюмировала тетка.

— Вот Лариса Викторовна расследует это дело и, наверное, сейчас скажет нам, чего уже достигла, — апеллировала Катя к вошедшей в этот момент в комнату Котовой.

— Нет, к сожалению, пока не могу сказать, кто убил вашу дочь, Ольга Михайловна, — обратилась Лариса к хозяйке дома, — но могу подтвердить, что молодые люди к этому скорее всего непричастны.

— А кто же? Кто? — в нетерпении воскликнула тетя Валя.

— Именно для того, чтобы узнать, я и приехала сюда, а не только потому, что мне позвонила Катя.

— И как же вы это узнаете?

Лариса собралась было ответить и даже бросила украдкой взгляд на Андрея Владимировича, который по-прежнему молча сидел, укрывшись поплотнее пледом. Но в это время в дверь позвонили.

— Это Сережа, — почти радостно воскликнула Валентина Михайловна и помчалась открывать. Однако несколько секунд спустя она с недоуменным видом вернулась обратно.

— Там этот… Как его… Забыла совсем, как звать-то, — растерянно пробормотала она.

Под это невнятное бормотание в комнату буквально влетел и тут же, споткнувшись, упал на пол, не удержавшись, Паша Дискотека. А следом с видом гневного, но справедливого положительного героя зашел не знакомый никому из собравшихся в квартире молодой человек. Внешне он очень напоминал Пашу — черты лица тоже не отличались особым изяществом, плечи были широки, а прическу нельзя было назвать пышной.

— Чего толкаешься-то? — с обидой спросил Павел, поднимаясь с пола.

— Ты вообще лучше молчи, — безапелляционно ответил незнакомец и нахмурился. — Так… в общем, меня зовут Леонид. Я работаю по поручению Сергея Борисовича, а этот паршивец на меня только что напал. И, судя по всему, именно он имеет прямое отношение к смерти вашей дочери.

Леонид кивнул в сторону Ольги Михайловны. Та ойкнула и с опаской посмотрела на Дискотеку.

— Не бойтесь, он не опасен. Сейчас Сергей Борисович сюда приедет, я ему уже позвонил, и все расскажет, как убивал и почему. Лежать! — вдруг закричал Леонид, которому показалось, что поднявшийся с пола и прислонившийся к стенке Павел замышляет что-то недоброе.

Он мигом подскочил к нему и неуловимым движением снова уронил на пол. Потом сел на отчаянно матерящегося, стонущего Дискотеку, почти торжественно заломил ему руки за спину, вытащил наручники и заковал в них руки Дискотеки. Весьма довольный собой, он освободил Пашу от груза своего торса, пнул его для острастки ногой и отошел к стене.

В это время в дверь снова позвонили, и в квартиру вошел Сергей Борисович.

— Что это? Кто это? — тут же сухо уточнил он у Леонида, как-то брезгливо кивнув в сторону лежащего вниз лицом Паши.

— Похоже, убийца, Сергей Борисович, — отрапортовал тот.

Суровцев подошел ближе и ногой повернул тело Павла лицом вверх.

— А, старый знакомый, — процедил он с плохо скрываемой ненавистью.

— Вы знаете его? — неподдельно удивился Леонид.

— Да, это Павел Шемякин, от которого, слава богу, пять лет назад убереглась моя Маша. Да видать, не суждено было ей пожить спокойно в этом мире…

— Я не убивал, — выдавил из себя Дискотека. — Вот она может подтвердить. — И он неопределенно кивнул в сторону Ларисы.

— Она? — насмешливо спросил Сергей Борисович. — Очень интересно!

— Самое интересное, что он действительно не убивал, — твердо произнесла Лариса. — Потому что у него не было мотивов.

— Мотивов? — переспросил Суровцев, потом сглотнул слюну и уже хрипло выдавил: — А для уголовника достаточно того, что он когда-то был ухажером Маши, хотел жениться на ней, вернее, на моих деньгах… У него это не получилось, он еще и в тюрьму загремел вдобавок, а теперь вышел и мстит. Вот вам и мотивы.

Тут подал голос Никита.

— Какой еще ухажер? — хмуро спросил он. — Я его не знаю.

— А тебя, лох, не спрашивают, — злобно просипел с пола Дискотека. — Петушара гребаный!

— Бандит настоящий! — с испугом в глазах проговорила тетя Валя и выскользнула на кухню выпить валерьянки.

— Где ты его взял? — по-деловому спросил Суровцев у Леонида.

— Напал на меня только что. Я подъезд отрабатывал, наружкой, значит, — также по-деловому доложил Леонид. — А этот мне нож к горлу приставил и говорит, мол, где бабки, гони бабки!

— Какие бабки? — нахмурился Суровцев. — Ничего не понимаю.

— Которые у вашей дочери вроде были. Я сам точно не понял, чего он там мне гнал. Я его, естественно, успокоил, потому что ножом меня на испуг не возьмешь, — с гордостью заметил Леонид. — Потом приволок сюда, он тут перья распушить пытался. А тут и вы пришли.

— Дай-ка нож посмотреть, — попросил Сергей Борисович.

Леонид вытащил из кармана финку.

— Ножик серьезный. Будешь признаваться или ребятам отдать, сволочь? — вскипел Суровцев, видимо, заново переживая убийство дочери.

— Да не убивал я ее! — вдруг заорал Дискотека. — Она мне бабки была должна, чего я, дурак, что ли, убивать ее?

— Деньги? Маша должна была тебе деньги? — Суровцев аж присел от удивления и заглянул Дискотеке в лицо.

— Да. За то, что я буду молчать, от кого она Максимку родила.

В комнате наступила тяжелая тишина, которую нарушил кашель больного Андрея Владимировича.

— А от кого… она Максимку родила? — пробился сквозь надрывные его звуки обескураженный возглас Никиты.

— От кого, от кого, — тут же передразнил его Паша. — Не от тебя же, конечно, лошара босая!

— Господи, да что происходит-то? — в сердцах воскликнула Ольга Михайловна.

Дискотека молчал, с ненавистью глядя на Никиту.

— Так, — решительно проговорил Сергей Борисович. — А ну-ка, объясни, что ты тут плетешь! — И он пнул Дискотеку ногой.

Взглянув исподлобья на Суровцева, тот проговорил:

— От меня она его родила… Как раз беременная была, когда меня посадили.

— Ну совсем хорошо! — ахнула тетя Валя, оторопело переводя взгляд с одного родственника на другого.

Сергей Борисович нахмурился, Катя не мигая смотрела на Никиту, а он, побледнев, медленно сжал кулаки и двинулся в сторону Дискотеки. Но не успел, слава богу, ничего ему сделать, потому что между ними быстро вклинился Леонид и перехватил занесенную для удара руку Никиты.