Время Верочек - Марина Нагайцева

Однажды она, как обычно, позвонила своему прежнему мужу – раз в месяц Александр Петрович забирал Егорку на один день, и замерла, услышав в трубке его голос.

Голос показался ей таким добрым и родным. Поговорили чуть дольше обычного. А потом Саша неожиданно пригласил Веру в театр! И она приняла предложение.

Он извинился за билеты в разных местах: покупал перед спектаклем с рук, в кассе уже не было – аншлаг. Но Веру и это обстоятельство обрадовало. Отчего-то ей нравилось тайком рассматривать своего прежнего, невинное занятие волновало гораздо больше происходящего на сцене.

В антракте они молча прогуливались по фойе, даже не перекинувшись парой фраз, и в этом тоже нашлась своя прелесть и некая театральность – тончайшая, невидимая игра партнёров, за гранью привычного, тайная связь на уровне нейронов.

Кто бы мог подумать, что в театре она не одна? Как истинная разведчица, Вера глубоко прятала свои душевные тайны. Нет, не изменяла законному мужу – в такой статус был возведён Даниил, а пристально вглядывалась в своё недавнее прошлое через призму отношений с Сашей. Она отметила, что отношения с первым супругом простые и уютные: в них можно быть собой, не надо пыжиться, ревновать, объяснять, всё и так понятно, без слов.

Приглашения повторялись, и Верочка собиралась в театр, как на свидание. Или шла на свидание к Александру под предлогом посещения спектакля.

Сегодняшнее срывалось. Она украдкой посмотрела на часы и подумала о том, что поступила крайне невежливо, не предупредив Александра. Елена перехватила взгляд и поняла по-своему: пора закругляться с едой, чтобы успеть сказать о главном.

– Веруся, кто знает, когда мы увидимся в следующий раз? Я должна раскрыть тебе тайну.

– Какую тайну? – голос Веры задрожал от волнения…

Известие о некой тайне прозвучало настолько интригующе, что Вера тотчас позабыла о театре и упущенных возможностях.

Однако её собеседница не торопилась с подробностями.

Лена начала издалека, с воспоминаний о любимом домашнем питомце Барбосыче, его потере и поисках, случайном знакомстве с Егором Ивановичем во дворе того дома, где снимала квартиру, о Верочкином детстве, занятиях музыкой и о том, как часто приходили они в гости друг к другу, пока жили в одном городе.

– В тот воскресный день была удивительная погода – тёплая, солнечная. Мне позвонил Егор Иванович, договорились о времени прогулки. С тех пор, как мы познакомились, я постоянно чувствовала его заботу. Нет, наши отношения не являлись романом! Он относился ко мне, как к дочери. Точнее, как к подруге дочери. Ему хотелось говорить о Вере, он расспрашивал меня, и я вспоминала до мельчайших подробностей период, когда жила с ней в одной комнате общежития. Мы восстанавливали буквально каждый эпизод из жизни Верочки, каждый, на первый взгляд, несущественный факт или разговор. Егору Ивановичу был необходим собеседник, которому можно довериться, чтобы говорить на сокровенную тему.

– Получается, кроме Вас дедушка ни с кем не мог поделиться?

– Существовал и другой человек, с которым он очень хотел бы поговорить о дочери и внучке. Сначала ждал от него первого шага, потом сам просил о встрече, но тот не пожелал увидеться, игнорировал просьбы. Егор Иванович очень сожалел об этом. Сказал, что пока жив, будет добиваться встречи с твоим отцом, Верочка.

– С моим отцом?!! Разве он существует?!! Когда я лет в десять поинтересовалась судьбой родителя, дед ответил, что мама родила меня вне брака.

– Должна признаться, что это было не так. Муж прогнал твою маму за несколько дней до родов, считая, что она нагуляла дитя. Егор Иванович не хотел тебя посвящать в слишком грустную историю. Я хорошо запомнила его слова: «Вот вырастет Верочка, выйдет замуж, станет матерью, потом и скажу. Ей надо повзрослеть, чтобы понять поступок своего отца».

– А как его зовут? Вам известно?

– Егор Иванович называл его Славиком, Славой.

– Ярослав, Святослав, Вячеслав, Владислав, Станислав? – Вера начала нервничать, перечисляя слова с похожими окончаниями. – Как звучало его полное имя? Фамилия? Об этом дед говорил с Вами?

– Больше, чем сказала, я не знаю. Отчество и фамилию Егор Иванович не помнил.

– Ну, а кем и где работал? Что за человек мой отец? В это Егор Иванович Вас посвятил? Или Вы тоже не хотите меня расстраивать?

Вера разошлась ни на шутку. От нервов, беспрерывного курения и дыма голос её сорвался, стал хриплым; волосы выбились из-под заколки, длинные пряди от малейшего движения падали на лицо. Она походила на грозную, но беспомощную птицу, готовую ринуться в последний бой

– Верочка, не надо, прошу тебя.

Лена обиженно замолчала…

Две женщины сидели неподвижно за столиком кафе.

Всё было давно съедено и оплачен счёт. Вера курила одну сигарету за другой, Лена терпеливо ожидала.

– Извините, наше заведение закрылось полчаса назад, мы будем рады видеть Вас завтра, – предупредил официант.

– Простите! – спохватилась Вера, достала из кошелька купюру и протянула молодому человеку. – Благодарим Вас за вежливость и понимание.

Новость всколыхнула в Верочке разные чувства: обиду, грусть, злость, недоумение, радость. Они боролись друг с другом, кипели и бушевали в её душе, пока здравомыслие не расставило их по заслуженным местам, уступив первенство светлой радости.

Бежать, ехать, летать на крыльях, делиться, действовать тотчас же! Этот порыв побудил гнать машину в совершенно противоположном направлении от дома.

– Лена, мы сейчас заедем к очень важному для меня человеку. Я уверена, он поможет найти отца. Он всё на свете может! Он – удивительно умный, добрый и отзывчивый, настоящий мужчина!

– Он любит тебя?

– Да! В этом я нисколько не сомневаюсь. Любит и ждёт.

– Почему вы не вместе?

– Я допустила ошибку, расставшись с ним, но сегодня я хочу её исправить!

Они подъехали к шестнадцатиэтажке примерно в двадцать три часа, поднялись в узком и скрипучем лифте.

Верочка задержала палец на кнопке звонка. Дверь долго не открывали.

– Сейчас, сейчас, – раздался женский голос.

Замки и щеколды клацнули, металлическая дверь выдвинулась вперёд ровно на длину внутренней цепочки, и в проёме показалась голова в разноцветных пластмассовых бигуди.

– Добрый вечер! Простите, пожалуйста, за беспокойство! – начала извиняться Верочка. – Вероятно, я ошиблась этажом.

– Тебя Верой зовут что ли? – поинтересовалась дама в бигуди, окончательно смутив непрошенную гостью.

– Да. Откуда Вы знаете меня?

– Откуда? Не от верблюда, конечно, – хохотнула дамочка, от неё пахнуло спиртным. – От супруга. Фотокарточку твою в ящике рабочего стола держит. Ладно, не грусти. Спит Петрович, поздно пришёл. Передать весточку хочешь или просто так заглянула?

Вера поймала себя на мысли, что зачем-то пересчитывает синие и красные пластмассовые букольки на голове дамы. Их было тринадцать. Чёртова дюжина!

Она хотела было развернуться и пойти прочь, но тут из дальней комнаты послышался родной голос.

– Милая, с кем ты там разговариваешь?

– С бывшей твоей. Пришла на ночь глядя. Сказки тебе читать перед сном.

Незнакомая женщина снова засмеялась, видно, ей нравились собственные шутки.

И тут дверь окончательно распахнулась.

– Вера, здравствуй! Что случилось? – встревожился человек в пижаме и шагнул навстречу.

– Всё в порядке, Саша! Прости. Спокойной ночи!

Верочка неистово побежала по лестнице, застучав каблуками, потом, вспомнив про Лену, вернулась.

– Извините. Спустимся на лифте, конечно.

Казалось, что решимость и воля соединились в тугой узел, и теперь ни сломать, ни разжалобить Удальцову Веру было невозможно.

Леночка смотрела с заднего сидения, как агрессивно Вера вела автомобиль, видела её спину, выпрямленную, словно стальной прут. Напряжённая шея и устремлённый вперёд взгляд выдавали накал страстей, бушевавших в душе этой молодой, сильной и темпераментной женщины.

Они приехали очень быстро.

– Ночуем у меня. Возражений не принимаю, – сказала, как отрезала, Вера.

Лена и не думала возражать, усталость взяла своё, хотелось поскорее лечь в постель.

Однако женщин ожидала бодрящая ночная программа. Чувствовалось, что Даниил тщательно