Алексей Макеев - Нежная улыбка смерти

– Вы арестованы, Катя Буевич, – надул щеки и сделал шаг вперед Демаков.

– А пошли вы все… – как-то грустно произнесла девушка. А за этим начался кровавый цирк. Предчувствуя беду, Максимов успел попятиться. Демаков же твердо веровал, что звездочки на погонах – это вроде депутатского иммунитета, даже не почесался. Шипение змеи вырвалось из овального ротика. Мелькнули точеные ножки, взметнулся в небо пистолет, а Демаков, пронзительно визжа, схватился за интимное место.

– Девчата!!! – взревел Максимов. И словно при замедленном воспроизведении увидел, как отрываются от земли точеные ножки и тельце Кати складывается пополам. Острые ножницы разрезали застоялый воздух. Спасла многолетняя выучка – он успел отклонить корпус и провернуться по оси: удар, способный разорвать грудину, дважды потерял в мощности и пришелся под левую лопатку. Все двенадцать ребер дружно ахнули. Максимова отбросило в объятия податливого моха…

Шипение змеи стало воплем отчаяния. Не сумевшая добить Максимова, убийца в страхе заметалась. Забилась дверь барака. Законопослушные девчонки, потрясая кулачками, выскакивали на крыльцо.

– Стоять, мерзавка! – вопила Карина.

– Демаков, куда она тебя? – крикнул Максимов, задыхаясь от боли.

– По органам испражнения, куда еще… – Участковый мужественно разогнул спину. – Вот же сука… Ладно, что я, не битый ни разу?

И где это тебя успели? – хотел вопросить Максимов, но кровавый цирк отвлекал от беседы. И опять по первое число досталось Демакову, выбравшему из двух зол оба. Девчонки развернулись цепью. А Катя, перестав метаться, пошла на прорыв на слабом участке – аккурат на Демакова! Незабываемое зрелище! Сообразив, что пистолет искать поздно, участковый бросился на врага с голыми руками. Оба что-то выкрикнули. Прием, который применила Катя, назывался образно и романтично: «Взлетающее облако в потоке ветра». Она с подскоком и как-то естественно взлетела Демакову на плечи, в сидячем положении обхватила его шею бедрами, а голову – руками, и оба, не переставая орать, завалились на бок. Но довести до ума это серьезное дело – то есть окончательно свернуть Демакову шею – у нее опять же не хватило времени. Подбегала Карина, намереваясь хорошенько ее отвалтузить.

– Получай, гадина!

Катя бросила полузадушенного Демакова, лихо кувыркнулась через голову. Пинок разрезал воздух. Потеряв равновесие, Карина рухнула на лейтенанта – очень трогательный тандем… Максимов судорожно шарил по земле: ночь такая черная, и пистолет такой черный. Не мог его Демаков белой краской покрасить?! Катя уже рвалась через сосняк – только пятки сверкали. Остальных куда-то разбросало. Соня побежала в обход, Зухра замешкалась. Демаков, отплевываясь, становился на колени.

– Дуйте на склон! – крикнула Карина. – Все равно она туда придет!

Мечты о пистолете оказались недосягаемыми. Ноги понесли – он точно не давал им команду. И как в тумане наблюдал очередную сцену насилия. С ревом взлетающего истребителя блондинка Светлана неслась убийце наперерез. Но у Кати с отчаяния отлично работала голова. Она упала на спину, просто перерубив ногой атакующее колено! Светлана завизжала на весь лес. Ухнула на бок, обняв руками сломанную ногу. И новый удар – в мясо разбивающий нос!

– Светка!!! – суматошно заголосила Карина. – Да я за Светку урою тебя, козлина несчастная!!! А ну отстань от нее!!!

Светлана осталась лежать, давясь кровью. Убийца понеслась дальше. Заминка, связанная с расправой над блондинкой, сделала свое дело: Максимов вырвался вперед, оказавшись значительно ниже, и обнаружил, как, меняя направление, уходя от забегающей вперед Сони, убийца мчится прямо на него! «Нехорошо это, – подумал в замешательстве Максимов. – Если гора идет к Магомету – это обвал!»… Но негоже крепкому мужику пасовать перед бабой, пусть даже баба и оставит от него кучку костей. Жутко хотелось зажмуриться…

– Куда ты прешься, идиот! – выкрикнула Зухра, оказавшись за спиной. – Убьет же об кулак, будешь тогда знать! – и швырнула его куда-то в сторону. Максимов полетел, как полено, и, падая, успел заметить, как сшиблись Зухра с Катей, покатились по склону, сбив, как кеглю, Карину, оказавшуюся, как всегда, не в том месте…

Когда его обогнал дышащий, как паровоз, Демаков, он уже ничему не удивлялся.

– Пистолет нашел? – бросил в спину Максимов.

– Хрен с ним, с пистолетом, – буркнул участковый. – Все равно не смогу выстрелить…

И опять преступнице удалось ускользнуть. Докатившись до подножия холма, Зухра осталась лежать – спиной треснулась. У преступницы же открылось второе дыхание – перелетев через Зухру, она не стала терять время – взмыла, как на пружине, и саженными скачками понеслась в кусты. Трава по пояс, трасса… Максимов видел, как схлестнулись две фигурки посреди проезжей части – это Соня подоспела как нельзя кстати. На этот раз преступнице не повезло – удар по челюсти закружил ее, как юлу. Выпав из реальности, Катя качнулась, но быстро справилась с собой, бросилась бежать по шоссе. Еще одна фигурка вырвалась из травы – это была Карина! – заступила дорогу. Преступница заметалась, силы таяли. Бежать ей оставалось только к реке – что она и сделала, от отчаяния, безысходности, глухой тоски… Перевалила через водосток, вонзилась в высокую траву. Две фигурки с небольшим запозданием сделали то же самое.

Максимов подбегал к Зухре. Она пыталась приподняться, забористо ругаясь. Как трогательно звучит русский мат в мягком восточном исполнении! Он поставил ее на ноги. Девицу здорово штормило. Но вроде ничего, не мертвая.

– Ты в порядке, Зухра? – с особой озабоченностью спросил Максимов.

– А хрен-то там, – бормотала, запинаясь, спортсменка. – Меня колбасит, словно я машина с оторванным колесом… А мы уже на «ты», сыщик?

– А ты сама перешла на «ты». Когда идиотом меня обозвала…

Они заковыляли к дороге, которую какими-то нелогичными зигзагами переходил ощипанный, побежденный, но не желающий сидеть без дела Демаков.

Заключительный акт этой гадкой истории был пронзительно драматичен и вполне бы устроил сентиментальную домохозяйку.

– Девчонки, щас помогу! – оптимистично заявил Демаков, как слон, вторгаясь в прибрежные заросли. Максимов с Зухрой полезли за ним.

И встали, предельно озадаченные. Густой покров травы высотой по грудь. Полоса между пляжем и дорогой – метров сорок шириной. На краю Карина, на другом Соня – бродят по траве, готовые бить смертным боем. Как саперы – разминируют метр за метром побережья.

– Уйди, мальчишка, – прошипела Соня. – Жить надоело?

– Стойте здесь. – Зухра схватила Демакова за рукав, а сама, прихрамывая, вошла в траву. Но у Демакова имелось собственное мнение о захвате преступника. Чесалось во всех местах. Не учила жизнь неугомонного. Подобрав какую-то увесистую дубину, он сжал ее обеими руками, зафиксировал замах и куда-то попер…

– Демаков! – отчаянно закричал Максимов. – Ну куда ты прешь? Не похоронят тебя, дурака, на генеральском Троекуровском кладбище!..

Дуракам сегодня крупно «везло». Громко вякнув, Демаков провалился в замаскированную канаву… Раздался такой вопль, от которого кровь застыла в жилах! Этот чудик нарвался-таки на очередную неприятность. В канаве и притаился загнанный зверь, готовый к броску! Сверкнула дубинка, которую Демаков успел-таки применить по назначению. Что и снизило на порядок силу удара. А дальше показались голые руки, перекошенное лицо… Рванулись все, кто был окрест. Но Демакова уже схватили за шиворот, волокли на дно ямы. Он яростно отбивался. Первой прыгнула Соня, с боевитым воплем впечатав убийце пятку в спину. Но та еще не сдавалась. Отпустила участкового, забралась обратно в трещину. А вынырнула хищной рыбой с обратной стороны! Но это не спасло – убийца оказалась на краю обрыва. Посмотрела в воду, обмякла…

Девчонки подходили, не спеша, замыкая полукруг. Хромала Зухра, покашливала в кулачок Карина, Соня – лисьей поступью, кулачки на изготовку…

Демаков – глазенки диковатые, лез, взъерошенный, как из силосной ямы. Максимов протянул руку, оступился – земля пропала из-под ног – и он тоже провалился, утопив солидный шмат земли. Но и из ямы было видно происходящее в семи шагах. Исполненные праведной яростью, девицы сжимали кольцо. Катя опустила голову. Сообразила, что сейчас ее качественно отделают, и если не убьют, то искалечат до неузнаваемости, растерзают, разорвут, растопчут, а потом вонючая, грязная больница, суд, Сибирь, бугорок над могилкой на околице кладбища женской колонии – при полном отсутствии могильного креста…

Она закрыла глаза и камнем ушла в воду.

– Уплывет, – неуверенно сказала Карина.

– Щас, – презрительно фыркнула Соня. – Эта тварь двуликая плавать не умеет. Суицида захотелось.

Опять эти издержки отечественного спорта, подумал Максимов. Узкая специализация. А общее физическое развитие никого не волнует.