Чингиз Абдуллаев - Трибунал для Валенсии

«Может, это лучшее, что он мог сделать, — подумал Дронго. — Единственный решительный шаг в его неудавшейся жизни. Или нет? Первый раз он поступил благородно в институте, когда спасал свою сокурсницу. И второй раз теперь — когда разжал руку. Он был в таком состоянии, что не хотел, чтобы его спасли. Просто не хотел больше жить».

В номер ворвались сотрудники полиции. Сразу двое из них выбежали на балкон, посмотрели вниз.

— Что случилось? — обратился к Дронго офицер, говорящий по-английски. — Кто его толкнул?

— Он не хотел больше жить, — объяснил Дронго.

— Как это не хотел? — не понял офицер. — Его толкнули, или он упал сам?

— Он бросился сам, — пояснил Дронго. — Все видели, как он хотел перелезть на чужой балкон, но сорвался, а потом разжал руку. Я думаю, вы можете констатировать это как самоубийство.

— Сейчас приедет сеньор Корвальо, — сообщил офицер, неприязненно глядя на него. — Это тот самый сеньор, о котором нас предупреждали?

— Тот самый. Он вернулся в отель минут десять назад. Как он мог приехать в отель, миновав ваши посты?

— Наверно, проехал через поселок, — пояснил офицер. — Там у нас нет поста. Из города сюда можно добраться через поселок. Но отсюда никуда нельзя уехать. Поэтому в поселке наших постов нет. Рыбаки возят в город рыбу, и мы их не проверяем. В самой Валенсии много постов и на всех центральных дорогах тоже стоят проверяющие. А машина, которая въезжает в поселок, уже никуда не может уехать. Она остается здесь, как в бутылке.

— А туда-обратно машина может ехать? — спросил Дронго.

— Конечно. Но не дальше Валенсии. При выезде из города везде организованы посты. А здесь их нет, потому что Эл-Салер считаете пригородом Валенсии. Мы же не можем устроить посты на всех дорогах.

— Понятно. — Дронго увидел, что Миллер, подняв телефонную трубку, вызывает врача для впавшей в истерику Лены.

Затем, оставив потрясенную горем женщину, они оба вышли в коридор.

— Расследование закончено, — произнес Миллер. — Мы с тобой слышали, как они ругались. Несчастная женщина. Сознание собственной вины теперь сделает ее ненормальной. По-моему, она и так была немного не в себе. Думаю, эта истерика — первое проявление ее безумия.

— Что же мы скажем Корвальо? — поинтересовался Дронго.

— Расскажем ему правду, — предложил Миллер.

По коридору им навстречу спешил менеджер, дежуривший в этот вечер в отеле.

— Какой ужас! — пробормотал он. Менеджер был красив. С небольшой полоской усов, жгучими темными глазами, черными, немного кудрявыми волосами, он напоминал латиноамериканских киноактеров. Даже кокетливая родинка на щеке. И при этом менеджер был абсолютно глуп, как только может быть глуп очень красивый мужчина. — Второе подряд убийство, — сокрушался он. — Газеты уничтожат наш отель. Об этом передадут во всех выпусках новостей.

— Нет, — возразил Дронго, — второго убийства не было. Это настоящий несчастный случай. Бедняга сорвался с балкона. Человек двадцать ваших гостей видели, как он упал. Его никто не толкал и не принуждал лезть на балкон. Вы можете не волноваться, этот несчастный случай не имеет никакого отношения к случившемуся днем убийству.

— Вы уверены? — прошептал растерявшийся менеджер. — Я могу всем именно так говорить?

— Абсолютно. Я сам стоял на балконе. Идите и успокойте ваших постояльцев.

Менеджер, повернулся и пошел обратно к лифту. Миллер посмотрел в окно. В коридоре все комнаты выходили на море и располагались с левой стороны. А с правой стороны вдоль коридоров тянулись ровные ряды больших окон.

— Ты правильно сказал про несчастный случай, — меланхолично заметил он. — Хотя я думаю, что это самое настоящее убийство. И убийцу мы видели. Это его жена. Когда так доводишь мужа, нужно быть готовой к тому, что он в один прекрасный день выбросится с балкона.

— Что и произошло, — закончил Дронго.

— Не вините себя, коллега, — повернулся к нему Миллер, вновь переходя на «вы». — Этот тип выбросился бы при любых обстоятельствах. Их визит в отель «Сиди Салер» лишь ускорил события.

Комиссар Корвальо прибыл через час. Он молча выслушал рапорты своих сотрудников, не говоря ни слова, глянул на то, что осталось от погибшего, затем прошел в ту самую комнату, где днем встречался с обоими экспертами. Тяжело сел на свое место, посмотрел на Миллера и Дронго. Наконец произнес первое слово:

— Ну…

— Все получилось не так, как мы рассчитывали, — сообщил Фредерик Миллер. — Хотели помочь вам найти убийцу, а получили абсолютно непредсказуемый результат.

— Он действительно выбросился сам? — уточнил комиссар. — Вы все видели?

— Абсолютно все, — ответил Дронго. — Он не сорвался, он сознательно отпустил руку и полетел вниз. До этого у него была очень тяжелая сцена с женой.

— Ее увезли в больницу, — сообщил комиссар. — Врачи говорят, у нее шок. Если мы получим еще один труп, меня выгонят с работы. За один день столько событий! Вы способны внятно мне объяснить, что здесь произошло?

— Дело можно считать закрытым, — отозвался Миллер, — все сошлось. У Вадима Калимуллина были большие неприятности и дома, и на службе. Вчера вечером он, повздорив в очередной раз с супругой, очевидно, не мог попасть к себе в номер. Его жена сообщила нам, что оба ключа от их комнаты она всегда носила с собой, так как ее муж постоянно терял свою карточку. Вот он, вероятно, и ходил вокруг отеля или гулял во внутреннем дворике, когда его увидела Нина, которая уже сняла себе одноместный номер; Она отдала ему карточку — ключ от люкса и попросила передать ее Олегу. Это тем более логично, что Калимуллины жили рядом с Базуровым на пятом этаже, тогда как все остальные — на четвертом. В разговоре с нами господин Базуров вспомнил, что код, установленный им на сейфе в его номере, могла знать не только Нина, но и все остальные его приятели. В их присутствии он открывал чемоданы, на которых был установлен идентичный код, да и даже назвал его кому-то из них.

Так что Калимуллин знал код сейфа. И, получив ключ от номера, этим воспользовался. Еще вечером он вошел в номер — люкс, забрал деньги и ценности, а утром решил убрать свидетеля, который мог его выдать. Из Валенсии он позвонил Ступниковой и назначил ей встречу в номере Базурова. Затем, взяв машину, приехал в отель, ударил ее статуэткой и спрятал орудие убийства в чемодан, чтобы свалить преступление на Олега. После этого вышел из отеля, сел в заранее заказанное на двенадцать пятнадцать такси. Водитель этого такси запомнил его бородку и желтую майку, в которой его видел на экскурсии и мой уважаемый коллега мистер Дронго. Калимуллин вернулся в Валенсию, но, похоже, опаздывал к автобусу, так как ему было необходимо прийти в себя. Однако тут ему повезло встретить супругов Цевницких и попросить их подобрать его на углу площади. Забравшись наконец в автобус, он показал всем карточку-ключ от номера Базурова, якобы найденную им на полу. Пока они ехали назад в отель, произошло еще одно очень важное событие. Калимуллин угостил конфетами своего друга Аркадия Цевницкого. И конфеты эти оказались субботними, то есть теми, которые выставили уже после того, как экскурсанты уехали в Валенсию. Если Калимуллин не возвращался из города в отель, то откуда у него могла появиться эта карамель? — Миллер умолк и взглянул на Дронго. Тот молча слушал старшего коллегу.

— Но Калимуллину еще необходимо было спрятать украденные ценности и деньги, — продолжил Миллер. — Хорошо зная, что ему не удастся заказать такси или уехать на автобусе, который курсирует между отелем и городом, он придумал очень неплохой выход — заказал машину в бюро проката. И отправился в город, где, видимо, и спрятал ворованное. В отель он вернулся через поселок Эл-Салер, где не установлены полицейские посты. Расчет оказался правильным — его никто не заметил. Нам с мистером Дронго сообщили, что Калимуллин в отеле, когда он оставил свою машину на стоянке. Мы поднялись в соседний номер и оказались свидетелями скандала между супругами. Жена укоряла мужа, что он поступил неправильно, а тот вяло оправдывался. Затем скандал перерос в драку, Калимуллин бросился на супругу. Когда мы сумели выбить дверь, благодаря комплекции моего друга Дронго, то обнаружили Калимуллина уже на балконе. Он был в состоянии, близком к помешательству. Мистер Дронго пытался удержать его, но Калимуллин уже не слышал голос разума. Все закончилось тем, что он разжал руку и упал вниз. Вот и все, что мы можем рассказать, комиссар Корвальо.

Комиссар, тяжело вздохнув, постучал короткими, мощными пальцами по столу.

— Да, можно закрывать дело, — подвел он итог, — но где деньги?

— Боюсь, этого мы никогда не узнаем, — ответил Миллер. — Этот секрет он унес с собой в могилу.