Лоуренс Блок - Шаг к свободе

Рука Эллиота скользнула в карман, пальцы сжались на металлической рукоятке.

– Не сегодня.

Возможно, нищий что-то прочитал в его глазах.

– Ну и ладно. Все равно, приятного вам вечера, – и отступил в сторону.

Неделю спустя он ехал в подземке, возвращаясь после обеда у своих друзей в Форест-Хиллз. Читал книгу в бумажном переплете, но никак не мог сосредоточиться на тексте, заметив, что двое парней уж очень внимательно разглядывают его. В старых кроссовках, джинсовых куртках, они очень уж смахивали на грабителей. Он-то ехал в костюме, в котором ходил на работу, рядом с ним на сидении стоял брифкейс. Его вполне могли принять за легкую добычу.

В вагоне практически никого не было. В дальнем конце сидела женщина с ребенком, на соседней скамье спал старик. Один из парней толкнул другого, шагнул к Эллиоту.

Эллиот достал из кармана револьвер, подержал его на коленях, чтобы они его заметили, снова убрал в карман.

На следующей остановке парни сошли, оставив Эллиота в покое.

Дома он вытащил револьвер из кармана и положил на прикроватную тумбочку. В ящик он его уже не убирал. Пошел в ванную, встал перед зеркалом.

– Эта чертова штуковина спасла мне жизнь, – громко произнес он.

Как-то раз он пригласил женщину на обед. Потом поехали к ней, оказались в ее постели. В какой-то момент она встала, прогулялась в ванную, а потом повесила в шкаф свою одежду и принялась за его.

– Чего у тебя такие тяжелые брюки? – спросила она. – Что у тебя в карманах?

– Посмотри сама. Только осторожно.

– Господи. Он заряжен?

– Какой от него толк, незаряженного?

– Господи!

Он рассказал ей, как купил револьвер во Флориде, как привык носить его с собой.

– Без него я чувствую себя голым, – признался он.

– А ты не боишься, что из-за него у тебя будут неприятности?

– Я смотрю на это просто: пусть меня судят двенадцать, чем несут шестеро, – ответил он.

Однажды, когда он возвращался домой после карточной игры, двое мужчин пересекли улицу, направившись к нему. Без малейшего колебания он выхватил револьвер.

– О-ля-ля! – пропел один из мужчин. – Остынь, парень. Мы обознались, приняли тебя за другого, ничего больше.

И они сошли на мостовую.

Конечно, за другого, подумал он. Решили, что я жертва, и ошиблись.

В городе были магазины, торгующие полицейской амуницией. Там же продавались учебники, необходимые для сдачи экзаменов на звание сержанта, последние издания уголовного законодательства, футболки с надписью на груди: "ОТДЕЛ УБИЙСТВ УПНЙ[1]. НАШ ДЕНЬ НАЧИНАЕТСЯ, КОГДА ТВОЙ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ". Поначалу он ничего не купил, вышел, вернулся и приобрел комплект для чистки личного оружия. Из своего револьвера он стрелял только во Флориде, но пришел к выводу, что время от времени его надо чистить. Дома разрядил револьвер и вычистил его, прошелся по стволу шомполом. Потом убрал комплект, зарядил револьвер.

Ему нравилось, как он пахнет, смазанный оружейным маслом.

Неделей позже он вновь появился в магазине и купил пуленепробиваемый жилет. Ему предложили две модели, обе из кевлара, но одна стоила гораздо дороже другой.

– Более дорогой надежнее, – объяснил хозяин магазина. – Оба не защитят от выстрела из винтовки. Пуля, вылетающая из ствола с высокой скоростью, их пробьет. Но тот, что подороже, хорошо защищает и от ножа.

Он купил более дорогой жилет.

Как-то вечером, одинокий и подавленный, он разрядил револьвер и приставил дуло к виску. Указательный палец аккуратно лег на спусковой крючок.

Негоже нажимать на спусковой крючок, когда в патроннике нет патрона, вспомнились ему наставления Хюбнера: портится ударник.

Хватит дурить, сказал он себе.

Взвел курок, опустил руку с револьвером. Спустил курок, сунул дуло в рот. Так, кажется, поступают полицейские, когда чувствуют, что жизнь им обрыдла. У них это называется съесть свой револьвер.

Ему не понравился вкус: металл, масло. Запах нравился, вкус – нет.

Чуть позже он вышел на улицу. Не хотелось сидеть одному в квартире. В кевларовом жилете, в последнее время он носил его постоянно, разумеется, с револьвером в кармане.

Заглянул в соседний бар, заказал пива, но выпил лишь несколько глотков, вновь зашагал вдоль домов. Поднялась луна, большая, круглая.

Он сунул руку в карман, коснулся револьвера. Когда он набирал полную грудь воздуха, жилет обжимал ребра. Ему это нравилось.

Поравнявшись с парком, он остановился. Давным-давно, когда город еще не воевал с его добропорядочными жителями, по парку ночью не гуляли. Считалось, что это опасно. Если с тех пор что изменилось, то только к худшему. Даже жилые кварталы превратились в джунгли.

И что? Если что-то случится, если кто-то попытается что-то сделать, он к этому готов. Готов к любым неожиданностям.

УПНЙ – Управление полиции Нью-Йорка