Елена Чалова - «Ярость богов»

После тысячи лет трудов на поверхность стали подниматься сокровища. Первой появилась Корова, Дарующая Желания, и ее тут же забрали боги. Затем появилась Морская Богиня, благоухающее Дерево, Исполняющее Желания, и небесные танцовщицы Апсары. Шива выловил Сома-луну и сразу же поместил ее в свою прическу, а также забрал росток конопли. Вишну получил рубин Каустабха и повесил его на грудь, как медаль.

Затем из глубин появилась Махалакшми, Мать-Земля, Богиня Процветания, сидя на блистающем лотосе и держа цветок водяной лилии в руке. Четыре бессмертных слона, поддерживавших землю, наполнили золотые кувшины водой из Ганга и других священных рек и окропили богиню. Она сразу же побежала к своему возлюбленному, богу Вишну, и села ему на колени. Тут демоны начали роптать на то, что боги забирают себе всю добычу…

А потом была война, и боги бились с демонами, и всякий раз, как могучая длань Вишну поражала демона, забирая у него жизнь, рубин у него на груди вспыхивал и разгорался ярче.

Так решилась судьба Мири. Впрочем, не сразу попала она под опеку дяди Давида. Бабушка решила, что девочка должна получить крепкое начальное образование. И ни минуты не колеблясь, старая Мириам заявила, что настоящее образование ребенок может получить только в России.

Дело в том, что когда-то Мириам была замужем за австрийским дипломатом (это был ее третий муж). Неизвестно за какие заслуги (или грехи), но дипломата направили служить в австрийское посольство в Москве. Мириам поехала за мужем и привезла с собой дочку Соню. Сонечка была милым легкомысленным ребенком, в меру ленивым, и мать не требовала от нее особых успехов в учебе (будучи уверенной, что Сонечка пошла в отца, который был чертовски обаятелен, но не сильно умен). Они прожили в Москве два года, а когда вернулись в Австрию, Мириам была поражена тем, что ее Соня вдруг стала отличницей. Когда она начинала хвалить девочку, та лишь пожимала плечами и говорила, что после московской школы здесь просто детский сад.

Соне понравилось ходить в отличницах, и она старалась, без труда поступила в университет и, к немалому удивлению собственной матери, стала специалистом по биржевым операциям и зарабатывала весьма неплохие деньги.

Соня сохранила о жизни в Москве хорошие воспоминания: в их классе учились дети из разных стран, было ужасно весело, зимы приносили с собой елку, праздник, Деда Мороза со Снегурочкой… а потому она не стала противиться желанию старой Мириам и легко согласилась отправить Мири в Москву.

Они без труда нашли родственников в России. Только теперь это был не дипломат, а топ-менеджер совместного предприятия с участием иностранного капитала. Компания снимала для его семьи просторную квартиру в районе метро «Цветной бульвар». Жена топ-менеджера подвизалась в роли свободного художника; она писала статьи и делала фоторепортажи для одного из модных журналов. Их дочь, Даниэла, была на год старше Мири и училась во втором классе, но Мири не захотела расставаться с подругой и в результате пошла сразу во второй класс, в одну из лучших московских школ.

В учебном году каникулы бывают четыре раза. Каждый раз Мири улетала в Европу. Иной раз жила у бабушки, иной – у мамы. Честно сказать, жить у бабушки Мири нравилось больше. Мать все время пыталась устроить свою личную жизнь, и ей было не до Мири. Когда Соня находилась в начале очередной любовной истории, ее захлестывала волна романтической влюбленности, и совершенно некстати было появление девочки, которую нужно сводить к зубному, одевать, выслушивать какие-то глупые детские истории… Если роман был в разгаре, то ребенок опять же оказывался некстати, потому что отвлекал мужчину от нее, Сони. Потом отношения с очередным возлюбленным начинали осложняться, и Соню терзали ревность, разочарование, а тут девица нахально-требовательного возраста, с какими-то детско-подростковыми проблемами… И так никаких нервов не хватает!

Савта Мириам никогда не позволяла себе выплескивать на внучку негативные эмоции. Мири ни разу не видела бабушку непричесанной или неодетой. Даже домашний костюм неизменно демонстрировал безупречный вкус и высшее качество. И всегда, когда бы девочка ни попросила, савта находила время, чтобы поговорить с ней. Не спеша, не на бегу. А еще она рассказывала Мири о камнях. О том, как некоторые их них влияют на людей, вплетая свой блеск в саму историю человечества.

– Знаешь ли ты, кто такой Марко Поло? – спрашивала бабушка.

В камине горит огонь, за окном сгущаются ранние зимние сумерки. Мири сонно вздыхает. Сегодня она каталась на лыжах и лепила снеговика, завтра они с бабушкой поедут в город на рождественский базар, покупать подарки. Каникулы – великая вещь и хорошо бы они не кончались…

– Марко Поло? – переспрашивает девочка, откидывая за спину тяжелые пряди темных волос. – Это путешественник. Нам на истории рассказывали. Он ездил в Индию, Китай и еще куда-то.

Бабушка кладет на колени старую, с пожелтевшими страницами книгу, и Мири, сонно жмурясь на огонь, слушает историю приключений великого итальянца. И как всегда, она обязательно узнает о судьбе необыкновенных драгоценных камней.

– Господин, господин!

Марко проснулся мгновенно, кажется, еще до того, как шепот слуги раздался возле двери. Нащупал кинжал, который всегда клал подле кровати, и рывком сел.

– Это ты, Лучано?

– Да, господин.

Доверенный слуга проскользнул в темную комнату. Здесь не было окон – только узкие щели вдоль потолка. Так строили спальни в домах богатых людей, которые имели основание опасаться за свою жизнь. Дом был подарен ханом Хубилаем семейству Поло в знак особого расположения. Марко, его отцу Никколо и дяде Маффео понадобилось некоторое время, чтобы сменить слуг и кое-что переделать, но теперь они чувствовали себя здесь почти в безопасности. Почти… Но хан, или, как он приказал теперь себя называть, император Ши-цзу – был человеком со множеством врагов, и Марко твердо знал: если он хочет остаться в живых, то спать надо вполглаза и ходить, оглядываясь.

– Что случилось, Лучано?

– Там пришла служанка…

– Служанка?

– Да, из дворца. Она говорит, что вас хочет видеть одна знатная дама.

– М-м?

Не сказать, чтобы венецианца так уж сильно удивили эти слова. Он давно обнаружил, что женщины во всех частях света весьма схожи. Они все падки на драгоценности и новшества. Жены монгольской аристократии – не исключение. Пришелец из далеких земель казался им диковинкой, которую обидно было бы пропустить, не попробовав. А так как Марко был самым молодым из троих купцов, то и внимания ему доставалось больше всех. Правда, в последнее время интерес жен и дочерей царских сановников несколько поутих. Но вот вам – опять кого-то разобрало.

Марко отложил кинжал и постарался проснуться и сосредоточиться.

– А что за дама? – спросил он.

– Не говорит.

– Приведи служанку, – велел он.

В несколько минут одиночества венецианец попытался сообразить, кого из дам он мог заинтересовать на этот раз. Женщины монголов ему не очень нравились. Плоские маловыразительные лица, привычка разговаривать громко и грубо, а также отсутствие всякой изысканности сильно портили первое впечатление. Довольно быстро Марко убедился, что монголки не столь искусны в любви, как индианки или китаянки. А еще они были жестоки и властолюбивы, хоть и старались держаться в тени мужей и отцов.

Так ничего и не придумав, он просто сидел и ждал, прислушиваясь. Вот послышались негромкие шаги, и Лучано втолкнул в комнату невысокую женщину. Слуга остался у двери, держа в руках плошку с огарком. При свете свечи Марко разглядел плоское морщинистое лицо – не китаянка, из монголов, и похожа на самую доверенную служанку дома.

– Кто твоя госпожа? – спросил он на вполне приличном монгольском.

– Принцесса Сарнай.

– Дочь самого хана Хубилая? – Марко едва удержался, чтобы не схватиться за голову. Вот не было печали! Ладно бы дама замужняя, но дочь хана, да еще та, что он прочит замуж!

– У госпожи к вам дело, – прошептала служанка.

– Да-да, конечно, но, видишь ли… я нездоров. Это такая болезнь, которая может навредить принцессе…

– Госпожа хочет поговорить с вами.

– Поговорить? – с сомнением спросил Марко.

Кто знает, почему он решил рискнуть. Впрочем, если бы Марко не привык за время путешествия доверять своей интуиции, он не добился бы своего нынешнего высокого положения и дела его не шли бы так успешно. Хотя успех вещь относительная. Дядя Маффео и отец не перестают сокрушаться, что миссия, возложенная на них Папой Григорием, оказалась фактически невыполненной. Но Господь – свидетель, не их в том вина. Так сложились обстоятельства.