Галина Романова - Неплохо для покойника!

Хорошо?

— Постараюсь, — с трудом проглотила я комок, вставший в горле.

— Идем, я тебя провожу.

Мы вышли с ним из кабинета и медленно двинулись по длинному коридору, изрезанному выемками дверей. Шеф взял меня под руку и тихонько, почти ласково, начал наставлять на путь истинный. Не скажу, что слова его достигали своей цели, но мне отчего-то стало полегче дышать. Был ли то причиной его мягкий голос, уговаривающий меня с легкой долей укоризны, или лица сотрудников, приветливо улыбающиеся мне, но из здания суда я вышла почти спокойной.

— Встреча с шефом пошла тебе на пользуй — удовлетворенно кивнула Антонина, перекидывая через мое плечо ремень безопасности. — Пристегнись, а то опять на штраф нарвемся.

— Куда сейчас? — оборвала я ее брюзжание. — Поесть бы чего-нибудь…

— А вот это совсем хорошо! — ,. Подруга завела машину, и вскоре мы уже выезжали на проспект. — Отвезу тебя сейчас в одно местечко… Ты там ни разу не была… Жрачка отменная, ну и обслуживание на уровне.

Все было именно так, как пообещала Антонина. Заяц на вертеле был просто изумительным, а официантки, словно Белоснежки, порхали между столиками, едва возникала в них необходимость.

Поставив локти на стол, я положила подбородок на сцепленные пальцы и с благодарностью взглянула на подругу.

— Хорошая ты баба, Тонька, — выдохнула я какое-то время спустя.

— Еще бы! — самодовольно заявила та, доедая мороженое.

— Да, тебе бы еще скромности немного, — пустила я шпильку. — Цены бы тебе не было.

— А она мне ни к чему, — не обиделась Тонька. — Ну вот скажи, что я с ней стала бы делать? Добилась бы содержания от мерзавца мужа, который погнался за первыми встречными ногами, забыв о любезной сердцу супруге?

Нет! Принимала бы я от него подарки в дни рождения, учитывая его вероломство? Нет!

И уж, конечно же, не потребовала бы новую машину в годовщину нашей с ним свадьбы!

— Ну ты даешь! — качнула я головой. — Я бы так не смогла.

— Ты у нас другая, — согласилась подруга, доставая сигареты. — Вроде и не святоша, но идеалистка, каких свет не видывал.

— А это плохо?

— Не знаю… — она задумчиво уставилась на сизый дым, тонкой струйкой поднимающийся к потолку. — Не знаю… Но жить тебе тяжелее, это бесспорно. Тут ведь вот еще какое дело, Ань…

Она на мгновение умолкла и принялась тяжело вздыхать, покусывая нижнюю губу. Последнее меня насторожило. Зная изначальную природу этой ее привычки, я приготовилась к неприятностям. Моя интуиция не обманула меня, новостей было две: плохая и очень плохая.

Усердно избегая смотреть мне в глаза, перво-наперво Тонька выпалила, что поехать со мной не сможет.

— Ты с ума сошла?! — опешила я от неожиданности. — Посмотри на меня! Ты убеждала меня, торопила с отъездом, а теперь заявляешь, что у тебя дела?!

— Прости, — пробормотала она и уставилась на меня глазами побитой собаки. — Я все равно не смогла бы с тобой надолго уехать.

Так, на недельку, не больше. У меня скоро сдача объекта. А тебе нужно как следует отдохнуть. Но я провожу тебя на вокзал, я даже билет тебе уже купила!

— Спасибо! — фыркнула я раздраженно и взялась за сумочку.

— Ань, ну подожди! — со слезой в голосе взмолилась Тонька. — Ты просто еще ничего не знаешь!

— Что-то уж больно плаксивой ты стала в последнее время, — с подозрением уставилась я на нее. — А ну давай, выкладывай! Опять благоверного своего решила простить?

Тонька обреченно качнула головой и полезла за новой сигаретой.

— Ты конченая дура! — вынесла я свой вердикт. — Это, который раз? В прошлый раз он променял тебя на сиськи! В позапрошлый — на ноги от ушей! Что будет следующим этапом?

Тонь, сколько можно?!

— Я его люблю… — сдавленно прошептала она и заревела.

Ну это уже перебор! Тяжело вздохнув, я вытащила из сумочки бумажный носовой платок и протянула ей со словами:

— Перестань кукситься, я поеду одна.

— Правда? — Тонька подняла на меня зареванные глаза и попыталась улыбнуться. — Анюта, Милая, как я тебя…

— Ой, да ну ладно уже, — я недовольно сморщилась. — Просто я решила на время уехать для того, чтобы там, вдали, все взвесить и сопоставить.

— Переоценка ценностей, — с пониманием кивнула подруга. — А не страшно в лесу одной ночью?

— Тимур погиб средь бела дня в самом центре города с населением в двести пятьдесят тысяч. Кругом было полно народу, и никто, повторяю, никто не кинулся ему на помощь.

Все стояли и смотрели, как догорают обломки его машины.

Удивительно, но, произнося все это, я оставалась спокойной! Голос мой не дрогнул, сердце по привычке не сжалось от тоски.

Я озадаченно свела брови и попыталась затронуть чувственные струны собственной души, но, вопреки обыкновению, они почему-то молчали. Это могло означать одно из двух: либо я наконец смирилась со своей утратой, либо я очерствела настолько, что произношу имя моего покойного мужа без внутреннего содрогания.

Видно, Антонина тоже что-то почувствовала, потому как прекратила свое бесполезное занятие — лить слезу — и с подозрительным прищуром уставилась на меня.

— Ань, ты в порядке? — не выдержала она и пятиминутной паузы.

— Абсолютно, — бесстрастно прозвучал мой ответ. — Более того, я настолько в порядке, что готова выслушать твою «очень плохую новость». Ее, я полагаю, ты приберегла напоследок?

Антонина отчаянно заерзала под моим при стальным взглядом и принялась выскребать почти чистую салатницу. Признаться, взгляд мой выдержать было трудновато. Как любили шутить коллеги, под взглядом моих иссиня-черных глаз даже ни в чем не виноватый человек мог сознаться в любых злодеяниях. Подруге о рентгеноскопических его свойствах было доподлинно известно, поэтому она сейчас и не поднимала головы.

— Оставь в покое салатницу, — потребовала я. — Ничего не изменится, когда ты сообщишь мне это — через пять, десять, двадцать минут или сейчас. Давай, выкладывай!

— Тебе Семен Алексеевич ничего не говорил, когда ты была у него? — начала она осторожно.

— Нет. О чем?

— Даже не знаю, говорить тебе или нет. Ты вроде немного начала успокаиваться, а тут вдруг опять…

— Хм, — уголки моих губ приподнялись в скептической ухмылке. — Подобное вступление, по-твоему, должно меня успокоить?

Давай же, выкладывай, не тяни!

— Ты знаешь, что на прошлой неделе произошла трагедия на окраине города? Хотя откуда тебе знать? Ты же все это время в постели валялась и потолок разглядывала, — вернула мне подруга мою саркастическую усмешку. — Так вот, в четверг вечером была взорвана машина одного предпринимателя. Характер преступления и взрывное устройство, заложенное. в машине, идентичны…

— Поняла, — прервала я ее на полуслове. — Все то же самое, как и в случае с Тимуром… Но ведь не это главное?

— Да, — кивнула Антонина, вновь обретая величественную осанку. — Это была машина Алейникова Тимура Альбертовича…

— Ну и что? — как можно равнодушнее спросила я. — Ты ждала, что эта новость повергнет меня в шок? Напрасно! Я даже рада, что его дружки решили поквитаться с ним его же оружием… Ну и как он? Надеюсь, издох?

— Да нет, — кисло улыбнулась Антонина, вглядываясь во что-то за моей спиной. — Он жив и, по-моему, вполне здоров.

Заинтригованная многозначительностью ее последней фразы, я обернулась и едва не вскрикнула от неожиданности. За соседним столиком, который располагался чуть в стороне от нашего, сидел только что упомянутый Алейников в компании двух бритоголовых парней.

— Какая неожиданная встреча, — едва не зарычала я от бешенства. — Ты наверняка видела его тут и раньше?

— Нет, что ты! — испуганно вытаращилась на меня Тонька. — Впервые вижу его здесь, уверяю тебя! Во всяком случае, за два года, что бываю в этом заведении, ни разу его не заметила.

— Понятно…

Хотелось с тех самых пор, как я переступила порог зала заседаний, — я плюнула ему в лицо.

Тонька тихонько ахнула и закрыла рот рукой. Краем глаза я заметила, как сорвались со своих мест два бритоголовых парня и ринулись к нашему столику.

— Все нормально, — небрежно махнул в их сторону Алейников и полез во внутренний карман пиджака за платком. — Пока все нормально. Может быть, вы отпустите мой пиджак, леди?

С трудом поняв, что вопрос задан мне, я отцепила пальцы и, чтобы хоть как-то унять дрожь в них, схватила со стола салфетку.

— Только что в присутствии свидетелей вы нанесли мне публичное оскорбление, — пробормотал этот наглец, аккуратно вытирая лицо. — И не мне вам объяснять, чем это грозит.

— Вы меня спровоцировали, — клокочущим от гнева голосом выдавила я из себя. — Идите к черту! Дайте нам спокойно пообедать!..

Совершенно не обращая внимания на мои слова, он сложил платок вчетверо, убрал его в карман и продолжил:

— Женщина с таким темпераментом и такой жаждой мщения способна на многое.