Дарья Донцова - Игра в жмурики (Крутые наследнички)

Я подошла к окну: всё-таки было восемь вечера - за окном смеркалось. Значит, сразу по приезде я шлепнулась на это ложе куртизанки и заснула мертвым сном. Впрочем, кровать мне не очень понравилась: матрас был слишком мягким, а одеяло слишком теплым. И еще страшно хотелось есть. Последний раз нас кормили в самолете. Я поискала нашу дорожную сумку, где лежал мой запасной свитер: тот, в котором я приехала, был безнадежно измят. Если не найдется сумка, то как попросить утюг? Кажется, в таких домах зовут горничную. Нажимают на кнопку, и она появляется перед вами...

Панель с кнопками обнаружилась у изголовья кровати. Нажала одну заработал кондиционер, нажала другую - зажегся ночник, третья оживила шкаф. Его дверцы медленно разошлись, и я остолбенела. Шкаф был набит вещами, о которых бедная преподавательница могла только мечтать. Костюмы всех цветов, разнообразнейшие юбки, блузки, пар сорок туфель, роскошное, совсем новое белье. Добили меня нераспечатанные пачки колготок, стопкой лежащие на одной из полок.

Я от души позавидовала таинственной обладательнице этой роскоши. Утром она просыпается и, не вставая с кровати, открывает шкаф, выбирая, что надеть. Потом зовет горничную... О, черт, как же позвать эту горничную!

Натянув на себя мятые свитер и джинсы, я вышла из комнаты. Передо мной лежал длинный коридор, в конце которого виднелась лестница.

Я двинулась вдаль. Вдруг одна из дверей с треском распахнулась, и из нее выскочила девочка, буквально вбитая в очень тесные и короткие розовые джинсы. "С этакой толстой попкой не носят узкие штаны", - невольно подумала я. Девочка развернулась и издала вопль:

- Мамочка проснулась!

Это была абсолютно счастливая Маша. Новости выливались из нее рекой. Они обедали, потом Жан повез Машу в магазины.

- Он купил мне все, что я хотела, - задыхалась Маруся. - Абсолютно все! Гляди!

Она толкнула дверь и буквально втащила меня в комнату.

Посреди фиолетового ковра возвышался трехэтажный дом для Барби. Вожделенный дом, покупка которого в Москве подорвала бы наш семейный бюджет на полгода. Вокруг были разбросаны пакеты с одеждой.

- Да, - промычала я, - надо бы все это убрать в шкаф, а джинсы тебе эти, наверное, жмут.

- Жмут! - радостно подтвердила Маня. - Но здесь сейчас так носят коротко и тесно. А вот гляди, это платье для вечера.

Ив мгновение ока она стянула с себя брюки, футболку и облачилась в голубое платье, обильно украшенное блестками и бантами.

- Ну, как тебе? - подпрыгивала она от полноты чувств.

- Великолепно, ты неотразима, но давай уберем все это в шкаф.

- А Жан сказал, что это наряд начинающей путаны, - обиженно протянула Маша. - А убирать не надо, надо позвать Софи, она все уложит.

- А как позвать Софи? - поинтересовалась я.

- Да очень просто, - сказала Маша.

Она дернула за шнурок около двери.

- Сейчас прибежит.

Не прошло и пяти минут, как в дверь постучали.

- Входи! - крикнула девочка. На пороге возникла женщина лет сорока с суровым выражением лица.

- Софи, - приказала Мащка, - это все надо убрать в шкафы!

Я сжалась от ужаса: сейчас эта мегера объяснит нам, кто здесь хозяин. Но лицо Софи расплылось в сладкой улыбке.

- Сладенькая ты моя, - закудахтала она радостно, - ты доверяешь мне разложить все твои новые вещи? Ах ты, ягодка, белочка сладенькая! Иди, иди покушай вкусненько. Иди, моя радость, а я все уберу, кроватку тебе разложу, пижамку погрею...

- Ну пошли скорей, - запрыгала Машка, - видишь, там вкусный ужин!

Захлопывая дверь, я увидела, как Софи аккуратно раскладывает белье.

По бесконечному коридору мы дошли до лестницы и спустились на первый этаж. По дороге я чуть не сломала шею, пытаясь рассмотреть картины, обильно развешанные по стенам. Репродукции импрессионистов были просто великолепны, а вот абстрактные композиции на первом этаже понравились мне куда меньше. Двери в столовую были раскрыты, и, когда я вошла в зал, мне на минуту показалось, что я нахожусь на съемках фильма, сцена: "Ужин в семье аристократа". Яркие лампы, сверкающая посуда, голые плечи женщин и черные костюмы мужчин, беззвучно двигающиеся слуги... Я в моем мятом свитере и грязных джинсах была тут как нельзя к месту.

- О, дорогая, - проговорил Жан, вставая из-за стола, - мы не хотели вас будить!

Я с облегчением заметила, что он был в джинсах и рубашке без галстука. Да и другие женщины тоже были одеты просто, голыми плечами щеголяла только одна дама. Зато что это были за плечи! Белые, полные, покатые - совершенно роскошные. Такие плечи просто грех прятать под платьем! К плечам прикреплялась массивная шея, украшенная ухоженным лицом средних лет.

- Давайте я вас познакомлю, - улыбнулся Жан. - Это Жаклин. - Плечи милостиво повернулись в мою сторону. - Жаклин - моя кузина.

- Двоюродная, - поправили плечи неожиданно тонким голосом.

- Дорогая, не будьте столь педантичны, - засмеялся ее сосед. - Я, например, до сих не могу понять, какие родственные узы связывают нас с Натали! Вообще-то я брат первой жены Жана.

Жан захохотал:

- Не надо сразу пугать наших гостей, Яцек.

- Да мы не из пугливых, - сказал Аркадий.

- Моя первая жена, - уточнил Жан, - вышла замуж за брата Яцека. Они познакомились случайно на одной вечеринке и поженились.

- Да, - протянула Маша, - мамины бывшие мужья тоже дружат с мужьями своих бывших жен... Воцарилась тишина.

- Я всегда говорил, - процедил Аркадий сквозь зубы по-русски, - не надо было учить ее иностранным языкам.

Жаклин ласково улыбнулась мне:

- Ну, со мной и Яцеком вы уже познакомились. А это Андре, наша дочь.

- Не совсем наша, - уточнил Яцек, - Андре моя дочь.

Я почувствовала себя как дома. В стйловой уютно и светло, еда потрясающая, вино вкусное. Я расслабилась и улыбнулась соседу справа.

- Меня зовут Аллан, - шепнул он мне. -А как ваше имя?

- Дарья, - пробормотала я с полным ртом, - меня зовут Дарья, или Даша.

Сосед согласно закивал головой:

- Прекрасное имя, необыкновенно вам подходит!

Тихая беседа за столом текла своим чередом. После седла барашка подали блюдо с сырами. Запивали все это великолепным, совершенно потрясающим вином, название которого я не знала, а этикетку не увидела. Официант держал бутылки, обернув их салфеткой. Разговор перекинулся на искусство. Сначала обсудили достоинства и недостатки Лувра, потом Британского музея, добрались до галереи Уффици.

- А ваш любимый художник? - обратился ко мне Алан.

- Люблю всех импрессионистов, -- призналась я, - а вот Пикассо, Малевич не для меня.

- О, - засмеялся Жан, - тогда вам надо ходить только по второму этажу. Не зря Натали настаивала, чтобы ваша комната была именно там, можно не спускаться на первый этаж. Он у нас весь посвящен современному искусству.

- Да, - восторженно закивала я, - на втором этаже такие чудные репродукции.

Повисла тишина, потом все опять разом заговорили - на этом раз о китайском фарфоре эпохи Мин.

Кофе подали в соседней комнате, скорее всего это была библиотека: стены плотно заставлены томами разных форматов, кожаные и бумажные корешки, подарочные и карманные издания - все стояли вперемешку.

Неся в руках две маленькие чашечки с кофе, Наталья подошла ко мне.

- Ну что, нравится? - спросила она.

- Очень, но вот только...

- Что-то не так? - озабоченно спросила Наташка.

- Да нет, все в порядке. Но не могла бы ты поселить меня в другую комнату?

- Не нравится? А я так старалась все сделать для тебя как можно лучше...

- Да все прекрасно, вот только меня смущают чужие вещи в шкафу. Я кого-то выселила из комнаты?

Наташка захохотала во весь голос:

- Ну, ты даешь! Это все твои вещи.

- Мои?

- Твои, твои. У тебя что, памяти нет? Помнишь, как мы с тобой под Новый год мечтали? Ты говорила, что хотела бы шкаф, который можно открыть, не вставая с кровати, и там должны лежать куча нового белья и нераспечатанные пачки с колготками, и по паре разных туфель к каждому костюму. Можешь быть уверена, я все сделала точь-в-точь, как ты хотела. Знаешь, этот чертов шкаф отказались делать три фирмы.

- Прости, - в полном ошеломлении пробормотала я.

-Да ладно, чего уж там, - снисходительно бросила Наташка. - Я-то знаю, как съезжает крыша, когда мечты вдруг воплощаются в жизнь.

Я лишилась дара речи.

- Натали, - позвал Жан.

- Иду, - заулыбалась Наташка, - да, вот еще что, имей в виду - так, на всякий случай, на стенах у нас нет репродукций, все только подлинники...

Хорошо, что я не могла увидеть себя в эту минуту со стороны - отвисшая челюсть не красит. Подлинники! Все эти прекрасные картины, густо развешанные по стенам, подлинники. Значит, и этот Гальс, украшающий библиотеку, тоже. А рядом маленький этюд - о нет! Это набросок Да Винчи.

- Не завидуйте, - раздался голос позади меня. - Жизнь так изменчива... Вдруг вы станете богаче своей сестры!

- Ну, это маловероятно, - ответила я, поворачиваясь. - Не думала, что на моем лице написана откровенная зависть!

Мой бывший сосед по столу расхохотался.