Евгений Сухов - Убойный репортаж

– Я убил его.

– Как?

– Подлил в его бутылку с минеральной водой синильную кислоту, – последовал опять поспешный ответ.

Маргарита Николаевна вскрикнула и вскочила со своего места:

– Гад! Подонок!

– Сидеть! – приказал я, и она тут же послушалась.

– Я не мог поступить иначе! – Сиразеев умоляюще посмотрел на меня, а потом перевел взгляд на Базизяна: – Если бы на конференции Фокин все рассказал, это был бы конец всему: финансовым вливаниям в отдел исследований мозга, поддержке института правительственными программами. Он просто перестал бы существовать буквально через полгода. Я действовал во имя спасения всего института!

– Я понял, – холодно произнес я. – Куда потом делись бутылка и стакан?

– Унес в свой кабинет еще тогда, когда все случилось, – ответил Сиразеев.

– Зачем? – не унимался я. – Держать такие улики у себя в кабинете…

– Просто я тогда побоялся их выбросить. А вдруг кто-нибудь увидел бы? А потом вымыл и оставил у себя. – Сергей Артурович, кажется, не врал. Впрочем, в такой ситуации, в какой пребывал он, никто бы не врал. Ну или почти никто. А Сиразеев, похоже, был очень напуган. Что было для задуманного мной плана крайне полезно…

– Как реликвию? – посмотрел я на заместителя директора института по науке. – Так вы еще и маньяк, Сергей Артурович?

– Я не маньяк, – возразил Сиразеев. – Просто…

– Что «просто»? – не отставал я от него.

– Ничего вам не понять…

– Ясно… Так они что, там, в вашем кабинете, и сейчас находятся?

– Да, – ответил зам по науке.

– Хорошо. Сегодня криминалисты обладают такой техникой, что все равно определят, что было налито в бутылке и стакане… А зачем ты убил Зою Калмыкову?

– Я ее не убивал, – покачал головой Сергей Артурович.

Я отошел еще на шаг и прицелился ему прямо в лоб.

– Спрашиваю еще раз: зачем ты убил Зою?

– Не стреляйте, прошу вас! – Голос Сиразеева дрожал.

– Я задал вопрос. – Я начал медленно нажимать на курок.

Сергей Артурович завороженно следил за моим пальцем и, кажется, уже не мог говорить.

– Ну! – прикрикнул я на него.

– Она хотела все рассказать вам, – наконец совладал с языком и губами зам по науке.

– И тогда вы решили подставить меня, так?

– Так, – ответил Сиразеев.

– Это вы вызвали полицию? И вы же подложили Зое бутылочку с синильной кислотой, так? – продолжал я свой допрос.

– Так, – выдохнул Сергей Артурович.

– А как вы докажете, что это вы убили Зою Калмыкову? – решил я окончательно добить гада. – Если вы это скажете, я опущу пистолет и, наверное, не стану в вас стрелять.

– Меня видела входящим в ее подъезд молодая женщина с коляской. Мы столкнулись с ней на площадке у самых дверей, – торопливо заговорил Сиразеев, не сводя испуганного взгляда с пистолета. – Она может засвидетельствовать, что я говорю правду…

– Хорошо. – Я расслабился и улыбнулся Маргарите Николаевне и профессору Базизяну. А потом громко сказал: – Ладно, Степа, вставай. Представление окончено. У тебя уже, наверное, ноги затекли. И то, что я сказал, что ты мне никогда не нравился, это неправда. Забудь! Напротив, ты мне очень даже симпатичен… И оператора я менять не собираюсь.

– Я знаю, – приподнялся на локте Степа. – Из его рта вытекла струйка «крови» и капнула ему на шею. Зрелище было еще то, из фильма ужасов: покойник вдруг оживает и, истекая кровью, начинает разговаривать. Потом встает, отряхивается и, улыбаясь окровавленным ртом, берется привычно колдовать над своей камерой…

– А-а… как это… так? – прошептал профессор Базизян, неотрывно глядя на Степу, который всего несколько минут назад агонизировал и очень правдоподобно отходил к праотцам. Вот что значат тренировки, которыми он вчера полдня занимался! Такой талантище в парне пропадает! Попади он в свое время в хорошие руки, из него наверняка вылепили бы характерного актера.

– Ну, Борис Георгиевич, – улыбнулся я еще шире. – Вы увлечены своими исследованиями настолько, что, похоже, даже не знаете о том, что в продаже нынче столько разных имитаторов ран, пулевых отверстий, крови… К тому же у Степы явно имеются артистические наклонности, так что получить два «ранения» и «умереть» для него не составило большого труда.

– Это возмутительно! – прорезался голос у зама по науке. – Просто возмутительно!

– Что возмутительно? – обернулся я к Сиразееву. – Что вы убили двух человек?

– Я никого не убивал! – ответил Сергей Артурович с вызовом. – Все мои якобы признания недействительны. Я наговорил на себя всякого, потому что был под дулом пистолета и просто опасался за свою жизнь. Все это я сказал под действием шока!

– Но вы сами дали против себя улики, – спокойно возразил я. – Как в убийстве завлаба Рудольфа Фокина, так и в убийстве Зои Калмыковой.

– Про женщину с коляской я, может, и наврал, а от бутылки со стаканом я сейчас освобожусь, – процедил Сиразеев и ринулся к дверям.

– Не успеете, Сергей Артурович, – с усмешкой произнес я.

– Уж не вы ли мне помешаете? – повернулся он ко мне с искаженным злобной гримасой лицом.

– Не, не он, – раздался густейший бас за спиной зама по науке. – Это я тебе помешаю…

Сиразеев быстро обернулся и увидел Саню. Лицо зама по науке стало едва ли не зеленым, ибо, как я уже упоминал, вряд ли кто пожелает стать Сане врагом. Но взгляд Сан Саныча выражал именно это: перед ним стоял враг…

Потом из-за его спины выглянул Володька Коробов. Его серьезная физиономия едва не рассмешила меня, поскольку мое настроение было просто превосходным. Ведь все получилось!

– Сан Саныч, уводи его, – произнес Коробов и уважительно посмотрел на меня: – Весь ваш разговор с этим Сиразеевым мы слышали. И, конечно, записали. Ему теперь не отвертеться… Снимай микрофон.

Он помог мне освободиться от оборудования, которым я был заряжен. Потом спросил:

– Может, вечерком посидим в «Мечте»?

– Может, – ответил я. – Созвонимся. «Мечта» – это хорошо.

– Созвонимся, – повторил Володька и ушел. Ему еще предстояло много дел…

– Так что? – послышалось из-за угла, где сидел на стульчике профессор Базизян. – Моя схема не работает?

– Увы, профессор, – с сожалением произнесла Маргарита Николаевна. – Не работает и никогда не работала.

– Значит, все время вы мне врали? – с надрывом в голосе спросил Борис Георгиевич.

– Это не совсем так, профессор. Мы просто не хотели вас расстраивать. Кроме того, у нас оставалась надежда, что когда-нибудь ваш механизм все же заработает. Ведь вполне определенные предпосылки к этому имелись…

– А я… я так хотел верить, что у меня… у нас…

Он снова сел на свой стульчик и опустил голову. Его было жалко. Как ребенка, у которого злые дяди отняли любимую игрушку…

В общем, нам со Степой можно было сворачиваться. Что мы и стали делать. А потом я подошел к Бережной и сказал:

– Спасибо вам.

– За что?

– За союзничество, – ответил я. – Честно признаться, я очень на него рассчитывал. И вот, не ошибся.

– Когда-то это все равно должно было закончиться, – печально произнесла она. – Если бы это случилось раньше, можно было обойтись без таких потерь…

Что ей ответить? «Не нужно было молчать столько времени»? Но она и сама об этом знает. Их споры с Рудольфом Фокиным наверняка были как раз по этому поводу. Впрочем, это сейчас уже неважно. А спрашивать неловко. Сказать ей несколько успокоительных фраз? Мол, человек слаб, не всегда находит правильные решения и тому подобное? А они ее успокоят? И хочет ли она сама такого спокойствия?

– У меня к вам последний вопрос, Маргарита Николаевна, – наконец проговорил я. – Эта крыса Матильда… Она ручная?

– Да, – кивнула Бережная. – Ею мы подменили настоящую Матильду, с которой у нас ничего не получилось…

– Ясно. Весьма остроумно. Степа, ты готов?

– Готов, – ответил оператор, уже сложивший камеру в сумку и штатив – в чехол.

– Ну что, мы пошли? – бросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– До свидания, – попрощалась Маргарита Николаевна.

– До свидания, – ответил я.

Профессор Базизян, насупившись, угрюмо молчал. Похоже, он так и не смог смириться с потерей любимой игрушки. Ему ее будет не хватать.

Человеку самому всегда придется выбирать между добром и злом. И не всегда он будет делать это правильно.

А жаль. Идея-то красивая!

Этого я не ожидал вовсе. Было ведь сказано: не звони, не хочу тебя ни видеть, ни слышать, сотри мой номер телефона, а я уже, считай, стерла твой… И вдруг – звонок. И ее тихий голос в трубке:

– Это я.

– Привет! А это – я.

– Я хочу тебя поздравить, – произнесла она. – Программа получилась просто блеск! Впрочем, как и все твои последние программы… Я ее потом еще два раза просматривала.

– Спасибо, Ирин. Я рад, – ответил я, чувствуя, как губы расплываются в счастливой улыбке.