Владимир Безымянный - Смерть отбрасывает тень

- Я тебя совсем не ждала сегодня, - вздохнула Ольга, искоса поглядывая на Борисова, не трогаясь с места. - Но тебе я всегда рада, добавила она.

Валентин благодарно улыбнулся. Он ощутил, как спадает напряжение, вызванное волнением от предстоящего разговора с девушкой.

- Каждая встреча имеет быть отмечена! - неуклюже пошутил он и водрузил бутылку на стол. - Или будут другие пожелания и предложения?

- Принимается! - радостно воскликнула Ольга, спрыгивая с высокого порожка балконной двери. - Это просто подарок - целый день вместе!.. Правда, на работе неудобно... Ну да ладно, я сейчас.

Борисов слышал, как Ольга ходит по кухне, хлопнула дверца шкафа, затем все звуки заглушил шум воды, вероятно, в ванной.

Вскоре она вернулась с двумя бокалами, один протянула Валентину.

- Прошу вас, сударь!

Борисов наклонился и расцеловал ее холодные от воды нежные руки.

- Обойдемся без пошлого шума, - Валентин умело, беззвучно открыл бутылку шампанского, наполнил бокалы и шепнул Ольге на ухо: - Давай выпьем за нашего будущего сына!

Легонько звякнули бокалы, Борисов, имитируя процесс пития, забавно фыркнул и слегка помотал головой.

Ольга отпила несколько глотков и, поставив свой бокал, ласково провела рукой по тщательно выбритой щеке Борисова: - Какой ты забавный! Сам еще как дитя... Жаль, что ты за рулем...

- А ну их всех к монахам! - Валентин рывком пододвинул Ольге стул, и сам с решительным видом плюхнулся на другой рядом, с наслаждением вытянув свои длинные ноги. - Устал я чертовски, - он потянулся за бокалом.

- Не надо, милый... - Ольга помолчала. - Знаешь, иногда мне кажется, что я все про тебя знаю. А порой ты становишься чужим и далеким... Тогда я тебя боюсь... Какой же ты - настоящий?

- Ну, зачем так, Оленька, - рука Борисова, протянутая за бокалом, дрогнула.

- Нет, нет... Послушай, - заупрямилась Ольга. - Ты сейчас стараешься убедить себя, а заодно и меня, что ничего не произошло. Зачем этот самообман? Я же чувствую, что ты чем-то расстроен. Неужели ты забыл наш уговор - все радости и горести пополам?.. У тебя нелады на работе?..

Борисов тяжело вздохнул. Перед его глазами, как при замедленной киносъемке, поплыла картина вчерашнего вечера. Сытое, трясущееся лицо Леонова, цепкий стеклистый взгляд незнакомца, представленного как Николай Иванович, суетливый Шульман с потными руками, бубнящий: "Пора прикрывать лавочку, иначе вылетим в трубу... Я, конечно, институтов не кончал, но дело свое знаю хорошо, потому и держат... И терять нажитое не хочется, да и свежий воздух пока еще никому не вредил". - "Не заводись, Сеня, - лениво ворчит Леонов. - Ознакомь-ка лучше нашего многоуважаемого гостя с теми нехитрыми расчетами, которые мы с тобой произвели накануне. Надеюсь, Валентин Владимирович легко определяет разницу между дебетом и кредитом, о чем нам, хозяйственникам, сам господь бог велел никогда не забывать, - он смеется нервным, сухим смешком, выдающим обеспокоенность. - Конечно, мы могли бы все списать на него", - толстым указательным пальцем Леонов тычет в сторону Борисова. "Я не гожусь на роль козла отпущения!" - вскидывается тот, задыхаясь от бессильной ярости. Он, наконец, понимает, что собравшиеся у Леонова без его ведома уже включили его в свой союз, и теперь обсуждают, какие обязанности он будет выполнять в дальнейшем. "Э, батенька, - Дмитрий Степанович нарочито соболезнующе качает головой, хотите выбраться сухим из воды?.. Не получится. По крайней мере, ни у кого еще не получалось. Пора вам, милейший Валентин Владимирович, трезво оценить ситуацию..."

Борисов с трудом отогнал воспоминание.

- Ох, как все непросто, Оленька, - едва не простонал он, сознавая, что от тягостного разговора, ради которого он собственно и явился сюда, все равно не уйти.

- Я хочу все знать, - нахмурилась Ольга.

- Хорошо, если ты настаиваешь, то я скажу... Видишь ли, вчера вечером я встретился с Леоновым, твоим шефом. Впрочем, не только с ним. Он созвал целый консилиум... - Валентин запнулся.

- Ну... Что же дальше? - заволновалась девушка.

- Словом, меня предупредили, что если ты не оставишь их в покое, то у меня будут неприятности.

От глухого, одеревеневшего голоса Борисова Ольге стало не по себе.

- У тебя?.. Но ты-то здесь при чем?.. Ничего не понимаю!

- Все довольно просто. Только ты по своей наивности не видишь связи... Понимаешь, главное, чего я хочу - чтобы мы были счастливы.

- Ты не ответил на мой вопрос. Мне трудно сосредоточиться. Какое отношение имеет одно к другому? - она в полной растерянности смотрела на Борисова. - Разве от того, что я буду молчать, глядя, как эти люди проворачивают свои грязные делишки, мы будем счастливее? И это говоришь ты, Валентин Борисов? Чем они тебя взяли? - Ольга подозрительно прищурилась.

- Да пойми ты, наконец, дорогая моя! Нельзя бесконечно витать в мире иллюзий. Оглянись вокруг, открой, наконец, глаза... Неужели ты не понимаешь, что, пока есть возможность, каждый не прочь отхватить как можно больший кусок от общего пирога. Каждый хочет иметь в доме добротную мебель и другие удобства. Каждый мечтает, чтобы его дети были обуты, одеты, накормлены, и не кое-как, а красиво, сытно. Каждый завидует тем, кто не считает дни до получки... Разве это не так?.. Откуда все это возьмется при одной зарплате? - единым духом обрушил Борисов на Ольгу все, что накопилось в нем за последнее врему.

- Мне страшно, Валик! Ты говоришь чужое, и даже голос чужой. Тебя словно подменили... Что это значит? - запинаясь, проговорила Ольга.

- Ах, родная моя, что же нам делать?.. Уходи ты с этой проклятой работы, и уедем куда глаза глядят. Я не хочу тебя терять, - Борисов встал и осторожно коснулся плеча девушки.

- Это просто невозможно, - прошептала Ольга, устало закрывая глаза. Почему ты все время избегаешь прямого ответа? Что с тобой происходит?

- Ничего хорошего, - мрачно признался Борисов. - Просто не хочу быть белой вороной.

- И что же?.. Решил перекраситься?

- Поверь, Оля, временами я и сам себе противен... Я мечтал о другой жизни. Чистой. Светлой. Радостной... Но действительность - у нее тяжелая лапа... Окончил я институт. И что же? Завод и оклад в сто рэ. Вот на них-то приходилось и жить, и радоваться.

- Ну-у, Борисов! - иронически протянула Ольга, - я и не предполагала, что ты такой глубокий философ. Материалист. Не Леонов ли основоположник твоего учения?

- Не годится путать божий дар с яичницей, - раздражился Борисов.

- А совесть? Или деньги дороже?

- А хотя бы и так! - отрезал Борисов. Он не сводил с Ольги взгляда, пытаясь прочесть в мгновенно меняющемся выражении ее лица, что сулит ему эта откровенность.

- Не верю! - Ольга вспыхнула. - Ты же лучше... Я знаю... Ты хороший. Может быть, я не права, чего-то не понимаю... Но в одном уверена твердо кто-то должен сопротивляться злу, сейчас, сегодня, а не в отдаленном будущем, иначе...

- Хочешь, я скажу, чем окончится эта борьба? - криво усмехнулся Валентин и полез было в карман за сигаретами. - Так вот, в лучшем случае тебя уволят с работы...

- А в худшем?

- В худшем - отдадут под суд. И я не смогу тебе ничем помочь.

- Ах, вот оно что!.. Наконец-то мы подошли к действительной цели твоего визита, - Ольга метнула странный диковатый взгляд в сторону Борисова, но тут же взяла себя в руки. - Ну, ясно... Обидно лишь одно... Если бы ты просто пришел и изложил мне свои "новые" взгляды на жизнь, я, наверное, сделала вид, что смирилась, чтобы потом, позже попытаться переубедить тебя. Но ты, оказывается, пришел объявить мне, что готов пожертвовать мною, чтобы не испортить себе карьеру, защитить свое дутое благополучие... Если, конечно, за этим не стоит что-то худшее...

- Замолчи, Ольга! - Борисов, не помня себя, схватил девушку за руки и сжал их до боли, потом, несмотря на сопротивление, обнял ее.

- Не трогай меня! - коротко вскрикнула Ольга, пытаясь освободиться от его цепких объятий, но Валентин в неистовом порыве еще крепче прижал ее к себе.

- Прости меня, Олечка! Умоляю тебя! - иступленно зашептал он. - Все это только ради тебя... Я хочу, чтобы ты у меня была красивее всех, чтобы жизнь твоя... - Борисов попробовал поцеловать ее, но ничего не вышло. Ольга уперлась ему в грудь и из последних сил резко оттолкнула. Борисов покачнулся, задел стул, опрокинул стоявшие на нем шампанское и бокалы. Один из них скатился со стола и со звоном разбился у ног Борисова. Стараясь удержать равновесие, он отпустил девушку, но в последний момент зацепил ворот ее кофточки. Ткань затрещала, верхняя пуговица отскочила и покатилась по полу.

- Оставь меня! - слезы градом катились по лицу Ольги. - Бог мой, да ты, наверное, все это время был с ними заодно, - всхлипывала она, но, когда заметила, что Борисов съежился от ее слов, как от удара, испуганно притихла, оцепенела. Слезы моментально высохли.

- Как же я раньше не догадалась об этом? Какая мерзость!.. - Ольга медленно, с отрешенным видом, словно автомат, начала снимать с себя украшения - цепочку с кулоном, серьги, перстень. Потом брезгливо ссыпала их в карман его пиджака. Борисов был близок к шоковому состоянию. Комнату заполнила вязкая, невыносимая тишина. Первой нарушила ее Ольга.