Ольга Баскова - Близнецы по несчастью

– Татьяну Павловну совесть замучила раньше вас, – начал я. – Она решила обратиться за помощью к своему давнему приятелю – генералу Свиридову, отдыхавшему в Партените.

Оба напряженно слушали. Судя по всему, боевая подруга когда-то рассказывала им о своем романе.

– Александр Афанасьевич поручил дело своему бывшему подчиненному – сотруднику СБУ Петру Огуренкову, – продолжал я. – Вероятно, им удалось кое-что выяснить. За два часа до своей гибели Снежкова позвонила мне и попросила о встрече. Я не отказал, однако, придя в условленное место, обнаружил труп. Разумеется, ни в какой несчастный случай я не верю.

Все трое опустили глаза.

– Вероятно, наш разговор прослушивался, – я старался не смотреть на собеседников. – Убийца, столкнув с обрыва несчастную женщину, прямиком поспешил в Партенит.

Старики в тревоге переглянулись:

– Вы хотите сказать…

Я опустил ресницы:

– Свиридов тоже мертв. Кто-то прострелил ему голову.

Горячая влажная ладонь Черных легла на мой локоть.

– Найдите этого негодяя, – попросил он. – Найдите.

– Это еще не все. – Оба с нескрываемым ужасом уставились на меня, ожидая сообщения еще об одном убийстве, но я заставил себя улыбнуться, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. – Остальные герои этой драмы живы. Правда, мерзавец хотел покончить со мной, пытаясь столкнуть со смотровой площадки, однако, как видите, я цел и невредим. Мой ангел-хранитель и на этот раз не подвел меня, зато мое любопытство стоило жизни мальчишке-продавцу.

Я в трех словах рассказал о грузовике, сбившем хозяина палатки. Коротков нервно потирал щеки:

– Боже мой! Но почему?

Я медленно налил воды из пыльного графина в граненый стакан и залпом выпил:

– Открою вам еще одну тайну. Видите ли, несмотря на то что я прошу Григория Ивановича найти девушку по имени Гуля, которая сейчас наверняка бабушка, то лишь затем, чтобы иметь аргументы для защиты, когда они понадобятся. Сам же я уверен, вернее, почти уверен: никто из вас не причастен к проклятой истории. И вот почему. Полгода назад мой киевский коллега Коваленко объявил: он, дескать, собирается преподнести слушателям своей передачи сенсационный материал. Наш преступник знал, о чем хочет поведать журналист. О Григории Ивановиче? Тогда какой смысл убивать Коваленко? Если только сам Григорий Иванович невиновен, на что я и уповаю.

Прохоренко хотел что-то сказать, но передумал. Черных с такой силой сжал пальцы, что хрустнули суставы:

– Он был убит?

– Я в этом не сомневаюсь, – вода в графине была теплой и не освежала. – Да, труп не найден, но кто-то очень не хочет, чтобы мы либо нашли его, либо узнали, о чем собирался поведать Коваленко. Продавца палатки сбил грузовик, потому что он последний, кто видел журналиста и, возможно, предполагаемого убийцу.

Владимир Егорович откинулся на спинку стула:

– Но вы… На старой машине… Блестящая мишень. И мерзавцы не закончили свое дело?

– Вероятно, они считали иначе, – предположил я. – Мы не знаем, сколько в вашем городе людей, которые касались этой истории. После известных событий они закрыли рот на замок, но наших противников беспокоит: надолго ли? Поскольку я вплотную занимаюсь этим вопросом, то в конце концов постоянно выхожу на свидетелей или на какие-нибудь не для всех желательные факты. Самое неприятное, что веду за собой убийц. Вот почему нам всем следует быть предельно осторожными. Я буквально чувствую, как мою спину сверлят чьи-то глаза.

Ярослав Иванович отвернулся к окну:

– А вы говорили, больше нет трупов.

– Кроме девушки Гули, нам с вами нужно отыскать вторую часть дневника Котикова, за которой и охотится преступная братия, – проговорил я. – И желательно быстрее. После этого молодая татарочка, не давшая умереть голодной смертью подпольщику Прохоренко, может нам не понадобиться. У вас есть предположения, где командир прятал записи?

Григорий Иванович пожал плечами:

– Вторая часть была, это точно. Мы знаем.

– Вот почему вы все в опасности.

– Пойдемте отсюда. – Владимир Егорович резко вскочил. – Я не могу больше находиться здесь.

С каждой минутой его начинало все сильнее трясти. Нервы старика сдавали.

– Разыщите Петра Огуренкова, – Черных крепко пожал мне руку. – Мы, конечно, будем стараться сделать все, что вы просите, однако его возможностями не обладаем.

В его словах была логика. А у меня был человек, который мог бы отыскать эсбэушника.

– Там стоянка такси, – шепнул мне на прощанье Коротков. – Звоните, если что…

Голосуя подъезжающей машине, я в сотый раз спросил себя, действительно ли все три старых подпольщика теперь вне подозрений? И, к своему удивлению, не смог ответить утвердительно. Теория еще нуждалась в проверке.

Она дожидалась меня на даче. В серебристой кофточке, черной бархатной юбке и серебристых босоножках Валерия выглядела умопомрачительно.

– Ты шикарна, – отвесил я банальный комплимент. – Извини за расхожую фразу, но перед тобой не Пушкин.

Я действительно был ею очарован.

Она махнула рукой:

– Давай о деле. Мне кажется, у тебя хорошее настроение. Значит ли это…

Я скривил губы:

– Трупов не стало меньше. Просто ты действительно потрясно выглядишь. Ничего, что я так запросто разговариваю с будущим мэром?

Женщина передернула плечами:

– А Свиридов и его подруга?

Только сейчас я почувствовал, как устал. За один день мне пришлось пережить столько, сколько, наверное, переживают в горячих точках. Захотелось упасть на диван и отключиться.

– Они мертвы, – устало ответил я. Ее аквамариновые глаза потемнели.

– И ты спокоен, черт возьми?

– Прости, я очень устал. – Стоило зайти в прохладную гостиную, как ноги сами понесли меня к дивану. Валерия схватила меня за руку:

– Разве ты сегодня ничего не будешь предпринимать?

Я коснулся головой подушки и пробормотал:

– А ты продвинулась с Огуренковым?

Она кивнула:

– Мои люди занимаются им. Думаю, здесь не о чем беспокоиться, если только мы не опоздали. Что ты узнал от стариков?

– Ровным счетом ничего. – Я поудобнее устроился на диване, чувствуя себя выжатым до предела. Не было сил даже принять душ. – Лера, я прошу тебя приступить к поискам прямо сейчас. Это очень важно. Действуй одна, я все равно ни на что не годен. Этой ночью мне так и не удалось поспать.

Валерия покорно вздохнула:

– Хорошо. Конечно, тебе нужно отдохнуть. Я-то отлеживалась целый день, а теперь примчалась сюда и требую объяснений от человека, еле держащегося на ногах, – она сделала шаг по направлению к двери. – Мои подчиненные не звонят, возможно, ничего не выяснили. Значит, я сама позвоню шефу СБУ Крыма. Он хороший приятель моего мужа. Уже сегодня нам станет известно, где Петр Огуренков, и удастся предупредить его.

На пороге Валерия задержалась:

– Ты спросил подпольщиков о второй части дневника?

Я зевнул:

– Они ничего не знают. Однозначно.

– И никаких предположений?

Я снова зевнул, деликатно прикрыв рот:

– Вот именно, никаких. Придется попотеть, разгадывая загадку.

Валерия еще не открыла калитку, а меня уже сморил крепкий здоровый сон.

Петр Огуренков, выйдя из дома, направился к своей машине, на ходу набирая номер генерала Свиридова. Вот уже несколько часов Александр Афанасьевич не брал трубку. Впрочем, возможно, Петр и сам виноват. В полдень, выведя машину из гаража и приготовившись ехать на условленную встречу, он вдруг получил приказ от непосредственного начальника немедленно прибыть в управление. Его продержали в приемной почти четыре часа, и все для того, чтобы сообщить: ложная тревога. Очутившись на улице, Огуренков набрал Свиридова. Телефон не отвечал. Офицер хотел сразу же лететь к Александру Афанасьевичу, однако голод дал о себе знать, и он уступил просьбам жены отправиться к бывшему шефу после обеда и поехал домой. Быстро расправившись с сытной едой, он снова попытался связаться с генералом – снова безуспешно. Теперь, роясь в кармане в поисках ключа, мужчина успокаивал себя. В конце концов Свиридов – очень пожилой человек, состояние его здоровья могло ухудшиться. Тогда родственники, уложившие в постель любимого дедушку, запретили ему отвечать на звонки. Другой бы на месте Огуренкова стал бы дожидаться, пока Свиридов сам выйдет на связь (ведь мобильный зафиксировал все входящие звонки), но, к сожалению, Петр относился к тем натурам, которые доводили до конца начатое дело. Открыв дверь машины – серебристой «Шкоды Октавия», эсбэушник принял решение во что бы то ни стало сегодня повидать старика и повернул ключ в замке зажигания. Сильный взрыв потряс окрестности. Красивый мощный автомобиль, гордость владельца, развалился на куски, словно по взмаху волшебной палочки.

Оперативности Валерии можно было только позавидовать. Вечером она сообщила мне домашний и мобильный Петра Огуренкова и, примостившись рядом, наблюдала, как я нажимал кнопки радиотелефона. Мобильный молчал, домашний раздражал короткими гудками, потом ответила какая-то женщина, вероятно, его жена, которая из-за душивших ее рыданий долго не могла вымолвить ни слова. Наконец мне удалось выяснить: эсбэушника постигла участь генерала Свиридова. Валерия, почувствовавшая мое состояние, с тревогой заглянула мне в глаза: