Валерия Леман - Смертный грех Семирамиды

Несмотря на мой шутливый тон, Дина моментально стерла с лица улыбку и кивнула с самым серьезным видом.

– Ощутила! И еще как! Кроме шуток…»

«…Я – богиня! Это восхитительное ощущение! Афина – богиня битвы за справедливость, мудрая, бесстрашная и непобедимая…»

Она все продумала и действовала быстро: беседа в кафе-мороженом дала ей идею напугать Жанну змеями, и она направила на ферму Салоникус своего преданного Персея. А когда я за какие-то минуты до появления змей на столе начал сравнивать присутствовавших с греческими богами и назвал Жанну Медузой горгоной, она только рассмеялась – ведь я невольно озвучил ее мысли!

«Да что ты говоришь – Медуза! Это забавно!..»

Да, она играла свою роль практически безупречно – мне и в голову не приходило, что моя подруга безбожно меня обманывала. Я ни разу не видел ее с другим и до сих пор не имею ни единого доказательства измены. Но к чему бы тогда ей было обманывать меня в том, что роль у Дорсэ досталась ей?

«…Думаю, мне тоже пора спросить у полиции разрешение покинуть Афины. Пора официально встретиться с Томми и поговорить с ним о новом проекте…»

Я с силой выдохнул и, сжав кулаки, постарался заставить себя улыбнуться. Это безупречное лекарство от всех напастей, которому научила меня любимая бабуля Варя, в гостях у которой проходило бесконечное лето моего детства: «Улыбайся, и чем тебе тяжелее, тем шире улыбайся». Что ни говори, а бабуля была абсолютно права: улыбка – лучшее спасение.

Я улыбнулся и ощутил себя немного лучше. В голову пришли успокоительные мысли. В самом деле – и отчего я так расстроился? Все эти эпизоды из прошлого открывают мне глаза – стало быть, моя слепота была временной, и теперь я вновь все вижу ясно без помощи очков. Жизнь прекрасна!

Чего не скажешь о Дине. Вот уж действительно, «не боги горшки обжигают»! И далеко не боги организуют блюдо змей сопернице под нос, далеко не боги в отместку жестоко сносят головы с плеч…

Я невольно поежился и тут же постарался повернуть свои мысли в другое, мирное русло. Бог с ней, Диной. В конце концов, вполне возможно, вся эта теория ее виновности – лишь досужие домыслы Томми да мои ревнивые фантазии, которые легко перечеркнет какой-нибудь до сих пор неизвестный нам факт. Возможно, девчонка мужественно сдерживала свои слезы, не желая плакаться мне насчет отказа Дорсэ. Она ведь настоящая гордячка!

«Не беспокоить»

Я глубоко вздохнул, продолжая широко улыбаться. Черт возьми, терпеть не могу это чувство – чувство ревности. Да, несколько раз висела табличка «Не беспокоить» на двери Дины, да, вполне возможно, она исчезала из отеля в неизвестном направлении – но ведь и я, скажем честно и откровенно, не собирался в ближайшее время делать мадемуазель Орсуан предложение руки и сердца! Для этого у меня есть моя единственная и неповторимая Соня Дижон.

Я еще раз вздохнул и по доброте душевной отметил один симпатичный факт: Дина на полном серьезе защищала Елену и очень расстраивалась, когда следователь вцепился в нее как в главную подозреваемую. Ведь моя славная подруга, по всей видимости, все подготовила для того, чтобы в преступлении обвинили Сержа, – она сообщила парню, что от него пахнет потом, вынудив снять пиджак и повесить его на спинку кресла, она же, по всей видимости, вынесла этот пиджак на террасу, подкинув в качестве «рабочего халата» своему Персею-убийце.

Только подумав о забрызганном кровью пиджаке, я тряхнул головой и вновь улыбнулся пошире: прочь, черные мысли, прочь, злые воспоминания! Елки-палки, прав был Томми – «Не суди и не судим будешь!» И, как говорил следователь Тифис моей прекрасной Дине, оставим это грубое дело полиции. Пусть разбираются во всем сами.

Исход дела

Мои печальные мысли прервал телефонный звонок. Я с облегчением встряхнул головой – пора было возвращаться к реальной жизни и к реальному салону «Садов», потому как звонила Елена.

– Добрый день, Ален. – Ее голос звучал энергично и даже весело. – Надеюсь, я тебя не разбудила?

Она не сделала и минимальной паузы, чтобы получить ответ на свой вопрос, продолжая реплику все в том же энергичном ритме.

– А у нас хорошая новость: вчера полиция арестовала какого-то алкоголика, что живет на складах порта, – парень пытался продать прямо на улице проходившим мимо туристам некое колье… Ты ведь догадался? Колье из черного жемчуга! Рядом находился полицейский, который вовремя цапнул парня вместе с его «товаром» и привел в управление. Тут же выяснилось, что на ожерелье – следы крови. Крови бедняжки Жанночки.

Здесь наконец-то Елена перевела дух, чем я и поспешил воспользоваться. Я не стал задавать вопросы, охать и ахать – я просто сообщил, что подъеду к кафе, что находится по соседству с нашим салоном, через пять минут и мы все как следует обсудим. Елена предложила сменить кафе на таверну, потому как дико проголодалась, и на этом наши переговоры завершились.

Первое, что бросилось мне в глаза, когда я прибыл на место, – несмотря на все неприятности последних дней, включая не слишком любезные обвинения полиции в лице следователя Тифиса, Елена выглядела просто великолепно, по-другому и не скажешь. Роскошно уложенные локоны, сливочный цвет лица, на котором сияли огромные темные глаза; увидев меня, она вдобавок ко всему ослепительно улыбнулась безупречными зубками.

– Ты не представляешь. – Едва я успел сделать заказ, как она уже начала свой счастливый монолог. – Вот что значит хороший адвокат! Никос сразу все расставил по местам: пять минут побеседовал с нашим заносчивым следователем, перечислив бездельнику все мои права и его обязанности, и тот мгновенно поднял обе лапки вверх, смиренно сообщив, что не имеет ко мне ровно никаких претензий.

Официант принес ей салат из одуванчиков, и Елена принялась за еду, не прерывая при том свою речь.

– А тут еще этот пьяница с кровавым ожерельем! Ну, мы-то с тобой понимаем, что вряд ли он мог, прогуливаясь по бульвару, увидеть роскошную Жанну на террасе, залезть к ней и угрохать ради красивых камушков на шее. Тут первый вопрос: а где же пьяница добыл меч Афины? Но нашу полицию этот вопрос не волнует: они допросили парня и выбили из него признание, что это он убил красивую девушку-иностранку, потому что она смотрела на него сверху вниз и не желала дать даже самой мелкой монетки. Все! Дело закрыто. Как тебе эта сенсация?

Что ни говори, а в своем роде это действительно была сенсация: арестовать и предъявить обвинение в убийстве бомжу-алкоголику, не объясняя, откуда он мог взять орудие убийства, не говоря уж о том, что об эпизоде со змеями полиция и вовсе благоразумно забыла.

Я усмехнулся. Впрочем, может, все это и к лучшему. Вряд ли кто-нибудь, когда-нибудь сможет доказать вину улыбавшейся мне Елены Сендираки, пронырливого француза Сержа Флисуана или блестящей кинозвезды Дины Орсуан с ее таинственным помощником! Мне тут же припомнилась чуть меланхоличная улыбка Томми Дорсэ. Как это он сказал?

«Не суди да не судим будешь. Время и боги сами расставят все по местам».

Действительно, блестящий кинорежиссер прав, цитируя Евангелие – не суди и не судим будешь. Прибавим к этому классику Сократа: «Я знаю только то, что ничего не знаю. Но другие и этого не знают». В любой момент все наши с Томми обвинения в адрес Дины запросто могут оказаться глупостью, фантазией, фикцией. Да, ей отказали от роли, но в ответ на это она могла, не замышляя никаких убийств, упорно мечтать о своем, скрывая свою печаль днем и плача по ночам, отгородившись табличкой «Не беспокоить» от моих назойливых притязаний на любовь.

Я взглянул на слишком уж радостную и оживленную Елену напротив меня. Вполне возможно, что это ее адвокат подсунул окровавленное ожерелье Жанны перманентно пьяному бомжу. В таком случае возникает любопытный вопрос: а где он взял это ожерелье?..

В этот момент Елене торжественно преподнесли поднос с горячим ароматным мясом, зажаренным на решетке, и она восторженно закатила глазки.

– Обожаю мясо! Никогда в жизни не смогла бы стать вегетарианкой. Правда, сейчас я сижу на диете после всех наших застолий, но, думаю, могу немного расслабиться, как ты думаешь?

Проговорив последнюю фразу, она хищно вцепилась зубами в отменный кусок говядины средней прожарки, из мяса выступила кровь, и мне на какую-то долю секунды стало не по себе. Моментально виновность Дины отошла на второй план, уступив место подозрениям насчет этой дамы – бог мой, да ведь Елена, несмотря на малый рост, вполне могла рубануть мечом голову Жанны – особенно если та курила сидя.