Марина Серова - Ведьмин камень

– ...Все равно, Капа, не надо было этого делать...

Это был голос Эвелины. Ах, какая я молодец, что не поехала домой спать, а притащилась сюда в одиннадцатом часу ночи!

– Не надо?! Это ты мне это говоришь? Да ты знаешь, через что я прошла?! (Я все-таки нажала кнопку на всякий случай). Ты знаешь, как долго мы подбирались к нему?.. «Не надо»! Не тебе это решать, идиотка! Ты, если уж так на квартиру Лютикова запала, окручивай своего тюремщика, веди его в ЗАГС и прописывайся к нему. А мне нужен был только перстень. Поэтому, считаю, мы все поделили по-честному: мне – перстенек, тебе – квартира. У тебя к ней в придачу еще и муж будет!

Этот женский голос был мне совершенно незнаком.

– Да как ты не поймешь: Колька со мной теперь знаться не хочет... Я пыталась помириться с ним, а он...

– Ну, знаешь, дорогая, это твои проблемы. Не на того ты ставку сделала, дура! Надо было меня слушать и с ним до конца оставаться, а ты за каким-то хреном к племянничку перекинулась! Вот скажи: зачем тебе этот молокосос сдался? Крутила бы и крутила со своим тюремщиком. А еще лучше – забеременела бы от него. Ты бы хоть башкой-то своей подумала: Николаше твоему сорок лет уже стукнуло, а семьи все нет. Вот и дала бы ему и семью, и детей. Короче, создала бы такое уютное семейное гнездышко... А уж он от радости и прописал бы тебя в своей хатке.

– Кап, ты че ваще? Я?! Детей?! Фу! Я как только подумаю, что придется рожать и кормить грудью этих... орущих, какающих... этих вонючих уродцев... Меня прямо всю передергивает... А еще они срыгивают после еды, совсем как наша кошка... Тьфу! Нет уж, увольте! Я пока не готова на такой подвиг.

– А-а... Ну и сиди тогда в своей коммунальной норе!.. Кстати, а почему ты считаешь, что дети вонючие?

– У моей сестры сын Борька... Нет, ты скажи, надо же было додуматься так ребенка назвать? Как борова. Вот ему все время: подгузники меняй, подмывай, каждый вечер купай... А как срыгнет, еще и слюнявчик стирай... Фу, не могу!

– А ты, оказывается, Линочка, у нас брезгливая! На детей. Только вот почему-то мужиками не брезгуешь, меняешь их, как... рулон бумаги в сортире. Ну вот что, дорогая, ты как хочешь, а я считаю, что мы с тобой в расчете...

– Э нет! Подожди! Как это в расчете?! Тебе – перстень, а мне – квартиру, в которой я даже не прописана, да и ваще неизвестно, пропишусь ли когда-нибудь! Капа, мы, когда все это с тобой затевали, как договаривались? Мне – квартиру, тебе – перстень. Так? Ты свое – получила, а я свое – нет!

– Мы с тобой договаривались, что будем друг другу помогать...

– Да! И я свое слово сдержала, перстень тебе помогла добыть. Да нет, не помогла, а прямо, можно сказать, принесла на блюдечке с голубой каемочкой. А для этого мне знаешь, как пришлось рисковать? Ключи от Колькиной квартиры воровать... Не я, скажешь, их добыла? Как бы мы к нему проникли без ключиков, а?

– Да, в этом ты мне помогла, я не спорю...

– Ну вот. Теперь ты помоги мне заполучить прописку в солдатенковской квартире. Это ведь из-за тебя Кольку посадили. За кого мне теперь прикажешь замуж выходить? Ждать, пока он освободится... хм, лет через пятнадцать?

– Почему же это из-за меня его посадили?

– Потому, Капочка! Кто Андрюху отравил?!

– Ты чего, идиотка, орешь?! – зашипел второй незнакомый мне голос. – Ну-ка заткнись! Не то я тебя этой сковородой утихомирю!

– Ты че, дура, ваще? Положь сковороду... Чего боишься-то? Нас никто не слышит. Бабка-соседка глухая совсем, а больше никого дома нет...

– Все равно не ори. За стеной небось люди живут... Короче, так, красавица. Перстень я оставляю себе... Да не вскакивай ты, дай сказать. Тебе помочь, считаю, можно. Прописаться в лютиковскую хатку у тебя один способ – выйти за Кольку замуж. Не беда, что он в КПЗ, выпустят! Ступай к следаку и скажи, что у милого твоего алиби: ты, мол, с ним в это время была... Поняла? Я не могу ему алиби составить, сама знаешь, один раз я уже засветилась с этим придурком Лютиковым. Царство ему... Так что давай теперь ты. А когда его выпустят, тут ты ему и скажи: так, мол, и так, дорогой, я тебя от тюряги отмазала, женись в благодарность. Пообещай любовь и верность до гроба. Ты, я знаю, умеешь эту лапшу мужикам вешать...

– Подожди, Кап, а если его не выпустят? Не поверят мне?

– Сделай так, чтобы поверили. Еще кого-нибудь подкупи, того, кто якобы видел вас вместе... Короче, башка на плечах есть, продумай все детали сама, не маленькая.

– Не простит он меня... Из-за Андрея не простит, что я ушла к нему...

– Да ладно, мужики, Линочка, они отходчивые. Ты ему поплачься про свою женскую долю. Ну, дура, мол, я... Или скажи, что Андрюха тебя заставил переметнуться к нему, а теперь ты поняла, что лучше Коленьки твоего и на свете никого нет... В общем, чего я тебя учу, ты и сама в таких делах – ас. Мне пора. Встречаться пока не будем...

– А...

– Я сказала «пока». Вот все уляжется, утихнет, забудется... Я тебя не оставлю, не бойся. Этих денег тебе на первое время хватит, а там посмотрим...

Послышались шаги.

– Кап, подожди... Скажи все-таки, зачем ты Андрюху-то...?

– Что, жалко стало? Эх ты, дура! Нашла, кого жалеть! Тебе же лучше: меньше претендентов на жилплощадь. Теперь вы с Колькой-тюремщиком вдвоем в квартире будете...

Все стихло. Я выключила запись и все внимание сосредоточила на подъезде. Скоро из него должна выйти обладательница незнакомого мне голоса.

Через минуту она действительно показалась в дверях, огляделась по сторонам и, не увидев ничего подозрительного, направилась в сторону дороги. Я вышла из машины и отправилась за ней следом, соображая, как мне получше рассмотреть ее. Сзади было видно, что это дама полной комплекции в плаще темного цвета. Я догнала ее перед проезжей частью и крикнула:

– Женщина, извините!..

Она резко обернулась, смерила меня недовольным взглядом с головы до ног.

– Не подскажете, где улица Монтажников-Высотников? Чувствую, что где-то рядом, да вот не могу найти...

Моя наивная открытая улыбка призвана была внушить ей доверие. Дамочка действительно немного обмякла, было заметно, как напряжение спало с нее. Она показала рукой:

– Следующий перекресток – и направо.

– Спасибо, – улыбнулась я еще раз, – а то хожу вот, ищу...

Женщина, не говоря ни слова, развернулась и зашагала по тротуару. У нее была несколько тяжеловатая походка. Я смотрела ей вслед, поздравляя себя с тем, что успела рассмотреть ее достаточно хорошо.

Наконец я вернулась к своей машине. Странно, что-то было очень знакомое в ее облике, но я могла бы поклясться, что никогда раньше не видела ее. Тогда что мне напоминает ее внешний вид? Полина, вспоминай. Что-то такое было совсем недавно... Кто-то говорил?.. Что? Так, попробую описать ее внешний вид словами. Итак. Женщина лет тридцати четырех – тридцати шести. Довольно приятная на лицо, можно даже сказать, симпатичная. К счастью, уличный фонарь был совсем близко от нас, и я смогла хорошо рассмотреть ее. Так, еще? Она шатенка. Лицо круглое, открытое, глаза большие... кажется, карие. Во всяком случае, темные. Волосы... очень яркие рыжие волосы, чуть ниже плеч. Курносая, губы полные... Так, хорошо. Фигура? Полновата, я уже отметила это, но полнота ее совсем не портит. Одета в синий плащ с белой косынкой на шее... Ну и кто это? Неизвестно!

Я села в машину. Может, на всякий случай проследить, куда она пошла? Я выбралась со двора на дорогу и поехала в ту сторону, куда ушла женщина. Вскоре я увидела ее – она шагала по тротуару в числе немногочисленных прохожих. Через два квартала повернула на одну из боковых улочек. Я оставила машину на дороге и отправилась за ней пешком, стараясь не подходить слишком близко к объекту слежки, но и не терять его из виду. Пройдя дворами, женщина вышла на улицу Перспективную и скрылась в каком-то темном дворе. Я забежала в этот двор слишком поздно: женщины уже не было видно. Но ничего. Я знаю приблизительный адрес: улицу и дом... так, это... какой? Ага, восемнадцатый. Вот и хорошо, Перспективная, восемнадцать. Или, может, восемнадцать «А». Они стоят совсем рядом друг с другом.

Я вернулась к машине. Все, еду домой отдыхать. Время позднее, рабочий день окончен. Я повернула ключ в замке зажигания, мой любимый «Мини Купер» плавно тронулся с места...

Улицы были довольно пусты, я ехала спокойно в свой коттеджный поселок и рассуждала про себя. Как все странно обернулось! Ко мне обратился молодой человек с просьбой помочь наказать убийцу его матери. Я взялась проверять данные им сведения и обнаружила обман. Потом ко мне пришел дядя молодого человека, так называемый убийца, который на поверку оказался человеком более порядочным, чем сам «потерпевший». Во всяком случае, в отличие от него дядя просил не подозревать племянника. Да и потом пришлось предъявлять ему доказательства вины Андрея. Лишь после этого он поверил в нее. Их общая дама сердца оказалась, по сути, продажной женщиной, к тому же еще и причастной к преступлению – похищению перстня. Мало того, сам якобы потерпевший в настоящее время умер не без помощи какой-то Капы, подруги Эвелины, его дядя оказался подозреваемым в смерти племянника, хотя абсолютно невиновен. Да, Николай отомстил убийце своей сестры, но он сделал лишь то, что и обещал мне в самом начале: сварил его в кипятке. То есть Николай свое слово держать умеет. А к продажной даме сердца присоединилась еще одна загадочная дама, которая совершила преступления – убила нашего мнимого потерпевшего. Черт! Как всего много – и событий, и людей. Да, еще я чуть не забыла бойфренда нашей жертвы, некоего Дармира Заворожного, который, вот чует мое сердце, на деле окажется совсем не Дармиром и уж тем более не Заворожным. Но о нем завтра мне поведает дядя Сережа, а вот пухленькую даму в синем плаще, боюсь, вычислять придется мне самой.