Наталья Солнцева - Золотой гребень для русалки

— Разбаловал я вас, — сурово произнес Калганов. — Распустил. Пора закручивать гайки. Через час за вами придет машина. Не опаздывать!

— А Юна? — робко спросила блондинка с непомерно высокой грудью.

Ее звали Мио — все девушки взяли себе сценические псевдонимы.

— Споете вчетвером. С Юной я разберусь после, когда вернется. Солистка у нас Лея. Надеюсь, с ней все в порядке?

— У нее отравление, — поспешно объяснила Мио. — Желудок болит. Пошла за таблетками.

— Меня это не касается, — разозлился продюсер. — Варите себе манную кашу или овсянку. Нечего всякой дрянью питаться!

Он вышел, громко хлопнув дверью. Девушки понуро молчали, не глядя друг на друга.

— Рабство какое-то, — тяжело вздохнула Бэла — такая же черненькая, как и Чара, только с раскосыми глазами. — Мы свободные люди или подневольные? Почему он на нас орет, как плантатор на рубщиков тростника? Послать бы его куда подальше!

Она щелкнула зажигалкой, раскуривая длинную сигарету.

— Рома запретил курить, — строго произнесла Мио.

— Ой, девчонки, уехать бы домой… — мечтательно протянула Чара. — Выспаться всласть, наесться досыта… Задолбалась я уже с этой фигурой! Денег у нас стало больше, зато мы света белого не видим. На кой черт мне красота, если я с парнем встретиться не имею права? Замуж выйти тоже не могу. А ведь лучшие годы проходят!

— У нас контракт…

— Что дома делать-то будем? Опять на дискотеках петь, где одна пьянь да рвань? Копейки считать? На косметике экономить? Рома хоть и сволочь, но свое дело знает. — Бэла выпустила из яркого рта облачко дыма. — Я уж привыкать стала к столичной жизни. Ладно, девахи, хватит лясы точить. Собираться надо. Где Лейка? Не дай бог, задержится.

— В аптеке, видно, очередь длинная…

Чара многозначительно хмыкнула.

— Может, хахаль какой объявился у нашей солистки?

— Набери ее.

— Ха! Вон видишь, ее сотовый валяется? Не взяла телефон наша прима, забыла.

Все девушки были родом из провинции. Калганов подбирал их на региональных конкурсах, предлагал создать свой коллектив.

— Вы плохо поете и неуклюже двигаетесь, — без обиняков заявлял он. — Но у вас есть потенциал. Если договоримся, устрою вас в Москве.

Они с восторгом соглашались. Тогда предложение известного продюсера казалось им неслыханной удачей. Никто и думать не смел ставить какие-то условия, оговаривать пункты контракта — подмахнули не глядя. В сущности, он не оставил им выбора. Сразу предупредил:

— Будет, как я скажу. Или распрощаемся прямо сейчас.

Надо ли говорить, что девушки ухватились за Калганова крепче, чем утопающий за спасательный круг. Будь контракт куда более кабальным, они бы и его подписали.

Подводные камни договора выявились позже, когда началась работа. Продюсер выжимал из подопечных соки, а они и пикнуть не имели права. Оказалось, все права у Ромы. А у них — одни обязанности. Даже название их маленькому коллективу придумал Калганов: «Русалки». Не советуясь, не ища одобрения.

Как бы там ни было, группа сложилась, спелась и стала набирать популярность.

Изюминкой проекта Калганов сделал «языческую составляющую» в репертуаре ансамбля.

— Что за хрень? — обсуждали нововведения девушки. — У нас — молодежная аудитория. Нас осмеют, освищут!

Однако их мрачные прогнозы не сбылись. Наоборот, необычные приемы заводили публику, наэлектризовывали атмосферу так, что впору было сверкать молниям и греметь грому. Более того, сами участницы группы неожиданно увлеклись «бесовским пением и многовертимым плясанием», как церковь много веков назад называла старинные обряды. Наверное, от предков вместе с генами наследуется и зов крови, отклик на древнейшую магию, — потому что новое оказалось хорошо забытым старым и проснулось как в участниках, так и в зрителях.

Калганов велел девушкам освоить и ввести в обиход свирели, простейшие гусли, бубны и трещотки. Наряду с обычными песнями непременно исполнялись одна-две композиции, уподобленные языческим игрищам, — с переодеванием, с характерными ритмами, с заклинаниями и действиями, порой непонятными самим исполнительницам. Это вызывало у слушателей недоумение, которое перешло в интерес и сблизило группу с аудиторией — молодежь вовсю подпевала, притоптывала, скакала и вертелась вместе с «Русалками».

Как любое неординарное явление, творчество девушек вызвало разные толки в среде шоу-бизнеса:

— Фольклор и попса — несовместимы! Это нонсенс. Дичайшая смесь…

— Почему же? И то и другое одинаково примитивно…

— Сравнили!

— Где вы видите фольклор? Грубая подмена народной культуры современными приемчиками…

— Безвкусица! Псевдославянщина!

— Полное отсутствие стиля…

— Нынче мода пошла на самоварную Русь…

— Опорочить древние обычаи! Какая наглость!

— Шабаш полуголых девиц с дудками и бубнами…

— Позор!

— Вы видели, как они входят в раж? Это же транс, который демонстрируют шаманы, напившись настойки из мухоморов!

— Откуда вы знаете, что они там употребляют перед выступлением? Возможно, какое-нибудь наркотическое средство…

— Тогда нечему удивляться!

Мнения разделились. Одни «Русалок» ругали и злобно высмеивали, другие хвалили, третьи — забавлялись. Нашлись и рьяные почитатели. Никто не отрицал, что если обычные песни можно исполнять под фонограмму, то «языческие» — только живьем. Это и стало коньком группы. У девушек появились поклонники, их начали приглашать на гламурные тусовки, чтобы внести свежую струю и взбодрить пресыщенную публику.

«Спичка» — ночной клуб, где проводит время не только молодежь, но и люди старше тридцати, не отягощенные пуританской моралью и твердыми принципами. Заведение престижное, хотя и не из самых дорогих.

«Русалки» собрались, осталось спуститься во двор. Калганов позвонил, что послал за ними машину.

— Где же Лея? — нервничала Мио.

Выступать без солистки будет непривычно и сложно. Что скажет продюсер, когда увидит вместо пяти девушек — трех?

— Да расслабься ты… — буркнула Чара. — Придет она. Успеет!

В подтверждение ее слов в дверь позвонили.

— Фу-у… Лейка, напугала! Где тебя черти носят?

— Что случилось-то?

— Давай, одевайся бегом, в «Спичку» едем. На всю ночь! Рома пригрозил, что не заплатит, если опоздаем.

— О, боже! Мог бы заранее предупредить!

С той роковой ночи прошло три года, но она ничего не забыла. Ни глаз Велидара, ни его слов, ни его мертвого тела в загустевшей крови…

Говорят, преступника неизменно тянет на место преступления. А что тянуло ее в Южное Бутово, к дому в Чечерском проезде?

Тогда, не помня себя, она схватила куртку и выбежала прочь из страшной квартиры. Ей не пришло в голову позвонить в полицию. Да и что бы она сказала? Кто бы ей поверил? Она долго пыталась понять, как убийца попал в квартиру. Похоже, Велидар сам впустил его. Но зачем он это сделал, если предчувствовал гибель?

Судя по тому, что кровь была только на балконе, его убили там, где она обнаружила тело. Значит, убийца и жертва вышли на балкон… Так не проще ли было бы столкнуть Велидара вниз? Не проще. Он высок, силен, и оказал бы сопротивление. А он позволил себя убить.

Получается, все выглядело по-другому. Велидар вышел на балкон один — посмотреть на звезды или просто подышать перед сном. Убийца подстерегал его на соседнем балконе, за решеткой. В темноте его могло быть не видно. И как только парень оказался в пределах досягаемости, ударил его в шею чем-то острым и толкнул… Тот упал, а преступник спокойно перелез на чужой балкон и оказался в квартире. Он не знал, что этим вечером молодой человек привел девушку.

Зачем он ходил по комнатам? Что-то искал? Деньги, ценности? К счастью, гостья вовремя спряталась, и убийца ее не заметил. Он сделал свое дело и ушел через дверь.

Она пыталась вспомнить, что изменилось в квартире после его ухода — много ли вещей было разбросано, где и как они лежали. Панический страх гнал ее прочь, хотелось одного: поскорее унести оттуда ноги.

Она долго бежала по пустынной ночной улице, пока не выдохлась и не рухнула на скамейку в каком-то дворе: унять бешеный стук сердца, прийти в себя, опомниться. Где она? Как здесь очутилась? Что с ней произошло? Ей повезло, и она избежала смерти? Или в ее жизнь вторглось нечто враждебное, жуткое и совершенно необъяснимое?

Внутренний голос не прибавлял спокойствия, настаивая на том, что встреча с Велидаром не случайна и теперь именно это обстоятельство будет определять ее судьбу.

Она сидела в неухоженном дворе, в окружении темных домов, как в горячке, не замечая ледяного ветра… Постепенно холод проникал под одежду, и ее начал сотрясать озноб. Зуб не попадал на зуб, руки окоченели. Куда было ей идти? Опять на вокзал? Пешком, через весь ночной город? Все ее деньги остались в кошельке, в сумочке, которую украл подлый мальчишка. Не то, что такси поймать — ее даже в метро не пустят. Она взглянула на часы — скоро пять утра, пока развиднеется, она превратится в ледышку, подхватит ангину или того хуже — воспаление легких. Этот город отторгал ее, а ведь на него — вся надежда! Она сделала непомерно высокую ставку, оказалась плохим игроком. Первый же решительный шаг окончился крахом. Хоть иди в подземный переход просить милостыню, как оборванцы, которые заученно гундосят: «Извините, что обращаемся к вам… Нас обокрали, нам не на что купить билеты и вернуться домой. Помогите, кто чем может!» Она видела таких в электричках, на вокзале и не верила им. Вот бог и окунул ее «мордой в грязь». Не гордись, мол, твоя беда рядом ходит. Самой придется петь ту же песню, а люди, проходя мимо, будут бросать в твою сторону оскорбительные реплики.