Наталья Солнцева - Золотой гребень для русалки

«Какой у меня выход? — затравлено думала она. — Идти в полицию? Там дозвонятся до ее родни, или дадут телеграмму с просьбой выслать денег».

С самого начала надо было не слушать Велидара, но она взглянула на него и обомлела, растаяла от его красоты, приятного голоса. Расплата оказалась скорой!

Она подышала на руки. Перчатки и шарф в чемодане, а до него еще надо добраться. Мама говорила: «Не модничай, одевайся теплее. В чужом городе ты никому не нужна, дочка. Зря ты это затеяла!»

Пальцы скрючились от холода, дыханием их не согреть. Она сунула руки в карманы — там что-то хрустнуло. Деньги! Откуда? Целых пять тысяч! Она бредит, тронулась умом от пережитого ужаса. Но тысячные купюры были вполне реальными — на вид и на ощупь…

Догадка обожгла ее. Велидар! Только он мог положить деньги в карман ее куртки. Выходит, он не собирался ее убивать? Конечно, не собирался! И в мыслях не держал. Она все придумала, неблагодарная, трусливая дуреха. Заподозрила его черт знает в чем и сама лишнего страху натерпелась.

Она вспомнила про паспорт и полезла во внутренний карман. Все в порядке. Фф-у-у-у… не хватало еще без документов остаться… А это что? Вместе с паспортом она вытащила сложенную вдвое записку. От кого?

Глаза торопливо побежали по строчкам, наливаясь слезами. Странные, непостижимые слова… чушь какая-то… И подпись: Велидар. Кто же еще мог написать эту записку и сунуть в карман, где лежал ее паспорт?

— Значит, между нами ничего не кончено, — прошептала она. — Ты продолжаешь говорить со мной… даже с того света. Разве мы уже где-нибудь встречались? Разве нескольких часов знакомства достаточно… для любви?

Она встала со скамейки и побрела, не разбирая дороги. Ноги сами несли ее. Ветер стих, края неба посветлели, над крышами висел тусклый месяц в молочном ореоле. Редкие прохожие зябко кутались в шарфы и воротники, шагали, не глядя по сторонам, — сонные, недовольные. Парень в спортивном костюме и шапочке резво бежал по тротуару. Дворники шаркали метлами, убирая нападавшую за ночь листву.

Осень, серый асфальт, дома со слепыми окнами, бледные фонари, листва под ногами, прохожие — все это казалось ей призрачным миром, по которому скользили тени. И она была в их числе — такая же бесплотная тень, без чувств, без желаний. Куда она шла? Бог знает… Что-то заставляло ее двигаться — наверное, холод. Она спустилась в метро, дождалась поезда и поехала — ей было все равно куда. Вышла. Наверху рассветало — уже появились маршрутки, троллейбусы, серые в унылых сумерках легковушки. Москва просыпалась, просыпалось и сознание приезжей провинциалки.

Она купила телефонную карту. С трудом удалось вспомнить домашний номер одного человека — пришлось набирать наугад, методом «тыка», пару цифр поменять местами. В конце концов, ей ответил именно тот, кого она искала. Повезло.

В какой-то момент мелькнула мысль — Велидар подсказал. Разумеется, она ее отбросила. Наступал рассвет новой жизни…

Те первые сутки, которые она провела в Москве, оставили неизгладимый след в ее памяти, глубокую зарубку в сердце. Что бы она ни делала, о чем бы ни размышляла, мысли ее возвращались к встрече с Велидаром, к записке, к его нелепой и страшной смерти. Она провела те кошмарные часы в таком отчаянии, что была поражена, когда ее потянуло в Южное Бутово. Недоумевала, обвиняла себя в безумии, долго сопротивлялась… и все же поехала.

Просто удивительно, как она по прошествии нескольких месяцев сумела найти тот дом. Поднялась на пятый этаж, увидела коричневую дверь, — дыхание сбилось, по телу побежали мурашки. Рука потянулась к звонку… Она ее отдернула. Кто ей откроет? Та семейная пара, которая была в отпуске? Новые жильцы? Никто? За дверью стояла враждебная тишина…

Задребезжал лифт, из его недр на площадку выплыла дородная матрона лет шестидесяти, с крашеными волосами, в полупальто из искусственного каракуля, она окинула девушку недобрым взглядом.

— Ты кто будешь?

Зычный голос матроны эхом прокатился по всем этажам.

— Я… квартиру ищу…

— Туда не иди, — пухлый палец тетки показал в сторону коричневой двери. — Там человека убили. Жильца! С тех пор никто не идет. С убиенным еще молодая пара комнату снимала, так они сразу съехали.

— Уби-и-или? Ужас! — девушке пришлось изображать изумление и страх. Впрочем, она не очень-то и старалась: все вышло естественно. — А кто?

— Не нашли злодея. Скрылся и орудие убийства с собой прихватил. Полицейский по всем квартирам ходил, расспрашивал. Да всё без толку! Разве в наше время преступников ищут? Так, пошебуршат для проформы и закроют дело-то. Им лишнее беспокойство ни к чему. Это в кино складно показывают — анализы там всякие, эспе… экс… экспертизы, собаки обученные, которые по следу убийц находят. А в нынешней жизни, дочка, порядка нету!

— Что же, никто из соседей ничего не видел, не слышал?

— На этой площадке все квартиры сдаются, — почему-то понизила голос матрона. — И я свою сдаю. Жильцы меняются, друг друга в лицо не знают. Один съедет, другой поселится. Полнейший кавардак! Жалко парнишку… Славный парнишка был, вежливый, всегда здоровался. Не то что остальные. Я сюда часто наведываюсь. Квартиранты без присмотру такого наворотят, не расхлебаешь! Месяц назад кран сломали, нижний этаж залили. Скандал был. А позавчера…

Дама в искусственном каракуле оказалась охотницей поболтать. Но главного не сказала: кто и почему убил молодого жильца из несчастливой квартиры…

Период бурного восхищения Москвой сменился у Кати подавленностью и мигренями. От музеев и театров кружилась голова, гудели ноги. Лихорадочная беготня по магазинам — благо дядя, отец Астры, щедро снабдил деньгами «на карманные расходы» — наскучила. Племянница отродясь такой суммы в руках не держала, бросилась душить Ельцова в объятиях, от чего тот сначала оторопел, потом умилился. Давно отвык от простоты выражения чувств.

Жители мегаполисов становятся особой кастой, считала Астра, не говоря уже о так называемом среднем классе, который позволяет себе посматривать на других свысока. А богатые люди все больше становятся каким-то инопланетным обществом, окруженным стенами роскошных особняков, охраной и затемненными стеклами дорогих автомобилей, — далеким от нужд и чаяний своих сограждан. Астра всеми силами старалась избегать этой самоизоляции, которая ей претила. Потому, наверное, и отвергла предложение отца работать в его компании, неохотно брала у родителей деньги и стремилась к самостоятельности. Бизнес — не ее предназначение. Она не то чтобы выражала протест, она отстаивала свою индивидуальность, взгляды на жизнь и свое право выбора.

Гостья из Богучан не сразу разобралась, как складываются взаимоотношения в семье московских родственников, и засыпала двоюродную сестру вопросами. Ты актриса? Почему твой отец не заплатит, чтобы тебя взяли в театр? Или в кино сниматься? За деньги же все можно! Не хочешь? Ну, ты даешь, сестричка! Почему одеваешься, как все? Где твои драгоценности? У тебя даже серег с бриллиантами нет?

— Есть, но я их не ношу. Иногда только надеваю, в случае надобности, — терпеливо объясняла Астра. — Актрисы из меня не вышло, к сожалению. А талант за деньги не купишь.

— Почему замуж не выходишь? — недоумевала Катя. — С твоим-то приданым? Неужели женихов нет?

Сестра отшучивалась:

— Я любви хочу, как в индийских фильмах. Чтобы непременно со слезами, с танцами, а бедный и красивый молодой человек чтобы оказался в конце сыном раджи.

— Не смешно. Возраст у тебя, между прочим, критический. Кстати, почему ты не живешь с родителями в вашем шикарном доме? Квартира, конечно, тоже отличная… но маловата. Я бы на твоем месте…

Загородный коттедж Ельцовых казался Кате сказочными хоромами. Особенно поразили ее ванные комнаты на каждом этаже и зимний сад.

Астра водила гостью на художественные выставки и нашумевшие спектакли. Но в театре Катя клевала носом, а на выставках ее куда больше интересовало, где бы перекусить, нежели шедевры модных живописцев. Она полюбила тонкие блинчики с шоколадной начинкой, пиццу, картофель-фри, гамбургеры и постоянно тащила Астру в «Макдоналдс» или пиццерию.

В метро Катю подташнивало, с таксистами она ругалась из-за непомерно высоких цен, и Юрий Тимофеевич милостиво предоставил девочкам машину с водителем.

— Ух ты! — восхитилась Катя, боясь притронуться к красавцу автомобилю. — Вот это тачка! Расскажу подружкам — не поверят. Астра, сфоткай меня! Подожди, я дверцу открою, как будто сажусь. Или лучше рядом встать? А?

Астра прыснула, но послушно достала фотоаппарат. Шофер Миша сохранял вежливую невозмутимость — выучка.

— Куда едем, Астра Юрьевна? — осведомился он после окончания фотосессии.

— В Царицыно. Покажем Кате парк.