Яков Гринберг - Цепная реакция плюс

Только один раз в жизни у Фила появилось желание жениться. В прошлом году, в начале июня, он был на отдыхе у океана, и бесконечно набегающие на берег волны, солнце, ветер и песок вытеснили из сознания трупы, осмотры мест происшествий и протоколы допросов.

Фила вызвал начальник, с которым он проработал уже много лет, и, без всяких улыбок, в ультимативной форме потребовал, чтоб он наконец ушел в отпуск. Фил подумал секунду и согласился. Теперь, теплым летним днем, он ехал в своем «Бьюике» на побережье, в гостиницу «Холидей Ин», где номер был предварительно заказан, слушал оперу «Волшебная флейта» Моцарта и предвкушал специфическое удовольствие от ничегонеделанья – категория, понятная только очень занятым людям. Он ехал небыстро, полностью открыв боковое окно и вдыхая запахи лета, – наслаждался свалившейся на него свободой.

Она стояла возле дороги, в нескольких метрах от автобусной остановки, с поднятой рукой, и ждала, что ее кто-нибудь подвезет. Стояла, видимо, уже давно, но все проезжали мимо, а он остановился. Это была судьба, впоследствии полностью изменившая его жизнь, но тогда Фил об этом даже не догадывался. Просто была хорошая погода, куча свободного времени и радостное состояние души. Если бы Фил знал, чем эта встреча для него закончится, он проехал бы, вернее, промчался бы мимо, но жизнь – это такое кино, в котором невозможно подсмотреть конец, поэтому он остановил машину, улыбнулся девушке и сообщил, куда он едет. Она была стройная, полнотелая, одетая в майку без бюстгальтера, через которую просвечивала довольно развитая грудь, и в короткие, потрепанные шорты. Беспечность молодости исходила от всего ее облика. Уже не ребенок, но и не созревшая женщина, она не вызывала настороженности, наоборот, от нее веяло незащищенностью, казалось, она сама нуждается в помощи и опеке.

– Я еду туда же, на джазовый фестиваль, нам по пути, – сообщила она, бросив небольшой рюкзак на заднее сиденье и усевшись рядом с ним. – Спасибо, что остановились. Меня зовут Джулия, – добавила она, как бы опережая следующий вопрос.

– Как же родители отпустили вас одну в такое путешествие, Джулия? – спросил Фил и тут же одернул себя, почувствовав, что это вопрос пенсионера.

– Кто их спрашивает? – пожав плечами, невозмутимо ответила она и демонстративно закурила сигарету, выпустив в воздух маленькое дрожащее колечко дыма. – Я уже ни от кого не завишу.

– Вам, наверное, скучна моя музыка, – спросил Фил с иронической улыбкой, стараясь переменить тему.

– Вовсе нет! Я люблю классику, а «Волшебную флейту» когда-то сама играла, – неожиданно для Фила объявила она. – Кстати, вы знаете, что Моцарт умер нищим и его похоронили в общей могиле? Как говорит мой отец: «Способным людям жить нелегко, а гениям – невыносимо!»

– Кто ваш отец? – спросил пораженный Фил и даже повернулся к Джулии, он никак не ожидал такой фразы от своей попутчицы.

– Он профессор Иельского университета, – сообщила она со вздохом, – так что, сами понимаете, какое у меня было тяжелое детство.

Они приехали на место поздно вечером. Горели уличные фонари, и город, казалось, погрузился в сон, почти не было машин и прохожих.

– Остановите, пожалуйста, около кемпинга, я выйду здесь. Спасибо, что подвезли, – попросила Джулия, доставая свой рюкзак.

– У вас есть деньги на жилье? – спросил Фил.

– У меня есть спальный мешок, я как-нибудь устроюсь, – беспечно сообщила она.

– Послушайте, Джулия, – рассудительно произнес Фил, – сейчас уже ночь, незнакомый город. Куда вы пойдете? Это опасно. Я заказал номер в гостинице, там наверняка хватит места для двоих. Переночуете, а утром найдете себе подходящее жилье.

– А вы меня не изнасилуете? – спросила она и внимательно на него посмотрела.

– Во-первых, я работаю в полиции, а во-вторых, я же вас в гостиницу приглашаю, а не в лес, – ответил он, непонятно отчего сильно волнуясь.

Портье быстро оформил заказ. «Он решает: дочь или любовница», – прочитал в его взгляде Фил, но никак на это не отреагировал, сухо поблагодарил, развернулся, кивнул Джулии, и они проследовали в номер. Там стояли широкая кровать и кушетка, на которой можно было запросто переночевать. Фил заказал еще один спальный комплект, и проблема, как ему казалось, была решена. Он не учел только ситуацию, что инициатива может исходить не от него. Через некоторое время Джулия вышла из ванной. Она была с мокрыми волосами, босая, распаренная и томная, ее кожа, покрытая мелкими бусинками воды, светилась необыкновенным светом только что вымытой женщины. Она стояла перед ним, потупив глаза и опустив руки, замотанная в полотенце, которое прикрывало часть груди и свободно свисало до бедер. Фил смотрел на нее с изумлением и не мог двинуться с места. Подождав немного в нерешительности, она сама подошла к нему, положила руку на плечо и близко посмотрела взглядом, который не нужно было объяснять. Он закрыл глаза, поцеловал ее губы, которые податливо раскрылись перед ним, и «провалился» в рай!

Видит Бог, он не хотел этого, то есть, может быть, очень хотел, но никогда бы не решился; чувство ответственности за свои поступки и слова было у него в крови. Проснувшись на следующее утро и обнаружив голову Джулии у себя на плече, он вдруг захотел петь, громко и без слов, другими словами, просто орать от счастья. Фил двумя руками обнял лежащее рядом голое тело, которое тут же прильнуло к нему, провел рукой по груди, животу и почувствовал ее сонный отклик: губы Джулии на своих губах. Она еще полностью не проснулась, но уже хотела любви. Вот тогда, тая и растворяясь в стихии переполнявших его ощущений, Фил впервые подумал о женитьбе. Первый раз в жизни. Он нашел, что хотел. Даже более того, он не мог предположить, что у довольно сухого, рационального человека могут раскрыться такие палитры чувственного счастья.

За завтраком, который принесли в номер, с удовольствием глядя на Джулию, быстро и с аппетитом поглощающую яичницу и различные закуски, Фил напряженно размышлял: «Может, действительно жениться? Джулия, конечно, слишком для него молода, ей девятнадцать, а мне сорок четыре, двадцать пять лет разницы, но с другой стороны, бывают такие браки, со временем разница в возрасте сглаживается». Он вдруг вспомнил формулу возраста идеальной жены: «Нужно возраст мужчины разделить пополам и прибавить семь». Сделал в уме нехитрый расчет. Увы, его идеальная жена должна быть старше на десять лет!

– А теперь пойдем в бассейн, купаться, – объявила Джулия, закончив завтрак.

Но счастье, как это обычно бывает, длилось недолго. Ближе к вечеру в гостиницу позвонил его начальник.

– Фил, мне неловко тебе говорить, я сам выпихнул тебя в этот отпуск, но тут такое дело… – он запнулся. – Украли сына Мэтью Макклейна! Мне уже три раза звонил мэр, и только что я разговаривал с генеральным прокурором. Тут все с ума посходили, так что ты должен вернуться. Немедленно! Они хотят только тебя. Мы проработали вместе много лет, и мне не подобает тебя обманывать и говорить, что это моя личная просьба. Это – приказ!

«Пошел ты к чертовой матери со своим приказом», – выругался про себя Фил и пошел укладывать чемодан. Противоречивые чувства мучили его. Конечно, приятно, когда тебя так ценят, но с другой стороны, рядом с ним была Джулия, а это такой сладкий, медовый наркотик, без которого он уже не мог обойтись.

– Джулия, – сказал он извиняющимся тоном, входя в ванную комнату, – меня срочно вызывают на работу.

Она лежала в горячей воде, раскинув руки и закрыв глаза, вся покрытая ароматной, благоухающей пеной, как отдыхающая русалка в волнах прибоя, и, услышав его голос, открыла глаза, ничего не ответила, только поманила его пальцем. Он смог уехать только ночью, когда она уже спала. Конечно, Фил предлагал Джулии поехать с ним, но она резонно возразила, что он все равно будет занят. Договорились, что она останется ждать его в гостинице, где номер будет оплачен вперед, а он позвонит через пару дней, когда ситуация прояснится.

На предельной скорости он гнал свой «Бьюик» по ночной дороге, и жесткие, профессиональные мысли возвращались к нему. Романтика исчезла, теперь он был боец, которому предстояло доказать всем и прежде всего самому себе, что его не зря позвали. Никогда еще он так страстно не желал закончить дело как можно быстрее.

И он нашел этого шестилетнего мальчика, сына Мэтью Макклейна, о похищении которого уже трубили по всем телеканалам. Фил точно, «по кадрам» восстановив картину нападения, сразу понял, что телохранитель был убит «неправильно», то есть не в момент самого похищения, а позже. Это могло означать только одно – телохранитель был соучастником и сдал ребенка, но его самого обманули: не оглушили для видимости, а убили, как ненужного и ненадежного свидетеля. Кто мог спланировать и осуществить такую непростую операцию? Только человек, знающий все тонкости системы охраны, – второй, сменный телохранитель Грэг Пауэр. Конечно, у Грэга должно было быть стопроцентное алиби – и действительно, во время похищения у него «совершенно случайно» возникла драка в ресторане, о чем был составлен протокол в полиции. Лучшего алиби не придумаешь. Фил лично допрашивал его четыре с половиной часа без перерыва, объяснил, как был устроен налет и распределение ролей между участниками, доказал его очевидную причастность и предложил выбор: минимально возможный срок наказания, учитывая чистосердечное признание и помощь следствию, или, в случае, если с мальчиком что-либо случится, гарантированное пожизненное заключение. И Грэг сломался. Он признался во всем, рассказал, где спрятан мальчик и кто его охраняет. Вот тут, во время захвата, проявил себя Пеппер: он первым ворвался в квартиру, застрелил одного и обезоружил второго преступника. Фил взял перепуганного мальчика за руку и вывел его наружу под вспышки блицев собравшихся корреспондентов.