Корона Мышки-норушки - Дарья Донцова

полотенце, тапочки и пакет с книгой, а тела не нашли. Через несколько лет мужа признали мертвым. Я осталась одна. Очень любила супруга, с трудом смирилась, что никогда его не увижу. И тут приходите вы с заявлением, что Миша жив? Простите, но ситуация сродни бульварному роману. В реальности таких коллизий не случается.

– Михаил Петрович оставил вам большое наследство, – продолжил Павел.

– Деньги имеют обыкновение заканчиваться, – грустно произнесла Инна. – Да, мы с Левушкой кое-как жили. Но недавно начались проблемы. Сын написал гениальную пьесу, уж поверьте, сюжет потрясающий. А денег на постановку нет! Из-за моей бедности мир лишается уникального театрального явления.

Инна покраснела.

– Артисты! Жадные! Мерзкие! Левушка попросил их начать репетиции и подождать с оплатой. Все отказались! Они считают себя гениальными, полагают, что в любую труппу попадут. Курам на смех. Этим бездарям надо Левочке руки целовать за то, что великий режиссер согласился с отребьем работать!

– Мама, – раздался из коридора голос, и в комнату вошел мужчина.

Увидев нас, он добродушно заулыбался.

– Добрый день. Вы кто?

Я вынул удостоверение.

– Частный детектив? – изумился Лев. – Зачем вам моя мамуля?

Инна прижала руки к груди.

– Левушка, они такое сказали! Простите, господа. Мне надо лекарство принять… расскажите Левушке сами… все… Они говорили, что папа жив!

Инна вышла из комнаты. Режиссер сел на ее место.

– Слушаю вас!

Когда наше совместное с Павлом повествование завершилось, Лев сложил руки на груди.

– Господа! Инна Владимировна немолода, у нее несколько хронических заболеваний. И, на беду, у мамы навязчивое желание оберегать меня от врагов, коих я не имею. Родительница меня обожает, душит в объятиях. Когда-то она так же вела себя с мужем. Беспредельная любовь опасна для тех, кого так сильно обожают. Отец умер. Утонул он на самом деле или разыграл спектакль, чтобы избавиться от семьи, я не знаю. И знать не желаю. Считаю отца погибшим. Конец истории. Теперь о Екатерине. Мы приняли решение временно пожить раздельно. Катя прекрасный человек, я тоже замечательный, но мне необходима такая супруга, как Инна Владимировна, женщина, полностью отдавшая себя мужу. А у Кати на первом месте ее работа, она ею очень увлечена, времени на разговоры со мной нет. И супруга жесткая, бескомпромиссная, для нее существует два мнения: ее личное, совершенно правильное. И чужое, оно всегда в корне абсолютно неверное. Екатерина как змея, пятиться не умеет. Развод мы не оформляли. И Катя, и я понимаем, как Инна отреагирует на известие о том, что наш брак рухнул, жена прекрасно относится к свекрови, не желает доставить ей неприятных переживаний. На дворе сентябрь, осень – плохое время для мамы, у нее скачет давление, Инна всегда впадает в депрессию. Поскольку ни я, ни Катя не собираемся заводить новые отношения, то решили оградить маму от известия о нашем желании жить раздельно. Придумали длительную командировку жены, но, как я сейчас понимаю, мама нам не поверила. У нее есть обыкновение подозревать всех во лжи, Инне всегда кажется, что от нее скрывают правду. В детстве, когда я говорил ей: «Сегодня задержусь в школе, репетиция у нас», мать кивала, потом вечером молчала, а на следующий день начинала причитать:

– Не доверяешь мне, правду не говоришь. Двойку получил в году по алгебре, да? На второй год тебя оставляют?

И в плач, в истерику! Бесполезно было объяснять, что говорил ей правду про подготовку спектакля к окончанию учебного года. Не услышит! У матери катастрофическое мышление, всегда самый ужасный вариант в голове. Катя уехала в командировку? Нет, нет, нет, она пропала, ее похитили.

Лев покачал головой.

– Мать вроде мягкая, но внутри бархата – железный стержень уверенности в своей правоте. Этим они с Катей схожи. Готов на что угодно спорить: она вам рассказала, что я ничего не зарабатываю, театр не приносит прибыли. Да? Молчите? Значит, я прав! Поймите, мама живет в своем мире, он не имеет ничего общего с реальностью. В ее сознании сын – недотепа, которого следует оберегать. Посмотрите вокруг! Мы живем на широкую ногу, не отказываем себе ни в еде, ни в отдыхе, ни в чем-либо. Откуда средства? Инна обожает всем рассказывать…

Лев засмеялся.

– В пьесах часто прописывают ремарку: «Актер понижает голос до трагического шепота, который хорошо слышен всему залу». Вот это прямо про мою мать. Она шепчет подружке так, что слышно на километр в округе: «Левушка – моя боль! Он гениален! Но его не понимают, не ценят». И далее по нотам оратория о том, что сын, как все выдающиеся люди, беден, как церковный кот. Но это неправда. Мать обожает находиться в центре внимания, еще больше ей нравятся слова жалости в свой адрес. Чтобы их услышать, она готова на все. Не стоит думать, что Инна врет. Нет. В момент рассказа о недотепе-сыночке, например, Ирэн Котиной, мать верит в то, что говорит. В ней погибла великая актриса.

– Похоже, у вас непростые отношения, – заметил я.

– А с чего им быть иными, – рассердился Лев, – искренней любви, ласки я от маман не видел. С пеленок стал участником идиотского спектакля. Давайте завершим беседу. Катя жива, здорова, с ней все хорошо. Вам заплатили за работу?

– Пока нет, – ответил я.

Лев вынул из кармана визитницу и вытащил одну карточку.

– Пришлите на почту сумму, реквизиты, я отправлю деньги. До свидания.

Павел неожиданно улыбнулся.

– У вас новый айфон. Можно посмотреть? Хочу купить такой же, но на фото он кажется огромным, а у вас нормального размера. Интересно, как он в руке лежит?

Режиссер протянул ему свою трубку.

– Удобно, – обрадовался детектив и вернул мобильный хозяину, – просто здорово, только цена не радует.

Дверь скрипнула, в комнату вошла Инна.

– Лева, – простонала она, – поезжай к Евгению Изовичу. Я позвонила ему, сообщила, как мне плохо, гомеопат капли сделал. Привези их немедленно, пока я не умерла.

Потом она развернулась и ушла.

– Простите, господа, – сказал Лев, – рад знакомству, но мне необходимо мчаться за лекарством. Непременно оплачу вашу работу, пришлите отчет. А насчет того, что мой покойный отец жив… Не повторяйте этой глупости, иначе подам на вас в суд.

– Проблема в том, что мы ничего не узнали, – произнес Павел, – нет материала для клиента. Следовательно, денег не заслужили. Да и дела нет, раз с Екатериной все в порядке. А насчет Михаила Волкова мы ошиблись.

Откланявшись, мы сели в мою машину, я отъехал от дома и услышал голос Павла:

– Ваня, припаркуйся здесь.

Не задавая вопросов, я выполнил просьбу.

Павел вынул из своей сумки ноутбук, потом взял