Корона Мышки-норушки - Дарья Донцова

– Димон?

– Стойте пока там, где находитесь, – ответил приятный баритон. – Добрый день, Иван Павлович, рад вас видеть.

Павел развернул ко мне компьютер, я увидел парня… Нет, взрослого мужчину, определенно хорошо старше меня. В ушах у него висела тьма колечек, волосы были забраны в хвост, на запястьях болтались браслеты. Из одежды удалось разглядеть только черную футболку с надписью I love Bob Marley[4].

– Привет, – заулыбался Димон и помахал рукой.

Я ответил тем же жестом и почему-то ощутил себя глубоким стариком.

– Коробок, подключился? – спросил Павел.

Фамилия этого человека Коробок? Впервые слышу такую.

– С твоей помощью, – весело ответил Дмитрий.

И я понял, что начальник особой бригады не просто так взял в руки айфон Льва.

– Сколько нам ждать? – осведомился Павел.

– Если он… – начал Коробок, замолчал и пропал.

– Что случилось? – не понял я.

Из ноутбука полетели короткие гудки, потом раздался хриплый голос:

– Лева, как дела?

– Нормально, – ответил режиссер, – мать начудила!

– Но это обычное дело, – тихо засмеялся кто-то.

– Папа… – начал Лев.

– Сто раз просил не называть меня так, – рассердился собеседник.

– Прости, язык не поворачивается называть тебя Германом Николаевичем.

– Используй Ормлет, – раздалось в ответ.

– Еще хуже, – не согласился Лева. – Инна решила найти Катьку! Сначала ходила по дому, ныла: «Где твоя жена? Чует мое сердце, беда с ней». И отправила к частному детективу свою подружку Ирэн!

– Куда? – изумился Ормлет, он же Фикин, он же покойный Михаил Петрович.

– В частное агентство, – уточнил сыночек, – не знаю, где она откопала адрес. Ирэн, подружка ее забубенная, наговорила там, что мою жену похитили. Хорошо хоть, сыщики полные дураки. Приехали сейчас к мамане, сказали, что, по их предположениям, ты жив. Как бы не раскопали историю с драгоценностями.

– И что? – остановил его «покойник». – Во-первых, такие детективы мало на что имеют право. Задержать кого-то не могут. Я умер. Точка. А насчет ювелирки – все давным-давно забыто, похоронено. Начальник ментовский, который от меня много чего хорошего получил, под мою дудку плясал, на кладбище сгнил. Даже если узнают про ту давнюю историю, то что? Никто и пальцем не пошевелит.

– Жаль, самая главная ценность пропала, – протянул Лев.

– Да, неудача с ней, – согласился «покойник». – Когда я узнал про корону Сули, отправил за ней Сигизмунда, тот поехал, никому не нужный снимок сделал, Константин диадему взял, копию положил. Ранее никогда не заменял настоящее на фейк. Зачем? Просто экспонаты в витрине сдвигали, и все. Никто из служащих не замечал отсутствия чего-то. На суде над Сигизмундом упомянули лишь малую часть того, что ко мне попало. В маленьких провинциальных музеях часто встречаются уникальные вещи. Там работают немолодые бабы. Оклады-то крошечные. Разве молодежь копейки привлекут? Еще туда устраивались энтузиасты музейного дела или те, кому нужен свободный график, чтобы со службы уйти в полдень на обед, а вернуться через три часа, и никто тебе слова не скажет. Глаз у сотрудников замыливается, идут по залам, бросают взгляд на витрины-шкафы и дальше шагают. Если чего-то нет, не видят. Но с диадемой пришлось поступить иначе, она имела славу волшебной вещи, которая желания исполняет. Чтобы на нее посмотреть, народ издалека ехал. Вот и пришлось сделать копию. Харченко забрал оригинал, а в витрине дубликат появился.

– И как ты про раритет узнал? – удивился Лева.

Раздался смешок.

– Директриса тамошняя – женщина знойная, а мужика нет. Меня пригласил в Мукатин местный начальник на свадьбу дочери гостей веселить.

– В те годы так уже делали? – изумился сын.

Отец опять засмеялся.

– Так ничего нового на свете нет. В Москонцерте были администраторы, к ним следовало обратиться, на ушко шепнуть, что ты хочешь. Кого угодно присылали. Если вопрос возникал: а почему к председателю колхоза Задрюпинск из Москвы прилетела Гелена Великанова? Ты такую не знаешь, забыли про нее, а в коммунистические времена она была на пике славы, голос ангельский, сама красавица. Ее обожали. Заявится к главному колхознику человек в костюме, начнет наезжать:

– С чего бы знаменитость к вам за тысячу верст примчалась?

Тот спокойно ответит:

– Мы со студенческих лет знакомы. По-вашему, товарищ, Великанова с колхозником дружить не должна? Гусь свинье не товарищ? В СССР все равны. Или вы об этом забыли?

Обратятся к певице, она те же слова произнесет. И все довольны, администратор, артист, заказчик. В Мукатине после моего выступления в комнату, которую мне в качестве гримерки предоставили, женщина с букетом вошла. И давай мне в любви объясняться. Она оказалась директрисой местного музея, звала посмотреть экспозицию, про корону рассказала. Не первая красавица, но симпатичная пышечка, зачем упускать то, что само в руки падает? До самой моей смерти мы с Настей отношения поддерживали. И она была уверена, что в экспозиции находится большая ценность. А что вышло? Константин диадему взял, копию положил. А потом выяснилось, что Харченко мне отдал фейк. Но и в музее копия лежала! А куда настоящая корона подевалась? Неизвестно. Или Константин спер, или Сигизмунд. Ну им хорошо отомстили, на зоне у них много времени было, чтобы понять: нельзя меня обманывать! Нельзя.

– Но ты же точно не знал, кто ее спер? – продолжал Лев.

– Нет. Но круг возможных воров узкий. Очень они меня разозлили. Один Бронислав был вне подозрений. Он в больнице лежал, то ли отравился, то ли инфекция, не помню. Я его потом к себе аккомпаниатором взял, прекратил ювелиркой заниматься. Другое выгодное дело нашел. В советское время от куплетов моих все были в восторге. А когда капитализм у нас наступил, я стал популярность терять. Ну и переквалифицировался сначала в Ормлета, а потом Город построил.

– Я по тебе скучал, – с укоризной в голосе пробормотал режиссер.

– У Инны осталось много всего, – возразил «покойник», – да и я был неподалеку, нашел бы способ вам помочь. Твоя мать хорошая женщина, но…

– Жить с ней невозможно, – перебил его Лева.

– Да, – согласился отец, – я терпеливый, спокойный, постоянно был на гастролях, дома редко появлялся, но и то не выдержал.

– Понимаю, почему ты мертвецом прикинулся, – ухмыльнулся сынок, – развод бы маман тебе никогда не дала. Если бы ты уехал жить в другое место, Инна туда рано или поздно заявилась бы, спектакль устроила, в обморок упала, инфаркт изобразила. Ну почему у меня в труппе такой актрисы, как маман, нет? И во второй раз жениться она тебе никогда не дала бы. Осталось только умереть.

– Это было забавно, – признался отец, – новая жизнь со старым капиталом.

– Эх, жаль, неизвестно, где корона Сули, – вздохнул Лев, – небось сейчас она баснословных денег стоит.

– Естественно, –