Александр Зеленский - Грядет царь террора

— Заодно и проверим ваши подозрения, Вадим Николаевич, — произнес Семин так, как будто Краснов уже твердо решил остановиться на втором варианте действий. И он не ошибся.

— Ладно, так и сделаем. Но выдвигаться нужно прямо сейчас.

— Иттить так иттить, — произнес любимую присказку Семиречный, будто и не провел весь сегодняшний день на ногах.

К перевалу Долгуш спецгруппа, руководимая майором Красновым, подошла примерно часа через четыре. Казак-разведчик знал тайные горные тропы, которые спрямляли кружной путь, делали его менее длинным, но не менее рискованным. И все же воинов из спецподразделения по борьбе с террористами крутые тропы не пугали, ведь специальная альпинистская подготовка позволяла им продвигаться по куда более трудным путям.

Вывести спецгруппу на перевал в открытую Краснов не решился, боясь засады со стороны чеченских боевиков, которые могли свободно перестрелять спецназовцев на открытом участке местности. Найти выход из данного положения Краснову и его подчиненным помог случай из разряда удачных. В роли этого самого случая выступили сразу три КамАЗа-трейлера, перевозившие из Грузии в Россию цитрусовые последнего урожая. Теперь веселые усатые парни в кепках-«аэродромах», управлявшие этими машинами, возвращались домой порожняком. Водители и их сменщики даже не удивились, когда группа людей, одетых в камуфляж, остановила их машины на самом подъезде к перевалу, от которого было уже рукой подать до границы с их родной Грузией. Они уже попривыкли к подобным проверкам и потому заранее приготовили большие бутыли с самодельным молодым вином, чтобы смягчить с его помощью суровых людей с оружием.

— Что у вас, ребята, в кузовах? — поинтересовался у пожилого грузина, которого сменщик называл Георгием, Краснов, когда его люди тормознули грузовик, шедший головным.

— Совсем ничего нет, уважаемый! Воздух везем, да! Потом обратно в Россию пойдем с грузом апельсина, мандарина, лимона, персика… Так часто бывает, да! — зачастил усатый Георгий, высовываясь из-за приспущенного ветрового стекла. — Слушай, зачем нас тормозишь, да? Возьми лучше бутылку доброго вина. Возьми одну и еще возьми…

— Не надо! — резко оборвал тараторившего грузина Краснов.

— Зачем не надо? Почему так говоришь? Вино хороший — человек хороший!..

— Подвезешь нас к перевалу, — сказал Краснов.

— Подвезти? Подвезу! Почему не подвезти? Хороший человек хорошего человека всегда понимает. Садитесь…

Переговорив со своими коллегами и тем самым несколько успокоив их, Георгий открыл дверцы в крытом кузове своего трейлера, и туда быстро забралось все отделение спецназовцев вместе с их здоровяком-командиром по фамилии Осетров. Майор сел в кабину, устроившись на лежанке за занавеской, где обычно отдыхали свободные от управления автомобилем шоферы-дальнобойщики. Что же касается Виктора Семина и Николая Семиречного, то они гораздо раньше отправились на перевал пешком, чтобы в случае необходимости прикрыть товарищей огнем, и это было, как показало будущее, весьма разумным решением.

Как и предполагал Краснов, далеко не все бойцы полевого командира Абдулаева покинули перевал Долгуш. Пять человек остались для того, чтобы вести наблюдение и охранять перевал не столько от вторжения со стороны грузин, сколько от российских пограничников, осуществлявших охрану границы с Грузией. У боевиков даже была рация, что позволяло в любой момент вызвать подмогу из Шатоя. Все это майор понял в считанные мгновения, как только увидел троих мужчин, перегородивших дорогу камнями.

— Ничего, — успокоительно проговорил Георгий, — это добрые ребята. Они нас хорошо знают, да!

— Вылезай! — хрипло прокричал один из «добрых ребят», выставив вперед автомат с подствольным гранатометом и заступая дорогу.

— Эй, Муса! Ты меня не узнал, дорогой? Это же я, Георгий! — прокричал пожилой грузин, снова высовываясь из окна машины.

— Какой ты Георгий?! — заорал еле стоявший на ногах Муса. — Ты шайтан поганый, вот ты кто! Георгий мой друг. Он всегда мне привозит доброго молодого вина…

— Что с тобой, Муса? Я привез тебе много вина. На, возьми!

— Нет, ты шайтан! — настаивал на своем Муса, обкурившийся анаши до полной невменяемости. — Ты убил моего брата! Я тебе узнал! Ты подлый прапорщик из русского десанта. Я сброшу твои машины в пропасть, проклятая собака! Там уже много разных курортников. Все они отдыхают вечным сном…

Затем Муса что-то прокричал двум приятелям, сидевшим у дороги с пулеметом и веселившимся над бесплатным «концертом», который устроил их друг. Чуть дальше Краснов разглядел небольшой блокпост, из которого вышли еще двое боевиков. Им тоже хотелось посмеяться…

— Нет, собака, ты не Георгий! — снова зарычал Муса по-русски и, не найдя больше слов, начал палить из автомата по кабине КамАЗа.

Строчка пулевых отметин прошила ветровое стекло ведущего автотрейлера, при этом одна пуля угодила в горло Георгию. Он подавился собственным криком, а его кровь, хлынувшая потоком изо рта, обагрила стекло и дверцу машины.

— Вот сука! — выругался Краснов, паля из своего «Грача» по обезумевшему боевику.

Один из его выстрелов попал в цель, прежде чем неуправляемая машина сбила уже мертвого Мусу с ног. Сменщик Георгия успел ударить по тормозам и остановить многотонную машину у пропасти.

А скоротечный бой тем временем развивался следующим образом. Семин забросал пулеметное гнездо «лимонками», а Николай с помощью только одного своего ножа расправился с двумя горцами, находившимися у блокпоста. Так что высыпавшим из крытого кузова трейлера спецназовцам никакой работы уже не досталось. Из-за чего они, впрочем, не особенно и расстроились.

— Собакам собачья смерть! — проговорил один из кавказцев, когда увидел трупы боевиков. Он не мог простить им смерти Георгия.

— Мы тут сами разберемся! — махнул рукой дальнобойщикам Краснов. — А вы продолжайте свой путь!

Машины уехали, посигналив на прощание клаксонами бравым спецназовцам. А майор тут же приказал уничтожить все следы боя на перевале.

— Николай, — позвал он Семиречного, — тебе придется переодеться в почитателя пророка. Не возражаешь?

— Надоть так надоть! — произнес казак.

Кроме него еще четверо спецназовцев переоделись в папахи и бурки, снятые с убитых. А тела боевиков сбросили в пропасть, туда, куда они сами отправили многих невинных жертв.

«Газель», выпущенную автозаводом в Бендерах, наблюдатели майора Краснова обнаружили приблизительно минут через сорок после уничтожения блокпоста боевиков. Машина подъехала к узкому месту на проезжей части дороги и притормозила.

— Как дела? — по-чеченски спросил водитель «газели» у Николая Семиречного.

Тот на том же языке ответил:

— Слава Аллаху!

А потом перешел на русский.

— Выйди из машины!

— А ты кто? Я тебя здесь еще не видел… — заупрямился шофер. — Позови Мусу!

— Мусы нет! Я за него, — снова произнес Николай, открывая дверцу машины. — Выходи!

— Что тебе нужно, брат? — спросил водитель по-чеченски, вылезая из кабины.

— С тобой хочет поговорить большой начальник, — сказал Семиречный и кивнул в сторону Краснова, стоявшего у блокпоста. — Подойди к нему.

— Ты начальник? — удивился водитель «газели», подходя к Краснову. — А где же Абдулаев? Где все его люди?

— Их больше нет! — резко проговорил Краснов.

— Они поскользнулись на мокрой дороге и упали в пропасть! — довольно цинично пошутил лейтенант Осетров, показываясь из укрепленного строения.

— Вы — русские! — догадался пожилой чеченец. — Как вы здесь оказались?

— Тебя ждем, — снова влез Осетров. — Хотим вместе погулять в горах, полюбоваться на красивые пейзажи…

— Отставить треп! — приказал Краснов, а потом снова повернулся к чеченцу. — Как вас звать-величать?

— Зови меня просто Казбек, начальник, — ответил водитель «газели».

— Какое у тебя достойное имя! — похвалил Краснов. — Вот только почему ты, такой достойный человек, помогаешь врагам своей веры?

— Как это? — не понял Казбек.

— Ты работаешь на человека по имени Нгомо, а он руководит сектой «Дети Шивы», которая призывает людей бороться против священного для всех мусульман «Корана», против устоев шариата. Разве ты этого не знал?

— Нгомо… Я в первый раз слышу такое странное имя, — пожал плечами Казбек.

— Это фамилия… — пояснил Краснов. — А кому же ты тогда доставляешь каждый день продукты и почту?

— Это научная база. Там делают какие-то опыты… Я в этом мало что понимаю.

— И ты ничего о тех «ученых» не знаешь?

— Нет. Они мне хорошо платят, и большего мне знать не нужно.

— А кого из них ты знаешь лично?

— Только своего родственника, который работает завхозом. Он мне дал эту работу.