Дарья Калинина - Витязь без шкуры

– Ну что? Пошли?

– Да.

Но стоило Лесе вымолвить это словечко, как внезапно со стороны дома раздались выстрелы.

– Пригнись! – крикнула Кира. – Стреляют!

Из дома прозвучало несколько выстрелов, а затем снова все стихло.

– Что это было? – прошептала Леся.

– Кто его знает. Может, мальчишки баловались. Петарды жгли или еще чего.

– Пойдем?

– Ну раз уж мы все равно тут, пойдем, конечно.

И девушки двинулись к дому. Участок был старательно обихожен, но на нем было мало растительности, а хозяйственных построек и вовсе не видно.

– Это что за участок такой? – ворчала Леся, со страхом поглядывая в сторону дома и поминутно ожидая новых выстрелов. – Деревца – прутики. Ни беседки основательной, ни сарайчика. Совершенно негде спрятаться!

Подругам не оставалось ничего другого, как броситься к дому бегом, надеясь, что они пересекут пространство раньше, чем их заметят. У них все получилось великолепно. Девушек никто не заметил, во всяком случае, сигнала тревоги и криков: «Чужие! Стреляйте по ним!» – не последовало.

Девушки оказались возле дома. И с радостью увидели, что их интуиция сработала на славу. Одно из окон первого этажа оказалось открытым. Кира показала на него взглядом Лесе.

– Нам туда.

– Высоко.

– Давай я тебя подсажу.

– Лучше я тебя. Ты легче.

Только чрезвычайные обстоятельства могли заставить Лесю признать этот факт. Кира оценила жертву подруги по достоинству. И кивнула ей:

– Подставляй руки!

Леся подставила сложенные руки, Кира встала на них ногой:

– Р-а-аз!

И она взлетела к окну. Уцепилась рукой за подоконник, подтянулась и легла животом на него. В комнате никого не было. Кира прислушалась и убедилась, что ее маневр не вызвал никакого отклика, прошел незамеченным. И высунувшись на улицу, прошептала мнущейся внизу Лесе:

– Давай руку!

Втянуть Лесю наверх было куда трудней, чем забраться самой. Кира даже застонала сквозь стиснутые зубы, таких усилий ей это стоило. Леся извивалась гусеницей и цеплялась ногами за бревна, помогала изо всех сил. И в конце концов подругам все же удалось невозможное. Кира затащила Леську наверх, в дом.

Тяжело дыша, Кира призналась:

– Никогда так не уставала.

– Спасибо тебе.

– Потом благодарить будешь.

– Что теперь?

Но Кира вместо ответа приложила палец к губам:

– Тихо! Слышишь?

Леся прислушалась и кивнула.

– Да. Голоса чьи-то.

– Пойдем туда. Только осторожно.

И девушки крадучись двинулись в направлении двери, из-за которой доносились голоса. Чем ближе они подходили, тем больше изумлялись. Обрывки разговора, а главное, голоса, которые вели беседу, заставляли подруг думать: уж не сошли ли они с ума?

– Ты слышишь то же, что и я?

– Да.

– Может быть, это запись?

– Может. Давай посмотрим.

Подруги подкрались к заветной двери и приоткрыли крохотную щелочку. Но как ни мала была эта щелочка, увидели через нее подруги достаточно. И больше уже не сдерживаясь, они распахнули дверь настежь и одновременно воскликнули:

– Это как же понимать?!

Их возмущение легко можно было понять, если увидеть ту же картину, что предстала перед глазами подруг. Симпатично обставленная комната, в центре нее стоит стол овальной формы, за которым и возле которого расположилось человек десять мужчин. Тут были Таракан и его люди, майор со своими ребятами, но самое удивительное тут были Эдик с Лисицей.

Целые и невредимые, насколько могли видеть подруги, их пропавшие без вести мужья сидели сейчас возле стола и как ни в чем не бывало разговаривали с другими мужчинами.

Какое-то время подруги стояли, разинув рот и не веря тому, что видят. У них было сильное искушение протереть хорошенько себе глаза. И лишь после того, как их мужья вскочили на ноги и двинулись к ним, подруги обрели дар речи и опять же вместе воскликнули:

– Это что ж такое делается!

Их возмущение не помешало мужчинам заключить своих любимых женщин в объятия. Но целуя их, они слышали от девушек лишь упреки:

– Мы вас всюду ищем!

– Ночей не спим!

– Все глаза выплакали!

– А вы тут… расселись… разговариваете, как ни в чем не бывало!

Слезы обиды уже готовы были хлынуть из глаз подруг.

И Лисица спросил:

– Вы что, не рады, что мы живы?

– Рады, конечно, – призналась Кира, шмыгнув носом и улыбаясь. – Но все равно обидно.

А Леся добавила:

– Вы что же, в плену не были?

Лисица улыбнулся:

– Милые вы мои! Так вот чего вы дуетесь! Скажите, вас сильно утешит, если я скажу, что освободили нас буквально за несколько минут до вашего появления в доме? А до этого мы были закованы, спутаны по рукам и ногам так основательно, что и пошевелиться толком не могли. Вот, взгляните, следы остались на руках.

На запястьях у мужчин и впрямь были видны глубокие ссадины, следы от наручников. Да и сами мужчины, как теперь видели подруги, выглядели бледными и похудевшими. И жалость к своим любимым немедленно вытеснила из сердец подруг все другие чувства, кроме раскаяния.

Теперь уже подруги кинулись целовать своих мужей:

– Бедные!

– Живые!

– Как вы очутились в этом доме?

Надо отдать должное, мужчины не стали дуться на своих любимых.

– Обыкновенно очутились, – сказал Лисица. – Как все пленники.

– Нас привезли сюда в багажнике машины, – пояснил Эдик.

– В багажнике!

– И никто этого не заметил?

– С охраной тут полная беда, – хмыкнул Эдик. – На въезде сидят охламоны, которые из будки даже выйти не потрудились.

– Но вы были в сознании, когда вас везли сюда?

– В полном.

– Почему же вы тогда не кричали?

– Почему не звали на помощь?

– С заклеенными скотчем ртами? Посмотрели бы мы, как у вас это получилось бы.

– Вам еще и рты заклеили?! – ужаснулись подруги.

– А вы думали! Спасибо нашему генералу, а также майору и его людям, они освободили нас.

Но подругам надо было знать все и сразу.

– Значит, вас перевезли сюда из другого дома? Мы тоже там были!

– И как он вам? – полюбопытствовал Лисица.

– Ужасно! Темно, сыро, кошмарно!

– Скажу я вам, в прежней темнице мы хоть и сидели в потемках, но условия нашего содержания были поистине царские. Мы могли двигаться, разговаривать, нас не били, не обижали, давали воду, а один раз так даже всех накормили кашей. Но тут мы оказались поистине в чудовищном положении. Тут нас держали буквально спеленутыми по рукам и ногам, чтобы ни шевельнуться, ни позвать на помощь мы не могли. И боюсь, если бы не появление наших друзей, мы могли и впрямь погибнуть.

Подруги побледнели. И Эдик воскликнул:

– Но мы-то остались живы!

– Это самое главное! – поддержал его Лисица.

– Все позади, – заверил подруг и майор. – Могу вам дать в этом честное сыщицкое слово. Но скажите, милые леди, удовлетворите мое любопытство: как вы-то сами очутились в этом доме? Я не помню, чтобы оставлял вам адрес.

Подруги хотели ответить ему, но неожиданно почувствовали, как силы оставляют их. Теперь, когда их мужьям не угрожала никакая опасность, девушки в полной мере ощутили, как они устали и вымотались за эти дни. Сил у них не осталось, они потратили их все до капли на свое расследование и последний предпринятый ими марш-бросок.

Ноги девушек их больше не держали, да и перед глазами все кружилось и плыло. Наверное, Кира с Лесей сели бы прямо на пол, но кто-то услужливо подставил им стулья, кто-то сунул им в руки стаканы с водой, и все обошлось. Головокружение и тошнота прошли, слабость и дрожь в руках, правда, остались, но с этим еще можно было мириться, ведь теперь рядом с ними были их дорогие мужчины.

Когда объятия и поцелуи закончились, все собравшиеся в этой комнате мужчины вновь приступили к обсуждению своих дел. Вначале они поглядывали на подруг искоса, даже раздавались голоса за то, чтобы посторонних выставить за дверь, особенно на этом настаивали коллеги Эдика и Лисицы.

Но тут уж девушки сумели дать им отпор.

– Нет! Не дождетесь!

– Никуда мы от своих мужей не пойдем! Даже и не надейтесь!

– Хватит с нас того, что все это время вы нас в потемках держали.

– По своей воле мы не уйдем, можете выдворять нас силой!

Таракан взглянул на девушек, понял, что разговаривать с ними сейчас бессмысленно, и произнес:

– Пусть останутся.

И взглянув на подруг, добавил:

– Но только чур обо всем, что вы тут услышите, молчать.

Подруги радостно затрясли головами. Они могли пообещать все что угодно, лишь бы им позволили остаться рядом с мужьями. Да и понять что-либо из разговора, ведущегося за столом, подругам было затруднительно. Во-первых, потому, что у подруг от счастья так звенело в ушах, что они ничего толком не слышали. А во-вторых, то, что пробивалось через этот звон, казалось какой-то абракадаброй.

Наверное, они бы поняли, что к чему, если бы им хоть что-то объяснили. Но мужчины не посчитали это нужным.