Ирина Градова - Шоковая терапия

– Ладно, Артем Иванович, – вздохнул полковник, плюхаясь на свой стул. – Поступай как знаешь, но я жду докладов о каждом твоем шаге, который ты, заметь, делаешь по очень тонкому льду! Не надо создавать нам всем лишних проблем.

– Есть, товарищ полковник! – отрапортовал Карпухин, поднимаясь. – Да, еще одна вещь: я хочу допросить Дружникова лично в своем кабинете. Это можно считать проблемой?

Дружников был вне себя. Его и без того красное лицо побагровело еще больше, и майор опасался, как бы допрос не закончился вызовом «Скорой помощи» – вот тогда это точно станет большой проблемой, и на этот раз майору уже не выйти сухим из воды.

– Просто неслыханно! Какое вы имеете право?!

Эти две фразы депутат повторял уже в шестой или седьмой раз, поэтому Карпухин не удостоил его ответом.

– Присаживайтесь, пожалуйста, Тимофей Петрович, – спокойно предложил он, указывая на пластиковый стул напротив себя.

– У меня заседание через сорок минут!

– Нам хватит и двадцати, так что вы успеете.

Бросив на майора мрачный взгляд, выражавший его крайнее презрение по отношению к какому-то «менту», депутат присел на краешек неудобного сиденья. От его полного, дебелого тела веяло жаром, и Карпухин невольно отодвинулся, испытав чувство острой неприязни к нему. Какой же, черт подери, непритязательной женщиной была Татьяна Донская, если с легкостью отдавала свою красоту и молодость этому напыщенному лицемерному борову с дурным запахом изо рта!

– Давайте побыстрее! – потребовал Дружников.

– О, я буду очень краток, – пообещал майор, и в его глазах при этом сверкнул недобрый огонек, отлично знакомый его подчиненным, но почти незаметный для мало и плохо знавших его людей. – Вы убили Татьяну Донскую потому, что она грозилась рассказать о вашей с нею связи членам вашей семьи, или же потому, что ваши отношения могли разрушить ваш имидж борца за семейные ценности?

Дружников чуть не свалился со стула. Если бы депутат был чайником, а стул под ним – плитой, то сейчас с Дружникова слетела бы крышка, и кипяток выплеснулся бы прямо в лицо Карпухину.

– Да что вы себе позволяете?! – взревел он, приподнимаясь и нависая над майором.

У Карпухина возникло сильное желание совершить неприемлемый поступок, а именно – перебросить депутата через колено и повалить его на лопатки, однако он мужественно подавил в себе этот порыв и даже не шелохнулся.

– Вы понимаете, что вылетите с этого места, как только я покину кабинет?! – продолжал орать Дружников. – Да я…

– Сядьте, Тимофей Петрович! – рявкнул майор. – Вполне возможно, что вы покинете этот кабинет в сопровождении людей, которые препроводят вас прямиком в КПЗ до дальнейшего выяснения обстоятельств, и тогда вы уж точно опоздаете на заседание в Думе.

Рот депутата раскрылся, как у карася, только что извлеченного из воды, потом снова закрылся – и так повторилось еще несколько раз. Тем не менее он последовал настоятельному совету Карпухина и опустился обратно на стул.

– Квартира в доме, с крыши которого упала Татьяна Донская, принадлежит вам.

– Я этого и не отрицаю! – прохрипел депутат, вытаскивая из кармана платок и утирая взмокший лоб. На короткое мгновение майор испытал приступ жалости к допрашиваемому, но это мгновение пришло и ушло.

– Она была вашей любовницей, – сказал он.

– Этого я тоже… не отрицаю.

– И правильно, потому что вас опознали по фотографии соседи по лестничной площадке, – удовлетворенно кивнул Карпухин. – Я запросил распечатку звонков, сделанных с телефона Татьяны на ваш мобильный и служебный телефоны.

– Мы ведь уже выяснили, что она и я…

– Да-да, но я говорю о звонках, поступивших и сделанных в тот день, когда она погибла. По нашим расчетам, Донская объявилась дома в половине второго ночи и сразу же начала звонить вам – двадцать восемь звонков, Тимофей Петрович!

– Я отключил телефон.

– Два разговора длились по пять-семь минут.

Депутат снова промокнул лоб платком.

– Я сказал ей, чтобы она не смела звонить мне домой!

– Значит, вы все же говорили с Татьяной в ту ночь?

– Да, иначе она грозилась приехать ко мне! Мне еле удалось уговорить ее дождаться утра…

– А утром вы поехали к ней?

С тяжелым вздохом Дружников положил локти на стол и обхватил голову руками.

…Он знал, что просто так эта встреча не закончится. Пусть она произошла не в спальне, а в бассейне, исход все равно был предрешен, поэтому теперь Леонид испытывал смешанные чувства – вину, досаду и, одновременно, удовлетворение. Лариса отправилась спать к себе, коридоры «Соснового рая» опустели – самое время осуществить проникновение в кабинет Анфисы. С тех пор, как Дениса Розбаша задержали по подозрению в причастности к убийству Рубина, заместитель главного врача ходила сама не своя и часто срывалась на среднем персонале: медсестры старались держаться как можно дальше от придирчивого ока начальницы, явно пребывавшей не в духе.

К несчастью, это не помешало Анфисе не забыть запереть дверь, и Леонид, тяжело вздохнув, опустился на колени перед замочной скважиной. Когда-то Карпухин показал ему, как можно вскрыть простой замок, и Леонид уже несколько раз в своей жизни получал возможность мысленно поблагодарить майора за науку. Майор также снабдил Леонида универсальной отмычкой – профессиональным инструментом слесарей и домушников, поэтому открыть дверь в кабинет Анфисы не составило для врача большого труда: замок явно не был рассчитан на то, что кому-то захочется посетить это помещение в отсутствие хозяйки! Свет включать Леонид не стал, осторожно прикрыл дверь и сел за компьютер.

Анфиса прекрасно вела дела: все файлы в ее компьютере оказались четко рассортированы. На каждого «гостя» была заведена отдельная папка, куда заведующая аккуратно заносила всю информацию о состоянии его здоровья. Каждый раз она начинала с даты поступления и результатов анализов, полученных в день обращения «гостя» в клинику. Леонид вставил флешку в разъем. Он понятия не имел, принимаются ли в суде доказательства, полученные подобным путем, но ведь расследование в любом случае неофициальное, а потому подобный вопрос в данный момент беспокоил его меньше всего. Среди рабочих файлов Леонида заинтересовал один под названием «Партнеры». Раскрыв его и пробежав глазами первую страницу, он понял, что за эту информацию руководство клиники вполне способно и убить – значит, ее тоже необходимо скачать, а уж там пускай Лицкявичус с Карпухиным сами решают, что им с ней делать.

Шаги за дверью заставили Леонида оторваться от экрана. Его насторожил не сам факт того, что кто-то идет по коридору, а то, что шаги были мягкими, осторожными, словно человек пытался приблизиться к двери, крадучись. Его руки замерли над клавиатурой. Затаив дыхание, Леонид ждал, пока неизвестный удалится по коридору, миновав дверь, но некоторое время он вообще ничего не слышал. Это могло означать только одно: кто-то стоит под дверью кабинета Анфисы и даже не думает уходить! Почему – или этот некто почувствовал, что в кабинете кто-то есть? Осторожно поднявшись со стула, Леонид, неслышно ступая по мягкому ковру, приблизился к двери. За ней слышалось чье-то тихое, приглушенное дыхание.

Прошло несколько мучительных минут, после чего шаги неизвестного стали медленно удаляться. Заинтригованный, Леонид подождал немного, а потом распахнул дверь – никого! Неприятный холодок пробежал по его позвоночнику, словно предупреждая: возможно, он зашел слишком далеко.

Снова прикрыв дверь, Леонид вернулся к компьютеру и вытащил флешку. На этом, пожалуй, его работа здесь закончена. Заявление на увольнение по собственному желанию он собирался оставить на столе в своем номере. Оставаться тут дальше слишком опасно – Лицкявичус ясно дал ему это понять. Трудно сказать, что сделает с ним руководство «Соснового рая», прознав, что все это время он занимался шпионажем!

Войдя в свою комнату, еще до того, как включить свет, Леонид услышал под носком кроссовка шелест бумаги. Нагнувшись, он поднял с пола сложенный вдвое листок. «Это уже становится доброй традицией!» – пробормотал он себе под нос, одновременно нажимая на выключатель. Текст записки гласил: «Жду в бассейне с заднего входа – дверь будет открыта».

Так-так… значит, таинственный «писатель», предоставивший ему список имен пострадавших в результате наглой торговли лекарствами, решил-таки проявиться? Становится все интереснее и интереснее! Почему-то Леониду казалось, что он знает своего корреспондента. Положив заявление об уходе на стол и прихватив заранее собранную спортивную сумку со всеми своими вещами, он запер дверь и пошел по коридору в сторону выхода. Бассейн закрывался в полночь, а сейчас уже десять минут второго… Ого, а он потратил на копание в компьютере Анфисы гораздо больше времени, чем ожидал!

Пройдя мимо охранника, смотревшего футбольный матч по маленькому переносному телевизору, Леонид вышел в ночь. На улице царила бы тьма кромешная, если бы не свет фонарей над входом и в аллее парка. Воздух, уже почти морозный, обжег его разгоряченное лицо. Осмотревшись, Леонид закинул лямку сумки на плечо, обогнул здание и дернул за ручку железной двери бассейна. Она легко поддалась.