Виктор Каннинг - Семейный заговор

Что касается Шубриджей, то здесь все ясно: Эдвард Шубридж сам отверг родственную связь. Он давно знал правду и считал Рональда Шубриджа и его жену своими истинными родителями. Она налила себе еще хересу, почувствовав, как в ней растет раздражение. Надо же, этот Шубридж не мог сам приехать и высказать свою точку зрения! Чувствуется кровь Хэриет: перекладывать собственные дела на чужие плечи. Что ж, если он так решил, то она умывает руки. Настоящий мужчина в подобной ситуации приехал бы лично и поговорил с глазу на глаз. Он считает Шубриджей своими родителями — пусть, это его личное дело. Но надо быть идиотом, чтобы не нанести хотя бы визит вежливости. Возможно, ему пришлось бы изменить решение. Ведь она — мисс Рейнберд из Рид-Корта, состояние которой оценивается в миллион фунтов. Естественно, об этом не кричат на всех углах, но если бы он ей понравился, она бы ему намекнула. У него жена, пятнадцатилетний сын, и как глава семейства он просто обязан заботиться об их благополучии. А что вместо этого? Грубый отказ через посредника. Какая наглость!

Мисс Рейнберд допила херес и почувствовала, как слегка закружилась голова. Этого вполне достаточно, чтобы лечь и заснуть крепким сном без всяких сновидений. Поднимаясь по главной лестнице, она вспомнила свой сон: мадам Бланш приходит к ней как старая подруга. Так странно… И кто же тот юноша, удивший рыбу у озера? Сын Шубриджа? Конечно, нет. Ведь его отец полностью отверг ее. И слава богу.

Буш вошел в кабинет Грэндисона. Было десять утра. Накануне он ночевал в управлении. В полночь они получили сообщение из полиции Солсбери, в котором говорилось о посещении Бланш Тайлер накануне ее смерти дома Шубриджей. Информацию немедленно доставили Грэндисону. Радостное предчувствие охватило Буша. Он понимал: предстоит серьезная работа. Время и случай на их стороне.

Он сидел напротив Грэндисона. Сегодня шеф был в твидовом костюме и с моноклем на зеленом шнурке. Грэндисон носил шнурки только двух цветов: зеленого и красного. Возможно, в смене цвета заложен какой-то тайный смысл. Буш подумал, что надо будет проследить, от чего зависит выбор: от настроения шефа или от погоды. Буш улыбнулся, он чувствовал себя великолепно, и поэтому позволил себе на мгновение отвлечься посторонней мыслью о шнурках для монокля.

— Вы похожи на кота у крынки со сметаной, — заметил Грэндисон.

Буш пожал плечами.

— Вы же понимаете, мы его засекли. У меня ни малейших сомнений.

— Сомнения всегда есть. Но здесь я согласен с вами, сейчас их почти нет. Итак, что у вас?

— Я связывался с полицией Солсбери. Их действия: они заезжают к Шубриджам и на основании информации от мистера Ламли берут у них показания о визите мисс Тайлер. У Шубриджа чистое досье, но нам кое-что о нем известно: история рождения, приемные родители и т. д. Он женат вторично. Нынешняя его жена врач. После замужества оставила практику. Значит, она могла бы приготовить снотворное?

— Конечно. Компьютер нам не выдал Шубриджа, потому что в его доме нет подвала. Но здесь ошибка. Новый дом построен на месте старого особняка, в котором подвалы были.

— Итак, если наша догадка верна, в доме есть подвал.

— Я в этом просто уверен. И хозяин помешан на соколиной охоте. Это помогло Ламли разыскать его адрес. Один старый приятель Шубриджа вспомнил, что он был членом британского Клуба соколиных охотников.

— Похоже, этот Ламли проделал за нас всю работу.

— Да, сам того не зная… Все совпадает… Пейкфилд слышал по динамику, наверное, как зазвенел колокольчик, привязанный к лапе одной из птиц, когда она шевельнулась. Дом стоит на возвышении, имеет хороший водосток. Их с женой не было дома, когда в субботу мисс Тайлер приезжала в первый раз. А вернулись они только в половине седьмого.

— Вероятно, мисс Бланш появилась в неподходящий момент. Возможно, она даже и увидела архиепископа.

— Похоже, так. Им ничего не оставалось делать, как убрать ее. Выдержки им не занимать. Сначала их посещает Тайлер, затем Ламли. И в обоих случаях они не моргнув глазом выходят из положения. Ламли сказал полицейским, что Шубридж — «парень что надо». Эта парочка ему очень понравилась, они даже пообещали участвовать в разборе дела.

— А вот это уже лишнее. Я свяжусь с полицией Солсбери и все устрою. От них достаточно будет письменного заявления. То же касается и мисс Рейнберд. Надо, чтобы все прошло тихо и незаметно. Уверен, полиция пойдет нам навстречу. И учтите: никакой слежки за Шубриджами.

— До воскресенья. А потом? — Буш улыбнулся.

— А потом нам предстоит сделать то, для чего, собственно, и создано наше управление. — Грэндисон поднялся. — В том, что мы вышли на них, — никакой нашей заслуги, чистая удача. Нам остается лишь четко завершить операцию.

— Я хочу, чтобы наш человек прибыл в Блэгдон в субботу, около полуночи. К этому времени они уже выйдут из дома, чтобы передать архиепископа. Он должен дождаться их возвращения и сообщить нам.

— Но они могут и не вернуться. Надо перекрыть все вокзалы и аэропорты.

— Если это действительно они, то вернутся. Они не бросят дом со своими птицами. Они вернутся и некоторое время будут жить, как жили. Бьюсь об заклад, что они даже не продали алмазы, полученные раньше.

— Что им нужно? Деньги? Хорошая жизнь?

— Если повезет — у вас будет возможность спросить об этом самого Шубриджа. Хотя догадываюсь, что он ответит.

На следующий день после вынесения решения по делу о самоубийстве мисс Тайлер, в субботу, Джордж с миссис Тайлер пришли вместе на траурную церемонию в крематорий. Было довольно много венков, большинство от клиентов Бланш, включая и мисс Рейнберд. Ее имя фигурировало в деле, поэтому она решила открыто послать венок от себя.

По дороге домой мать Бланш немного поплакала, а потом они с Джорджем пили на кухне чай и виски. Старушка решила посадить розы на площади крематория в память о дочери. Джордж поддержал идею и даже обещал принести несколько цветочных каталогов, чтобы она сама выбрала сорт, но внутренне он считал, что ни розы, ни урна с прахом не имеют к Бланш ровным счетом никакого отношения.

Когда гроб медленно съехал с мраморной платформы и исчез в темном провале, Джордж уже не испытывал никаких чувств. Для него Бланш умерла несколько дней назад. Она была уже там, наверняка общалась со своим Генри, и Джордж искренне надеялся, что все сложилось так, как она хотела. Хотя сам он в этом глубоко сомневался. Разочарование — удел всех людей. Покинув миссис Тайлер, он зашел в «Красный лев» и выпил еще четыре порции виски в память о Бланш. И Альберта он не забыл, купил для него два мясных пирога.

Он довольно прилично нагрузился и на обратном пути, на повороте к дому, «обновил» свой автофургон, наехав на придорожный столб. Разозлившись, он решил, что с Альберта хватит и одного пирога. Зайдя в дом, он налил себе еще виски и просмотрел несколько заявок на должность помощника. Почти все они были с ошибками. Это разозлило его еще больше, и в знак протеста против современного образования он решил выпить еще виски. Затем, швырнув бумаги в огонь, отправился спать. Последнее, что он помнил, было то, как он стоял в пижаме и, возведя глаза к плохо побеленному потолку, умоляюще шептал: «Бланш, подай мне знак». Потом он в забытьи свалился на кровать, даже не поняв, ответила ли ему Бланш.

Наутро его ждало тяжелое похмелье и неприятный сюрприз. Выйдя во двор, он обнаружил, что оставил включенными фары фургона и за ночь аккумулятор машины сел. В этот момент он почувствовал острое желание плюнуть на весь свой проект.

В третий раз они собрались в холле офицерской столовой на авиабазе в Миддл-Уоллопе. Было без четверти двенадцать. За окном дул теплый западный ветер. В центре стола стояла ваза с карликовыми пурпурными тюльпанами. Рядом с ней, как и в прошлый раз, — весы, замшевый мешочек с алмазами и ювелирная лупа. Алмазы настоящие, общей стоимостью полмиллиона фунтов. В письме Торговец требовал голубовато-белые и белые камни, все чистой воды. Буш был уверен, что пришедший обязательно проверит хотя бы часть алмазов, в третий раз он не будет полагаться на их слово. Зазвонил телефон. Сэнгвил снял трубку, бросил несколько коротких фраз и сказал шефу: «Она скоро будет здесь».

— Она? — удивленно воскликнул Буш.

Грэндисон захлопнул книгу, которую читал, и встал.

— Разумеется. Арчер и Пейкфилд — люди средней комплекции, и она легко могла вытащить их сама из автофургона, но архиепископ — дородный мужчина, поэтому похищенным должен заняться сам Торговец.

— Она едет сюда в машине, и на этот раз сама за рулем.

Грэндисон кивнул.

— Все сходится. Каждый знает, что в первый раз приезжала женщина, а потом мужчина. И сейчас они не рискнули нанять такси. Наверняка машина угнана, может быть, из какой-то окрестной больницы, так как она работала врачом.