Диана Кирсанова - Созвездие Весов, или Рыцарь падшей королевы

– Так… ясно… а во-вторых?

– А во-вторых, следы от его автомобиля. Вокруг дома Березневой идет стройка, там много грязи, щебня, глины. Эксперты без труда установили, что машина Алексея простояла там несколько часов, хотя, опять же, он уверял, что «только что подъехал».

– Есть что-нибудь и «в-третьих»?

– Много чего есть. Например, отсутствие алиби: Березнев вовсе не сидел в библиотеке в то время, когда совершалось убийство, и это подтверждается показаниями работников Ленинки, сверенными со списком посетителей. Ну и так далее. А самое главное – когда случилось второе убийство, заговорила подозреваемая. Заговорила всего несколько часов назад. Не сразу, не сразу. Она долго думала. Но потом решилась-таки высказать свои подозрения. Словом, мы давно взяли Алексея Березнева в оперативную разработку. И, кстати, заговори она раньше, третьей трагедии можно было бы избежать. Свою жену, Наталью, он убил за два часа перед тем, как мы начали штурм. «Казнил», как выразился убийца. Посчитал, что она во всем виновата, потому что с ее слов все и началось.

– Ах вот как… так просто… – разочарованно протянула Арина.

– Да, должен сказать и еще кое-что. Ваш папа, Ариадна Максимовна…

– Мой отец?! Что он?

– Незадолго до того, как мы решили брать преступника, он позвонил нам и напомнил про одну фразу, которую слышал от Березнева в вашем, Ариадна Максимовна, пересказе. Преступник сказал ее в тот день, когда я допрашивал вас всех вместе в квартире подозреваемой. Вы помните эту фразу?

– Всего какую-то одну? Нет, конечно!

– Вот она: «Пока я сюда ехал, – сказал Березнев как бы между прочим, – стало совсем темно. Еще и поплутал немного – пока в этой темени сориентировался, хорошо, луна взошла, хотя серп и не яркий, а все же я сумел разглядеть нужную дорогу…»

– И что?

– Ваш отец указал нам, что эта его фраза, сказанная в присутствии четырех свидетелей, тоже является серьезной уликой. И знаете, почему?

– ?

– Потому что старый серп луны бывает виден утром, а не вечером. Если серп виден вечером, то он увеличивается, а не уменьшается. А если вечером луна восходит, то она просто обязана быть… полной! Это значит, что к подъезду, где произошло убийство, Алексей Березнев подъехал не в полночь, как он утверждает, а гораздо раньше. Скорее всего – поздним вечером. То есть тогда, когда в этом подъезде и убили Соломона Фридмана.

Арина помолчала, думая про себя, что ее отец, конечно же, узнал про эти метаморфозы с луной не сам. Ада, которая давно на «ты» со всякими там лунными дорогами, – вот кто подкинул следствию эту улику!

– Скажите… а больше мой отец вам ничего не сказал?

И тут капитан Волков впервые смутился. Белозубая улыбка скрылась, толстые, как палки, брови упали к переносице.

– Откуда вы… Почему вы спрашиваете?

– Потому что я думаю, что отец, а вместе с ним и еще одна женщина по имени Ада – ведь была же такая? Ага! – воскликнула Арина, увидев, что капитан поморщился, потому что его поймали на попытке присвоить себе все лавры удачного расследования. – Именно отец и эта женщина назвали вам имя убийцы! И только тогда, когда вы, в свою очередь, назвали это имя Анне, она и заговорила! Не исключено при этом, что вы пообещали ей какие-нибудь послабления для брата, например, потребовать, чтобы его признали сумасшедшим и не осудили – иначе черта с два она бы заговорила! Что, не так?

– Ну… Когда Максим Бардин и эта его странная спутница пришли к нам, то действительно… мгм… несколько помогли. То есть они убедили… подбросили несколько ничего не значащих доказательств…

– Не подбросили, а дали вам главную зацепку! И имейте мужество это признать, товарищ капитан Волков. Эх, вы…

– Арин, – Валька, усталый, грязный, со следами подсохшей крови на лбу и виске, взял ее за руку.

Впервые за все время знакомства Арька отняла у него свою руку только за тем, чтобы прижаться к нему.

Крепче, как можно крепче…

«Какой был разговор с отцом, когда вернулась домой, что он сказал Вальке, потом снова мне, а потом опять Вальке, пожалуй, не буду пересказывать.

Но это прошло, хотя и не сразу.

Сразу случилось другое: исчезла Ада. Ни я, ни папка больше ее никогда не видели. Ушла, исчезла, испарилась, пропала, сгинула, улетучилась.

«Исчезла из нашей жизни», – как порой замечает мой одинокий грустный отец.

Портрет моей матери по-прежнему висит у него в студии на видном месте. А другой портрет – рыжеволосой женщины в дивном бархатном платье и чарующими глазами, от которых невозможно оторваться, я взяла себе.

Иногда, хотя теперь уже гораздо реже, к отцу приходит его «богема», я и не хочу, чтобы эти фурии спрашивали у него «кто это».

Это Ада. И этого достаточно».

«Несколько месяцев прошло в напрасном ожидании – не думал я, что после Марии еще какая-нибудь женщина заставит меня так долго, с таким тревожным буханьем сердца реагировать на каждый телефонный звонок.

Почему она ушла, не попрощавшись?

Я думал об этом все время.

Я бы никогда не стал навязывать ей свое общество.

Но почему же она ушла, не попрощавшись?!

И вот, когда глухая тоска как будто начала отступать от меня и я мог, уже почти мог начинать свой день без того, чтобы с унынием, всего на несколько секунд, опускаться в кресло, где когда-то сидела Ада, и прислушиваться к какой-то одинокой и страстной, едва-едва уловимой, звучащей во мне мелодии – вот тогда она все-таки мне позвонила.

– Милый, – сказала она. – Я видела журнал. Звоню, чтобы сказать тебе спасибо. Ты сделал прекрасный портрет.

Действительно, свежий номер «Нострадамуса» вышел из печати за два дня до этого. Фотография ли Ады на обложке, или опубликованное на развороте интервью с ней были тому виной – но журнал, как я знал, разошелся буквально за один день. Марина, главный редактор, сказала мне об этом. И даже упомянула что-то про премию за хорошую работу – я плохо слушал ее, потому что во время этого разговора не мог оторвать глаз от самого журнала, вернее, конечно, от Ады, которая смотрела на меня с обложки и улыбалась… улыбалась… мне.

– Я хочу видеть тебя, – сказал я с тоской.

– Может быть, когда-нибудь. Но не сейчас.

– Почему?

– Сейчас я тебе не нужна.

– Откуда тебе знать…

– Я не нужна тебе. Я знаю. Не пройдет и нескольких дней, как ты встретишь наконец женщину своей мечты.

– И это будешь не ты?

– Нет.

– Может быть, все же она… Анна Березнева? – спросил я не столько потому, что действительно думал так, сколько потому, что в очередной раз поймал себя на мысли: а ведь я так и не познакомился с этой женщиной, доставившей нам всем столько хлопот.

– О, нет. Конечно, нет. Весы и Рыбы – неблагополучный и недолговечный союз; вы оба не были бы счастливы. А кроме того, я не думаю, что вас действительно тянет друг к другу. Ни Весы, ни Рыбы не способны долго выносить напряженных ситуаций. Если такие ситуации все-таки возникают, то они просто предпочтут исчезнуть и больше никогда не появляться.

– Ты тоже предпочла исчезнуть и никогда не появляться.

– О, я… Я вообще нигде долго не задерживаюсь.

«Кошка, которая гуляет сама по себе…»

– Ну что ж, милый… Еще раз спасибо тебе и – прощай. Когда придет Арина, передай ей от меня большой привет.

Я напрягся:

– Откуда ты знаешь, что ее нет дома?

– Это самое легкое во всей истории нашего знакомства, – засмеялась она. – Когда Весы встречают Водолея, то можно легко предположить, что они или не скоро расстанутся, или не расстанутся никогда. Это идеальная пара, если таковые вообще бывают на белом свете. У твоей дочери и этого молодого человека одна магическая цель, они одинаково мыслят, думают, говорят. Их тянет друг к другу. А коль так, то Арина и Валентин, конечно же, все свободное время проводят вместе.

Так оно и было. Вот и сейчас Аринка бродит где-то в обнимку со своим Валькой, совсем не думая о своем старом, одиноком, брошенном отце…

– Но ты не переживай. Повторяю, вмешательство Арины в твои дела очень скоро изменит и твою собственную судьбу.

– Да, но как?

Она помолчала. Я чувствовал, что она улыбается.

– Прощай, милый мой.

Я хотел сказать дежурное: «Лучше до свидания», но из трубки уже полились гудки. Они лились так безнадежно, что я еще некоторое время постоял с трубкой в руке, пытаясь унять такую знакомую мне глухую тоску.

А потом положил трубку на рычаг.

Телефон зазвонил в ту же секунду.

– Папка! – счастливо закричала мне дочь, и я почти увидел ее – раскрасневшуюся, довольную, с перекинутой за плечо косой, и за спиной у нее, конечно же, стоял этот вечный Валька. – Папка!!! Представляешь, к нам в институт пришла новая преподавательница – ужасно красивая! Я уже все про нее узнала! Папка, ты только не возражай, но я уже придумала, все-все придумала, мне просто необходимо вас познакомить!

Я хотел вспылить, но тут Ада, моя рыжеволосая Ада как будто снова встала у меня перед глазами. «Вмешательство Арины в твои дела очень скоро изменит и твою собственную судьбу…»