Михаил Март - Дикий глаз

Милиция действительно пропускала его, разгоняя машины, стоящие на пути. Оцепление держали омоновцы в полукилометре от ресторана, они едва удерживали натиск репортеров, слетевшихся, как падальщики. Кучка папарацци окружили какого-то полковника милиции, тот долбил телеграфным языком сам не зная что.

За оцеплением дорога стала свободной, но еще долго был слышен гул сирен.

В офисе Данилу встретили как героя. Анфисы среди команды не было.

– Кому пришла в голову идея поставить Андрея на сцену? – резко спросил Данила у Сергея.

Начальник пожал плечами:

– Мы ему не указ. Он был отличным музыкантом и сам втесался в оркестр. Кому-то заплатил. Я не знаю подробностей, но нам он сказал, что выбрал самую безопасную точку, а главное, что можно будет присутствовать на свадьбе официально с начала торжеств. Лучше его никто никогда не находил лазеек.

– Ладно, я пошел спать.

Данила положил на стол пленки и камеру Андрея и ушел.

На него смотрели с удивлением и уважением. Он того стоил.

Дверь открыла Анфиса. Увидев окровавленного Данилу, испуганно воскликнула:

– Ты ранен?

– Я убит. Но на теле нет ни одной царапины.

Девушка бросилась ему на шею. Так они простояли несколько минут.

– Может быть в квартиру зайдем? – спросил гость.

– Ой, прости! Конечно, входи. Раздевайся. Я налью ванную, тебе надо отмыться.

– Отмыться не получится, а расслабиться не помешает. И хорошо бы чего-нибудь выпить.

– Все что угодно.

– Горячая ванна и холодная водка – то, что мне надо.

Он почему-то забыл о том, что Анфиса женщина, и начал раздеваться при ней.

Через пять минут он лежал в покрытой пеной ванне со стаканом водки со льдом в руках. Анфиса сидела на краю ванны и разглядывала его, будто распакованный дорогой подарок к Рождеству.

– Почему ты дома? – спросил он безучастно.

– Уволилась. Нервы сдали.

– Перестрелка в ресторане – дело рук Сергея?

– Нет, конечно. Такие операции разрабатывают в спецслужбах. Но у Сергея есть свои информаторы. Он тоже вносит свой вклад, а потому ему не мешают. Там все так переплетено, что черт голову сломит. – Андрей погиб, я выжил дуриком. Рулетка. Новичкам всегда везет. Во всяком случае, меня живым никто увидеть не рассчитывал.

– Он каждый день проживал как последний. Всегда лез в пекло. За время войны в Чечне не получил ни одной царапины, уверял, что пули боятся его. Это же не первый случай, когда он снимал разборки. Работа для него превратилась в манию, болезнь. Он уже не мог без этого жить. Сумасшедший. Мне кажется, он искал смерти.

– Чтобы найти ее, достаточно было уйти. Он слишком много знал, и Сергей не оставил бы его гуляющим на свободе.

– Сергей не решает этих вопросов. Гена Осипов отвечает за безопасность и командует ликвидаторами. Этот подонок очень опасен. Андрюша все понимал. Думаю, ты прав, таких свидетелей живыми оставлять опасно.

– Но ты ведь тоже много знаешь?

– Сережа меня не даст в обиду, хотя между нами все кончено. Нас никакие чувства не связывали. Он безумно любит свою жену, а я играла роль подстилки для справления мужской потребности. У нас была с ним договоренность. Как только я встречу человека, которого полюблю, наши отношения кончатся. Он принял мои условия и обязан сдержать слово.

– Значит, ты влюбилась?

Анфиса помолчала.

– Я принесу твои вещи, надо их постирать. У тебя даже сумка испачкана кровью.

Девушка вышла из ванной. Данила допил водку и уронил стакан в воду. После пережитого стресса он быстро погрузился в сон. Сколько он спал, непонятно, но проснулся от холода. Вода в ванне остыла, а Анфиса, наверное, пожалела его будить, решил он. Его вещи валялись на полу, возле двери. От вида запекшейся крови его передернуло.

Он растерся полотенцем и надел махровый халат хозяйки, благо он был длинным и просторным.

Выйдя из ванной, он обратил внимание на огромные напольные часы. Шел шестой час, за окном начинало светать. Надо было уйти пораньше, пока окончательно не рассвело, чтобы прохожие и соседи не заметили его окровавленную одежду.

Данила вернулся в ванную и оделся. Покрытое коркой тряпье вызвало отвращение, но теперь это перестало иметь значение. Он причислил себя к соучастникам бойни, а у убийц руки всегда по локоть в крови.

Выйдя из ванной, Данила увидел, что дверь в спальню распахнута настежь, Анфиса лежала на полу. Несколько секунд он стоял в замешательстве, потом зашел в комнату. У девушки было перерезано горло очень острым предметом, ножом или опасной бритвой. Глаза открыты, и ни малейшего испуга на побелевшем лице. Пол был залит кровью.

Данила заскрежетал зубами, помедлил еще несколько секунд, а потом достал видеокамеру, вставил в нее чистую кассету и начал снимать: мертвую девушку, всю квартиру, добрался и до замка. Дверь была заперта на ключ, а изнутри ее можно было открыть вертушкой. Значит, у убийцы имелся ключ. Он вошел, сделал свое дело, ушел и запер за собой дверь. Это мог сделать только свой человек. Ведь она не испугалась и не удивилась его появлению. А может быть, даже ждала, зная, что ей вынесен приговор.

И опять он остался в сторонке. Убийца не предполагал встретить кого-то в ее квартире, он даже в ванную не заглянул, а она промолчала и вряд ли кричала. Крик разбудил бы его. Наверняка. Анфиса его спасла. Выскочи он на крик из ванной – оказался бы рядом с ней с перерезанной глоткой.

Данила повернул вертушку, открыл дверь и ушел, оставив ее распахнутой настежь.

В машине он перестроил рацию на милицейскую волну и сделал вызов:

– Всем патрулям в районе Гоголевского бульвара. Совершено убийство по адресу Сивцев Вражек, 7, квартира 14.

Он тут же отключил рацию, чтобы его не запеленговали, и нажал на педаль газа.

Долгожданный телефонный звонок наконец-то прозвучал. Оперативники Осипова тут же включили аппаратуру прослушивания и подали сигнал девушке.

– Только не выдавайте своего волнения, – почему-то шепотом произнес один из оперов.

Ева постаралась взять себя в руки и сняла трубку.

– Да, алло, слушаю вас.

– Евочка, солнышко, здравствуй, это папа.

– Господи! Куда же ты пропал? Я же волнуюсь.

– С тобой все в порядке, девочка моя?

– А что со мной может случиться?

– Тебя никто не беспокоил по поводу меня?

– Нет. Я же из дома не выхожу. Обложилась книгами и работаю. Голова идет кругом, мне скоро сдавать материалы ведущему темы.

– Умница. Ты знаешь, что напечатан некролог о моей гибели?

– Ты меня предупреждал. Но я газет не видела, у меня запарка.

– Очень даже кстати. Все объясню потом. Мне нужна твоя помощь. Только прошу тебя, не произноси никаких названий вслух. У тебя есть ключик. Сходи на почту и возьми из своей ячейки все бумаги. Они мне очень нужны. Ты поняла, о чем я говорю?

– Поняла.

– Потом поезжай в то место, где ты разбила клумбу. Тебе там всегда нравилось. Знаешь, где это?

– Ну конечно. Чего тут сложного?

– Жди меня там завтра. А теперь главное. Есть люди, которые хотят мне зла. Я уверен, что за тобой могут наблюдать. Будь очень внимательна, следи за машинами, едущими за тобой. Используй машину, что стоит на крытой стоянке, ею давно не пользуются. Ты поняла?

– Да. А где от нее ключи?

– Ключи в багажнике под ковриком. Машина заперта, но багажник открыт.

– Хорошо.

– Будь очень осторожна, лапочка. Езжай на стоянку только своим ходом, смени несколько видов транспорта.

– Я все сделаю.

– До завтра, ласточка моя. Очень по тебе скучаю, жду не дождусь нашей встречи.

В трубке раздались короткие гудки.

Ева с испугом посмотрела на своих телохранителей. Ее держали в неизвестном месте, в трехкомнатной квартире, с ней постоянно находились три человека с оружием. Они ни на секунду не оставляли ее одну – делали что-то по хозяйству, готовили еду…

– Я ничего не понимаю.

– Не волнуйтесь, Эвита Константиновна, мы гарантируем вам безопасность вашего отца, – сказал опер. – Он прав, ему угрожают. На месте брата должен был быть он. Решив защищаться сам, он сделал главную ошибку. Одному ему не справиться с террористами. Фокус с некрологом не удался. Враги знают, что он жив, и не успокоятся, пока не завершат своей грязной работы. Вербин – человек государственный, и мы несем ответственность за его безопасность.

– И что же теперь?

– Вами мы тоже рисковать не можем. Слишком опасное мероприятие предложил вам отец. Всю операцию мы возьмем на себя, на дачу за вас поедет наша сотрудница.

– Ее не пустит охрана. Чужих на территорию не пускают. А гости туда не ездят, это спецтерритория. Там живут люди, которые предпочитают избегать гостей. – Охрана предупреждена, не беспокойтесь. Безопасностью занимаются компетентные органы. Нас не охрана беспокоит, а террористы. О какой машине говорил вам отец?

– О маминой. Она уже три года стоит на приколе и вряд ли заведется. Мама за руль не садилась с тех пор, как заболела.