Андрей Шляхов - Криминальные будни психиатра

Савелий вспомнил так кстати попавшегося ему на глаза доцента Щукина.

— У жены Высоцкого оказалась первая группа.

— Бинго! — вырвалось у Савелия. — Это означает, что Кирилл никак не мог быть его сыном, — объяснил он Ирине. — У родителей с первой и третьей группами крови могут рождаться дети с первой и третьей группой. Вот если бы у матери была вторая…

— То у детей могла быть любая группа! — перебил Виталик.

— Молодец, выучил таблицу! — похвалил Савелий.

— Пригодится еще, — удовлетворенно хмыкнул Виталий. — Вот с этими группами крови я снова к начальнику отдела и пришел. Так и так, говорю, получается, что Кирилл ему не родной сын и как-то вот особой любви между ними не наблюдалось, если верить школьным педагогам. А если не брать во внимание убийство Кирилла, то у Высоцкого-старшего явный мотив для убийства компаньона, прекрасные возможности совершать убийства на складе, отсутствие алиби по всем эпизодам, более того — он находился на территории комплекса во время всех убийств, и необходимые физические данные. Одно к одному, тютелька в тютельку… Вы, Ира, знаете, что такое «тютелька в тютельку»?

— Не отвлекайся! — потребовал Савелий.

Не хватало еще, чтобы брат начал рассказывать свои любимые анекдоты — плоские, похабные.

— Короче, начальник впечатлился, похвалил меня за сообразительность и благословил на дальнейшие подвиги. Спустя четырнадцать часов Кулинар был арестован после того, как при обыске у него дома нашли ту самую «Книгу о вкусной и здоровой пище». Примитивный, надо сказать, был у него тайничок, детский — под вагонкой на застекленной лоджии. И маркер там же лежал, тот самый, которым обведены все рецепты, экспертиза уже была. Кто ж так прячет? Мог бы, что и поинтереснее придумать. С его-то умом, с его-то изобретательностью.

— Оле… Он признался? — спросила Ирина.

— Да, — кивнул Виталик. — Во всех шести убийствах. Хотел избавиться от сына и компаньона, вот и придумал такой ужасный план. Правда, в том, что планировал еще одно убийство, так и не признался, хотя в его положении одним больше, одним меньше…

— Как страшно это звучит! — Ирина глубоко вздохнула. — Одним больше, одним меньше…

— Как есть, так и звучит, — ответил Виталий.

— Все равно страшно. Понимаю, что это правда, а до конца поверить не могу. Николай Николаевич был строгий и немного самодур, мог наорать, обидеть незаслуженно, а Высоцкий всегда держался вежливо, спокойно, улыбался, мог пошутить, не хамил никому. У него только с Галиной Даниловной нашей была взаимная неприязнь, но в этом Даниловна сама виновата — она любила при каждом удобном случае заявить, что как главный бухгалтер подчиняется только генеральному директору ЗАО и больше никому. А Высоцкий же был совладельцем комплекса, разумеется, его эти высказывания задевали. Даниловне еще повезло, что он ее не убил. Были, наверное, такие мысли…

— При наличии конфликта она могла спать спокойно, — уверенно заявил Виталик. — Высоцкий всячески отводил от себя подозрения. Он ни за что бы не стал подставляться, убивая сотрудника, с которым был в контрах, да в таких, что все об этом знали. Он говорит, что выбор четырех жертв был случаен, можно сказать — наугад. Биту, кстати, Высоцкий пустил в ход прямо на первом убийстве, желая запутать следы еще сильнее. Чтобы мы в первую очередь присматривались к спортсменам или к тем, кто любит возить биту в багажнике. Есть такие любители, не так давно на Ленинградке одного типа его же собственной битой насмерть забили. В ходе разборок после столкновения. Еще Высоцкий сказал, что первоначально планировал остановиться на пятом убийстве, но в итоге решил убить еще раз, чтобы, как он сам выразился, «отвести следствие подальше от директорской кандидатуры». Хитрый мужик, он и Кирилла убил вперед компаньона только для того, чтобы практически сразу оказаться вне подозрений. И ведь если бы не мы с Савелием, то… Ну, не буду хвастаться, вы, Ира, вижу и так меня поняли.

— Поняла, — улыбнулась Ирина. — Я вообще понятливая. Например, я сразу поняла, что психолог у нас на складе появился не просто так и не для того, чтобы успокаивать народ, а с какими-то своими целями.

— Это почему же? — удивился Савелий. — Я, кажется, не давал повода.

— У тебя было такое многозначительное выражение лица, и еще ты очень напряженно держался. Был натянут как струна. Казалось, стоит тронуть — и зазвенишь. А вот сейчас, например, ты держишься естественно. Совсем другое впечатление, совсем другой человек. Удивительно еще, что Высоцкий тебя не раскусил сразу.

— Скажу тебе больше — это он меня и пригласил. С подачи Виталия, который расписал меня таким волшебным проницательным человеком, психиатром, от которого не скроется ни один маньяк…

— Представляю, как он ржал в глубине души, подписывая с тобой договор!

— Хорошо смеется тот, кто смеется последним, — заметил Савелий. — Идея, конечно, была дурацкой…

— Но в итоге она сработала! — вставил Виталик. — Ты вошел в курс дела, проникся, так сказать, а заодно и познакомился с Ириной. Да только ради этого стоило подписать договор с Высоцким!

— Однозначно — стоило. — Савелий подмигнул Ирине, а та в ответ показала ему кончик языка, мол, я еще не решила — стоило или нет.

— А он тебе заплатить успел? — озабоченно нахмурился брат. — Или зажилил.

— Успел, — усмехнулся Савелий. — Перевел все, что полагалось за несколько дней дуракаваляния. Мне даже неудобно было.

— Неудобно штаны через голову надевать! — хохотнул Виталик. — А получать оплату за работу всегда удобно. Впрочем, если ты считаешь, что Высоцкий тебе переплатил, то можешь потратить всю эту сумму на передачи. Что можно передавать, а что нельзя, посмотри в Интернете.

— Перебьется он без моих передач, — нахмурился Савелий. — Пусть жена о нем заботится…

— После того как он задушил ее сына?! — Виталик изумленно вытаращился на брата. — Ты что — кофе перепил?

— Да, действительно, — смутился Савелий. — Это я, не подумав, сказал.

— Жена, конечно, тоже хороша, — скривился Виталик. — Вышла замуж за одного, родила втихаря от другого… Не очень красиво. О том, что Кирилл — не его сын, Высоцкий узнал, когда ребенку было пять лет. Жена сама в приступе истерической откровенности призналась.

— Если он с ней не развелся, значит — простил, — сказала Ирина.

— Не все так просто! — Виталик помахал в воздухе указательным пальцем. — Дело было в девяностые, Высоцкий переходил из одного мутного бизнеса в другой, цветные металлы, сигареты, алкоголь, компьютеры и бытовая техника… Чем он только не занимался, и все эти занятия были, скажем так, полукриминальными. Поэтому две квартиры, загородный дом в Серпуховском районе, земельный участок в Саратовской области — четырнадцать гектаров, между прочим, все машины, а также парочка-троечка нехилых банковских вкладов были записаны на имя жены. Так тогда все делали, надеясь, если что, уберечь добро от конфискации. Потому тылы у госпожи Высоцкой были крепкие, могла себе позволить такие признания, в случае развода с голой попой не осталась бы. Пардон. Но зря она, конечно, это сказала, раз уж сделала, так лучше молчи, потому что с того дня Высоцкий начал игнорировать ребенка. Дома вообще его не замечал, у Высоцкого есть такая привычка — не замечать того, что ему не нравится. Только на людях он играл роль отца, да и то без особого желания.

— Но на работу к себе, однако, взял, — сказала Ирина.

— С далеко идущими намерениями, — прокомментировал Виталик. — Небось тогда уже план был готов.

— Мы все считали, что Олег Михайлович намеренно строг с сыном на работе. Думали, что он поступает так в интересах Кирилла, учит его работать по-настоящему, самостоятельно, ни на кого не оглядываясь…

— А на самом деле он был с ним излишне ласков, — сказал Виталий. — Дома они вообще не общались, все проблемы Кирилла решала мать. Вы знаете, чужая душа, как известно, потемки, но мне интуитивно кажется, что жена Высоцкого чем-то его шантажировала. Был у нее какой-то рычаг воздействия на мужа, иначе бы он давно бы развелся с ней. Сейчас-то все имущество принадлежит ему, на жену только квартира, в которой они жили, осталась записана да ее «мазда», а все остальное Михалыч, как от криминала отошел, «отжал» обратно посредством дарственных.

— А ты бы спросил, — предложил Савелий, — вдруг рассказала бы.

— Во-первых, не рассказала бы, а во-вторых, зачем мне эти семейные тайны? Для торжества справедливости? Высоцкий и так без вариантов получит пожизненное, правда, предварительно его скорее всего отправят на психиатрическую экспертизу в институт Сербского.

— Непременно отправят, — подтвердил Савелий. — С таким-то анамнезом…

— Может, еще и шизофрению найдут? — недоверчиво прищурился брат.

— А вот это навряд ли. — Савелий покачал головой. — Шизофренией там, насколько я понимаю, и не пахнет. Хотя не исключаю, что Высоцкий мог заранее отрепетировать симуляцию чего-нибудь такого, что позволит уйти от наказания. Но с учетом того, что он натворил…