Галина Романова - Охотники до чужих денежек

Сначала Данила... От мужчины подобного склада ума большого ждать не приходилось. Чем бы он ни руководствовался в своем поступке, но она презирала его, как и прежде. Выше этого уровня ее чувства не поднимались. У нее даже не возникало желания попытаться понять его, покопаться в подоплеке его поступка, возможно, даже обнаружить что-то болезненно-трепетное. Нет, нет и еще раз нет! Она его не хочет ни под каким соусом и ни в какой связи!

Потом Вениамин... Вот этот удар оказался куда более ощутимым, чем вандализм соседа. Мужчина его уровня не мог так поступить с ней! Не мог поступить просто так! Его должно было что-то спровоцировать на это. Что-то такое, что она, возможно, со временем смогла бы ему простить...

Поймав себя на этой трепетно-обнадеживающей волне, Эмма разрыдалась пуще прежнего.

Нет, ну что она за дура такая?! Неужели так глупы все влюбленные женщины (а в том, что она была влюблена в вероломно покинувшего ее Вениамина, Эльмира не сомневалась)? Неужели каждая баба, охваченная любовной лихорадкой, получив порцию незапланированной подлости от предмета своих вожделенных мечтаний, мгновенно начинает выискивать оправдательные мотивы его подлости?! Неужели это происходит со всеми? К черту тогда такое глупое чувство! Ни к чему оно, совсем ни к чему! Зачем рвать на части сердце, которое никому не нужно?! Которое швырнули оземь и растоптали, припечатав кованым каблуком.

Женился!!! Боже правый!!! Хотелось бы ей взглянуть на эту Анну! Очень хотелось бы. Наверняка красавица, раз могла себе позволить обнажаться на широкой публике. Ну так ведь и она не уродина! Все на месте. Физиономия тоже не подкачала. Данила так вот находил ее очень даже привлекательной. Его протяжные стоны до сих пор отдаются болезненным гулом в ее ушах. Он называл ее красивой, милой, какой-то там еще... любимой, кажется. Говорил, что ему никто, кроме нее, не нужен. Уж он-то вряд ли променял бы ее на первую встречную дешевую шлюху. Это же нонсенс – бросить ее ради проститутки, хотя и с большими средствами. Хотя... Может, в этом-то как раз и вся суть проблемы?! Хорошо все взвесив и обдумав, Вениамин решил, что так будет намного безопаснее? Пусть Эльмира не была голодранкой, но ее богатство еще предстояло отстаивать. И кто знает, чем могла закончиться эта борьба. А там все безобидно, безопасно, без лишней крови и потери нервных клеток. Все Анна сделала (если сделала, конечно) заранее, без него и, вложив в красивые пальцы неотразимого Вениамина золотую ложку, поспешно потащила в загс...

– Трус! – выпалила Эмма зло и плюнула в зеркало, у которого торчала уже добрых полчаса. – Мерзавец и трус!!!

Она подошла к столу, пошарила в пакетах и вытащила бутылку минералки. Отвинтив пробку, принялась умываться, выплескивая воду прямо на пол. Приятная прохлада немного уняла зуд кожи лица. Эмма приложилась к горлышку и сделала несколько крупных глотков. Немного стало полегче. Правда, самую малость. Утверждать, что к ней вернулось самообладание, и смысла не было. Но и то, что на смену дикой горечи пришла пустота, уже было переменой к лучшему. Девушка принялась вытаскивать продукты. Колбаса, тонко нарезанная заботливой продавщицей Тамарой, пришлась как нельзя кстати. Во рту у нее не было ни крошки уже более двенадцати часов. Пара бананов, упаковка йогурта, еще пара глотков минералки, и урчащий желудок перестал действовать ей на нервы. Эльмира рассовала остатки пиршества обратно по пакетам, отдельно свернув мусор, и надолго задумалась.

Вопрос «Что делать?» был для нее сейчас куда актуальнее, чем для современников прославленного русского классика. Мысли разбрелись в разные стороны, постепенно группируясь и образуя некий замкнутый круг.

Домой нельзя – это однозначно. После того сюрприза, что оставила она в отцовском сейфе и который наверняка кто-нибудь уже успел заполучить, проживет она в родном городе целой и невредимой в лучшем случае один день, в худшем – часа два...

Оставаться здесь... Можно было бы, конечно. Но где гарантия, что вероломство Вениамина ограничилось одной лишь женитьбой и он не пошел несколько дальше и не оставил координаты ее пребывания людям предприимчивым и заинтересованным. Здесь так же остро вставал вопрос о времени, которое отведут ей для того, чтобы помолиться о спасении своей души...

Бежать... Далеко ли она убежит без денег и машины? Та наличность, что у нее была с собой, позволит прожить безбедно недели две, ну от силы месяц, если ограничить себя в удобствах. А дальше?

Нет, это тоже не выход.

Эмма опустила ноющую от мыслей голову на сцепленные пальцы и раз за разом прокрутила назад все, о чем только что размышляла.

Да, крути не крути, а в одиночку ей не справиться. Нужен рядом кто-то еще, на кого бы она смогла опереться. Ну... и кто сумел бы ее защитить на случай возникновения непредвиденных обстоятельств.

Она вновь не без раздражения подумала о Даниле. Какого черта ему было нужно так все испоганить?! Взяла бы сейчас и позвонила ему, попросила о помощи, кабы не это его гнусное желание, распластавшее ее на полу собственной гостиной. Как она теперь сможет просить его о чем-то, раз выплюнула ему в лицо слова проклятия?!

Эльмира обеспокоенно заерзала на скрипучей табуретке, жалобно застонавшей под тяжестью ее тела.

Можно было бы, конечно, и позвонить, ради собственной безопасности поправ свою гордость, но вот последствия...

Самодовольство, проступившее на лице покидающего ее Данилы, было столь заметным, что, попросив его о помощи, она собственной рукой подпишет акт о капитуляции, а этого ей хотелось меньше всего.

Тогда кто? Кто в настоящий момент может поспешить ей на помощь?

Порывшись в запасниках памяти и проштудировав личный архив на предмет обнаружения лиц, пользующихся ее доверием, она не без горечи констатировала, что опереться-то и не на кого.

Вениамин позорно бежал, попутно прихватив в качестве трофея богатую средствами и прелестями проститутку.

Зойка после смерти обожаемого банщика превратилась в невменяемую особу, отягощенную сверх всякой меры зовом плоти.

Всякие разные Симаковы, Горские и иже с ними вообще в расчет не принимались. Стая индивидуумов, смыслом жизни которых было преумножение собственных средств любым путем. Так себе людишки, даже на третий сорт не тянут.

Так что продолжать хитрить с собственной персоной Эльмире надоело уже менее чем через час. И на поверку выходило, что Данила-то как раз и есть тот самый человек, на чью помощь она может рассчитывать. И уж если не на помощь, то на искренность – точно.

Выглянув в окно и обнаружив, что мартовские сумерки вот-вот поглотят очертания близлежащих домов, Эльмира засобиралась в город.

Дай бог здоровья предусмотрительным градостроителям этого курортного захолустья! Невзирая на отдаленность от центра и непрезентабельность района, здесь не было ни единой незаасфальтированной пешеходной дорожки. И бордюрный камень везде выложен в соответствии с ГОСТом, и премиленькие клумбочки с начинающими буйно вырываться из-под земли крокусами. Все рассчитано на то, чтобы человече, случайно оказавшийся на этом богом забытом курорте, проникся прелестью благословенной тишины края и вернулся сюда вновь...

Ворвавшись в ее поплывшие мысли, резкий рев мотора заставил вздрогнуть. Быстро среагировав, Эльмира выбросила вперед правую руку и вскоре уса-живалась на переднее сиденье темно-вишневой «Су-бару».

– Куда? – игриво шевельнул усами местный ловелас и зазывно положил ей руку на колено.

Эльмира, понимающе хмыкнув, переложила его руку на рычаг переключения передач и коротко отрезала:

– В центр.

– Понял, не дурак. – Парень взял с места в карьер, выбив искру из-под колес, и, набирая скорость, принялся трещать без умолку, превознося до небес свои сексуальные способности.

К последним Эльмира оставалась равнодушна, но вот кое-что в его трепотне не могло ее не заинтересовать.

Во-первых, парень родился и вырос в этом городке и знал здесь каждую собаку.

Во-вторых, наличие у него новехонькой крутой тачки и непомерных амбиций наталкивало на мысль, что он не последний человек в городе и обладает если не влиянием, то авторитетом – несомненно.

А в-третьих, как вытекающее из первых двух пунктов, Эльмире вдруг пришла в голову очень смелая мысль воспользоваться и его болтливостью, и определенным весом в обществе.

Она чарующим жестом поправила волосы. Полуобернулась к водителю и, напустив в глаза таинственности, поинтересовалась:

– Кто такая Анна? Догадываешься, о ком я?..

Они едва не въехали в столб электропередачи, настолько парень был ошарашен ее внезапным интересом. Потом, сбросив скорость и покрутив головой, он бросил в ее сторону пронзительный взгляд и, поразив ее своей проницательностью, пробормотал:

– А-а, так это ты и есть... Это тебя, значит, тот додельный кинул, удрав с этой шустрой шлюшкой. А я-то сразу и не допетрил, думаю, девчонка видная. Прикид опять же на штуку тянет...