Анна Данилова - Пожиратели таланта

Лиза заметила, как на лбу Валентины выступила испарина.

– Зачем он к вам приходил?

– Он интересовался бывшими хозяевами этого дома. Дело в том, что раньше здесь жила моя по-друга, но она уехала. И вот теперь иногда кто-то приходит к ней, спрашивает ее, просит новый адрес. А она-то мне никаких указаний на этот счет не оставила. Словом, я сказала этому человеку, что теперь в этом доме живу я... Вот и все!

– Желтковых не знаете? – на всякий случай спросила Лиза.

– Нет. Я не знаю никакую Желткову.

– Хорошо, тогда не буду больше отнимать у вас время.

– Постойте! А как же чай?

– В следующий раз. Скажите, Валентина, это теперь ваш дом?

В этот момент Лиза спрашивала себя: а в состоянии ли они с Гурьевым построить такой вот, к примеру, дом, выбрать проект, нанять строителей, все придумать, обустроить, и решила, что нет, такая грандиозность – не для них. Им проще купить готовый, кем-то уже придуманный дом, без лишней мороки и хлопот.

– Да, мой. Теперь – мой...

– Очень красивый, честное слово! Если надумаете его продавать – вот вам моя визитка, – произнесла она со слабой, усталой улыбкой на лице и, конечно же, без всякой надежды на это приобретение. – Мы с мужем давно мечтаем о красивом загородном доме. Знаете, я прямо-таки задыхаюсь в городе, особенно летом. Такая жара, духота! А здесь у вас просто рай!

Что это с ней? Голова кружится так, словно она только что сошла с каруселей. И одна часть головы будто работает, а другая – отдыхает. И слабость, тошнота... Глафира бы ей сейчас сказала, что она совсем не щадит себя, работает как лошадь.

С чего бы это ей еще и зубами цокать? Или стучать? Отбивать ими нервную дрожь.

– Вы сказали, что вы – адвокат? – услышала она, как сквозь толстый слой ваты.

– Да. Поэтому, если будут проблемы, обращайтесь! – Эта фраза сама слетела с ее губ.

Лиза вернулась в машину с таким чувством, что напрасно потратила время. А еще она поймала себя на мысли, что успела позавидовать этой женщине, которая после того, как проводила ее, наверняка вернулась к своим привычным, но тем не менее приятным домашним делам. Что она живет спокойной женской жизнью, выращивает цветы у себя в садике, готовит ужин для мужа или любовника (как она там сказала: «Я живу с человеком»?), вечером отдыхает в беседке, дыша свежим воздухом, с чашкой чая или фужером вина. Как говорится – живет нормальной жизнью. А вот Лиза живет как-то очень напряженно, неспокойно. И все самое приятное, важное, называемое счастьем, как бы проплывает мимо, и она не замечает этого! Она вечно кого-то спасает, кого-то ищет, кого-то прячет, рискуя собой, своей семьей... И муж у нее такой же – его никогда нет дома, он постоянно работает на других людей, зарабатывает деньги, чтобы, не успев потратить их с удовольствием, впрячься в новое дело. И Магдаленой занимается няня, хотя девочке нужна мать... Все неправильно, не так, как должно быть. И кто знает, когда все это закончится и Лиза сможет оглянуться и наконец остановиться. И сказать: все, хватит!

– Все, хватит... – Она сидела в машине, откинувшись на спинку сиденья, и пыталась вынырнуть из затягивавшей ее в мутную темную бездну обморока мощной воронки. – Хватит...

Она замотала головой, словно этим движением надеялась привести в порядок детали «головного механизма».

«Что со мной? Мне же нужно кому-то позвонить, сказать, что мне плохо. Но все близкие люди слишком далеко... Может, вернуться туда, в этот красивый дом, добраться до него, чтобы меня увидела эта женщина, Валентина...»

Она не помнила, как вышла из машины и двинулась к воротам. Сейчас ее стошнит прямо на эту чистенькую дорожку... Какой стыд!

Она толкнула калитку, показавшуюся ей невероятно тяжелой, просто чугунной. Цветы и прочие растения словно расступались перед ней, как волшебные, пионы шелковыми лоскутьями густо сыпались на траву, на ее туфли... По дороге ее качнуло куда-то в сторону, и она налетела на розовый куст, зацепившись юбкой за шипы.

Во дворе никого не было, ни одной души. Дорожка, ведущая к крыльцу, почему-то мягко покачивалась под ее ногами, словно гамак. Тем не менее Лизе удалось взобраться на верхнюю ступеньку и взяться за медную ручку, даже повернуть ее...

И вот она уже в прохладе передней, под ногами разбегаются в стороны белые, с черными вкраплениями, плитки. И все – какое-то мягкое, как перина, нереальное... Потом она почувствовала во рту привкус крови, и в ее голове кто-то беспардонно выключил свет.

Она очнулась и обнаружила, что лежит на холодном полу в большом холле. Откуда-то доносились встревоженные голоса. Сознание возвращалось быстро, кровь застучала в висках, надо было подняться и дать о себе знать хозяевам, объяснить ситуацию... Иначе ее примут за воровку.

Лиза поднялась и, придерживаясь за стенку, пошла на звуки голосов. Остановилась перед прозрачной дверью, ведущей на застекленную террасу, больше напоминавшую заставленный кадками с растениями зимний сад.

Там она увидела двух людей – мужчину и женщину, суетившихся вокруг распростертого на полу неподвижного человека, очень напоминавшего собой труп.

Женщина – это была Валентина Орешина – выполоскала в желтом пластиковом ведре тряпку (вода была опасно красноватой, пенистой) и, хорошенько отжав ее, протерла пол вокруг тела. Мужчина, лица которого Лиза не могла разглядеть, расстилал чуть поодаль на полу клетчатый красный плед. Он крутил его так и эдак, тихо комментируя женщине свои действия, в то время как сама гражданка Орешина продолжала драить плиточный белый пол. И Лиза вдруг с ужасом осознала, что она стала свидетелем самого настоящего преступления!!! Что она видит убийц, замывающих следы крови и собирающихся закатать тело в плед!

Если она сейчас откроет дверь и произнесет хотя бы одно слово, ей конец. Тогда им потребуется еще один плед.

Она вдруг как наяву услышала голос Глафиры, возмущенно заоравшей ей прямо в ухо: «Лиза, беги отсюда!»

Но вместо того чтобы последовать Глашиному совету, Лиза медленно надавила на ручку двери, открыла ее и, обращаясь к окаменевшим от ее неожиданного появления убийцам, спокойно спросила:

– Вам помощь не требуется, господа?

Лиза обошла труп, внимательно осмотрела его.

– А ведь это и есть Юдин, узнали?

Валентина Орешина, вжавшись в стену и вцепившись в плечо своего молчаливого спутника, кивнула головой.

Мужчина – живой, сожитель Орешиной – был хорош собой, но перепуган смертельно. У него даже ноздри побелели.

– Вы не пугайтесь... Я же не из полиции. Просто мне интересно, что у вас здесь произошло? Кто это его так? Ему, похоже, разбили голову...

И вдруг, взглянув в глаза Валентине Орешиной, она четко увидела всю сияющую нить событий, которые за какое-то мгновение обрели простое объяснение своей последовательности и привели в конечном итоге к этому уже остывшему трупу. Какой эффектный финал! Как же все просто!

В глубине террасы стояли кресла, Лиза, пошатываясь, поскольку она была еще очень слаба, прошла в ту сторону, чуть ли не перешагнув через труп, и села в одно из них. Разгадка была совсем близко, в двух шагах от нее, она, как охотник, чувствовала это, и этот азарт возвращал ей силы, придавал ей уверенности и храбрости.

– Сначала скажите мне, Валентина, – она почувствовала, как губы ее, словно помимо ее воли, растягиваются в нехорошую, злую улыбку, – что вы делали в четыре часа утра на улице Железнодорожной третьего мая этого года? Зачем вы преследовали автомобиль «Ока»? Чего вы хотели от гражданки Желтковой?

Она была уверена, что не промахнулась!

– Хорошо, – тихо произнесла Орешина. – Я готова все рассказать. Но только при условии, что вы позволите Игорю уйти. Он ни при чем, он не должен здесь присутствовать... Тем более что я ему уже и так все рассказала.

Последнюю фразу она произнесла убийственным тоном, как человек, сообщивший о том, что он только что принял яд.

– Вас зовут Игорь? – обратилась Лиза к мужчине. Он даже не пошелохнулся, так и продолжал стоять рядом с Валентиной, держа ее за руку.

– Меня зовут Игорь Абросимов. – В его голосе прозвучал (или это только показалось Лизе) вызов. – Я бы, может, и ушел, если бы не знал, как тяжело будет тебе, милая, – он инстинктивно прижал Валентину к себе, – повторять эту историю во второй раз. И если мне ты рассказала ее во всех подробностях, не скрывая эмоций, то сейчас я могу ограничиться лишь сухим изложением фактов, не так ли, Елизавета Сергеевна? Кстати сказать, я много слышал о вас, мои друзья часто обращались к вам со своими проблемами, которые вы с блеском решали. А потому, опережая события, я хотел бы заранее попросить вас дать мне согласие на нашу защиту. Безусловно, лишь в том случае, если вы сочтете, что она нам будет необходима. Поскольку мы с Валей виновными себя не чувствуем!