Юлия Алейникова - Лиссабон слезам не верит

– Вот-вот. Этот самый дон со своим коллегой искал на вилле деньги, припрятанные арестованным вами два года назад американским мафиози, у которого была конфискована эта вилла. По утверждению этого самого дона, заначка была немалая, несколько миллионов долларов. И они сразу же решили, что голову Жуану проломил конкурент, охотившийся за теми же миллионами, и, жутко перепугавшись, кинулись в бега. А поскольку вы непосредственно участвовали в задержании бывшего владельца этих миллионов, мы предположили, что вам каким-то образом стало о них известно и вы перед пенсией решили немного поправить ваше финансовое положение, изъяв эти средства. За ними вы и охотились, а мы вам мешали.

– Грандиозно! Никогда не слышал ничего абсурднее! Значит, это меня вы поджидали, облачившись в шлемы, с дубинками в руках? Я надеюсь, вы хотя бы планировали взять меня живьем? – продолжал издеваться инспектор, его помощники гадко хихикали в усы. – А теперь объясните, о каких миллионах речь? За чем я охотился? Да где вы набрались этих глупостей?

– Преимущественно у дона Пинта Су, – язвительно пояснила Юля.

Кака вновь хотел ее поправить, но Жуан прикрыл ему рот ладонью, и тот вынужденно промолчал.

Инспектор встал и подошел к Кака, нависнув над ним, как грозный рок.

– Откуда вы узнали про эти деньги?

– Слышали, как он кому-то по телефону говорил, – жалобно пискнул Кака.

– Кто именно?

– Бывший хозяин виллы, – начал по привычке шмыгать носом Кака.

– Как и где вы могли это слышать?

– Мы с Жуаном работали тут садовниками, пока он нас не выгнал. Дня три, наверное.

– Ясно. Теперь припоминаю, были два каких-то олуха, которые слонялись по саду. Значит, это были вы?

Кака кивнул.

– Он вовсе никакой не мафиози, – вернулся на место инспектор, – а просто крупный финансовый мошенник. Своего рода финансовый гений. Насколько я знаю, он сумел украсть клиентских денег на сумму в триста миллионов долларов, провернув хитрую аферу со страховыми компаниями и несколькими инвестиционными фондами. Интерпол гонялся за ним по всей Европе. Роберт Россе умудрился впутать в свои махинации известных религиозных деятелей, которые теперь вынуждены предстать перед судом наравне с этим типом. А с виду и не заподозришь! Я лично участвовал в его задержании. Сморчок сморчком, не выше вашего садовника, – пояснил инспектор Юле, кивая на Кака, – в очках, этакий тщедушный интеллектуал. Так-то.

– А кстати, – обернулся к Наташе инспектор. – Может, вас привела на виллу ностальгия? – задал он следующий не совсем понятный Юле вопрос, от которого Наташа странно дернулась. – Разумеется, я в курсе, что эта вилла принадлежала вашему мужу, донна Селести.

– Ее мужу? – в один голос спросили Ползуновы.

– Совершенно верно, – подтвердил инспектор. – Правда, владел он ею очень недолго. Донна Селести, может, вы забыли в доме что-то ценное?

Наташа, выпятив мощную челюсть, сверлила инспектора взглядом.

– Простите, инспектор, но когда именно это было? – с нескрываемым удивлением спросила Юля. – Мы с донной Васильевой знаем всю историю этого дома, выяснили имена всех ее владельцев. Последним владельцем дома был этот аферист, у которого его конфисковали. А перед этим какая-то семья из Лиссабона. Постойте… Вы хотите сказать… – стало доходить до Юли, – что донна Селести была замужем за сморчком-интеллектуалом, обобравшим пол-Америки? – решила уточнить Юля.

– Вот именно. Знаете, иногда маленькие мужчины питают патологическую слабость к крупным женщинам, – заговорщицки шепнул ей на ухо инспектор.

– Это меня как раз мало интересует, – отмахнулась Юля от инспектора. – Значит, она знала о спрятанной на вилле заначке и хотела забрать эти деньги? – осенило ее в очередной раз.

– Заначке? – нахмурился инспектор.

– А знаешь, – обратилась к Наташе Юля, проигнорировав вопрос инспектора. – Если бы ты просто подошла к Аське и объяснила ситуацию, она бы сама отдала тебе этот чемодан с бабками, и убивать бы никого не пришлось.

Но Наташа продолжала сидеть с каменным лицом.

– О каком чемодане вы здесь толкуете? – повторил свой вопрос инспектор. – Нет здесь никаких заначек. Во время ареста при Россе был обнаружен кейс с фальшивыми паспортами, по которым он путешествовал, тремястами тысячами долларов и бриллиантами на сумму в два миллиона долларов. Их, естественно, изъяли.

– Два миллиона? И всего-то? – разочарованно протянул Кака.

– Что, мало? – усмехнулся инспектор.

Но тут уже не выдержал Жуан. Он сгреб своего разбуянившегося друга в охапку, пока тот не ляпнул чего-нибудь лишнего про сундук и кастрюли с золотом, тихо лежащие в холодильнике, и, уткнув Кака лицом себе в грудь, мягко ответил инспектору:

– Не обращайте внимания на его болтовню, это последствия стресса.

Юля благодарно кивнула ему, в надежде, что Жуан и дальше будет контролировать своего не ко времени разговорившегося приятеля.

– Инспектор, а во время ареста этого Россе донна Селести тоже присутствовала?

– Нет. Когда власти заинтересовались странными финансовыми операциями дона Россе, он сразу же прихватил заветный чемоданчик и скрылся. Его основной капитал давно уже был переведен в офшоры.

– То есть эти деньги не нашли? Триста миллионов?

– Нет. Насколько я знаю, хотя это дело не мое, им занимается американское бюро расследований, дону Россе предлагали сделку в обмен на возвращение украденных миллионов, но он не согласился. Его приговорили в общей сложности к ста пятидесяти годам тюремного заключения.

– Но если так, то почему она, – Юля пренебрежительно кивнула на Наташу, – сидела без денег и была готова на все, чтобы их раздобыть? Если у них в офшорах спрятаны миллионы? И неужели она не знала, что при аресте чемодан с деньгами был изъят полицией?

– Деньги, лежащие в офшорах, для донны Селести недосягаемы. Во-первых, не думаю, что такой тип, как Россе, доверял хоть кому-то, даже своей жене. Никто, кроме него, не имеет доступа к счетам. Если бы донна Селести попробовала снять с них хоть цент, счета были бы немедленно арестованы, деньги конфискованы. К тому же их брак длился не так уж долго. Всего три года. И вряд ли они успели так уж сблизиться. Я прав, донна Селести? – обратился инспектор к Наташе.

Жердь сидела с таким видом, словно разговор ее вовсе не касался, и отвечать явно не собиралась.

– К тому же за ней наверняка следят. Россе не такой дурак, чтобы рисковать собственными деньгами. Да и, как мне стало известно, донна Селести подала на развод. Так что с момента бегства ее супруга всяческие финансовые поступления на ее счет прекратились. У донны Селести серьезные финансовые проблемы. Ее счет тает с каждым днем, она на грани банкротства.

– То есть ей этот чемодан был жизненно важен?

– Нет. Она знала о его изъятии. После ареста мужа она однажды встречалась с ним в тюрьме.

– Тогда я вообще ничего не понимаю. Зачем она полезла к нам на виллу? Что ей здесь понадобилось? И кто, наконец, убил соседа?

– Это отдельная история, и мне пришлось попотеть, чтобы понять мотивы, которые двигали этими господами, – кивнул на Наташу с Анри инспектор.

– Да не томите вы уже! – вмешался в разговор Василий. – Выкладывайте все, что у вас есть.

– Роберто Россе приобрел эту виллу не случайно, – глядя на Наташу, произнес инспектор. – Донна Ползунова, вы говорили, что помните историю этого дома?

– Ну да.

– Не припомните, кто именно был ее первым владельцем?

– Кажется, какая-то актриса. У нее такое своеобразное имя… Мне еще помнится, что было в нем что-то от Франции и Португалии. – Юля нахмурилась. – Мадлен, Мадлен, Мадлен Родриг! Вот! Риелторша сказала, что этот дом построил для нее какой-то воздыхатель, и она тут доживала остаток дней.

– Вы совершенно правы. А что еще вы узнали об этой актрисе?

– Да ничего особенного. Только то, что сказала Мезе. Она была одинока и богата, после ее смерти деньги получили благотворительные фонды, а драгоценности пропали. Бабка Мезе работала на вилле горничной до самой смерти актрисы, поэтому и была в курсе происшедшего. Она сказала Мезе, что драгоценности до сих пор спрятаны на вилле, и та рьяно взялась за их поиски. Кстати, если бы не Кака, их бы в жизни не нашли.

– Вы нашли драгоценности? – в крайнем изумлении спросил инспектор.

– Ну да. Вчера утром. Кака мыл пол и нечаянно разбил статую, в ней были замурованы старушкины бриллианты, – сочла возможным поделиться с инспектором Юля, поскольку он оказался честным человеком.

– Вы кому-то сообщали о своей находке? Кто, кроме вас четверых, мог об этом узнать? – напрягся инспектор.

– Утром заходила эта компания и интересовалась, куда пропала Мезе. Я им объяснила, что ее арестовали, заодно объяснила за что. Они стали убеждать меня, что никаких драгоценностей быть не может, и горничная просто фантазерка. Ну, я им и сказала, что никакая это не фантазия, а самая настоящая реальность.