Наталья Андреева - Ангард!

Александра посмотрела на часы:

– Знаешь, дорогой, я опаздываю. Отведешь Ксюшку в садик? На этом условии я готова тебя дослушать.

– Я сам опаздываю! Мне без пятнадцати час надо быть у Настасьи, а еще Самарина колоть! Я уже договорился с Серегой Барышевым! Перед тем как ему предъявят обвинение и переведут в другую тюрьму, я должен с ним поговорить. С Самариным. Пока он только задержанный. Потом станет подозреваемым, и следователь к нему больше не пустит. Да и поздно будет.

– Тебе-то что?

– Как что? Я хочу уговорить его признаться! Иначе он сядет надолго!

– А так не сядет?

– Кто знает? При хорошем адвокате… – задумчиво сказал Алексей.

– Я тебя что-то не понимаю. Ведь он убил?

– Убил. Но…

В этот момент в кухне появился Сережка.

– Мам, пап, кто сегодня дома? – зевая, спросил он.

– Никого! – хором сказали они с Александрой, переглянувшись.

– Что, весь день?

– У меня занятия во вторую смену, – вздохнула Александра. – Потом надо в магазин зайти и за Ксюшкой. Кстати, ты ее разбудил?

– Ага, – Сережка уселся за стол и стал намазывать маслом кусок хлеба.

– Я могу забрать ребенка из сада, – слегка надувшись, сказал Алексей. – Воловые живут в двух шагах, так что…

– Настю жалко, – вздохнула Саша. – А ты какого-то Самарина пожалел!

– При чем здесь Самарин? Он…

– Сережа, сколько у тебя уроков?

– Семь? А то ты не знаешь! Ты же каждый день мимо расписания ходишь, ма!

– Я забыла.

– Милая, ты просто устала, – сказал Алексей, подмигнув Сережке. – Парень уже взрослый, он сам в состоянии о себе позаботиться. Хватит его пасти.

– У него опасный возраст. Ксюшка! Ты где? Завтракать!

И началась обычная утренняя суета. Девочка с утра капризничала, сын носился по дому, собирая учебники, жена нервничала и боялась опоздать на работу. А он напряженно думал о том, как бы везде успеть, а главное, спасти Самарина. Этот человек ему симпатичен. И все тут! Как из четырех мушкетеров больше всех нравился Атос. Книжку он ночью дочитал. И проникся симпатией к благородному несчастному графу.

Из дома они вышли все вместе. Жена с Ксюшей направилась к детскому садику, Сережка в школу, а Леонидов не успел и двух шагов от дома отойти, как зазвонил мобильный телефон. Это был сюрприз. То есть Барышев, который преподнес сюрприз.

– Белкин признался в убийстве, – с ходу сказал он.

– В каком?

– Как, в каком? Признался, что заколол Рощина!

– Чушь!

– А следователь поверил. Белкина к нему повезли. С утра пораньше. Вот так. Белкин сказал, что выкинул ключ от квартиры Рощина, от черного хода, в водосток. Его сейчас ищут. Ключ. А Белкин признание пишет.

– Рощина заколол Самарин. Ты же знаешь! Это факт.

– Факты говорят, что это сделал Белкин.

Ты, кстати, где?

– Уже иду. По направлению к гаражу. С Самариным мы можем побеседовать?

– Можем. Я договорился. Но времени у нас мало. Следователь сказал, что с Самариным тоже все понятно. Его сегодня переведут.

– Увидимся, – коротко сказал Алексей.

Душа была не на месте. Так он и знал! Белкин признался в убийстве! А что ему оставалось делать? Как-то отреагирует Самарин?

«Ангард, Ролан Олегович!» – хотелось сказать ему. – «Ну же! Ангард!»

Драма неуклонно шла к развязке.

Алексей был уверен: за то время, что Самарин сидел в камере, Ролан Олегович все хорошенько обдумал. Времени было предостаточно. И он уже принял решение. Осталось узнать какое.

В кабинете они сидели втроем. Эпизод, похожий на тот, что был в воскресенье с Белкиным. Только артист вел себя по-другому: нервничал и суетился. Самарин был сдержан, в движениях осторожен, взгляда не отводил, и руки у него не тряслись от нервного напряжения. Барышев хмурился. Он все еще не понимал, кто же убил Волового?

«Ах, Сережа. Сережа! – хотелось сказать Леонидову. – Как ты не понимаешь? Такой человек, как Самарин, на предательство не способен. А вот Рощин с Белкиным…»

– Вы курите, Ролан Олегович? – спросил он.

Самарин невольно вздрогнул. И поморщился:

– Не называйте меня так. Лучше Роман. Да. Я курю.

– Вы можете закурить. Сергей, здесь есть сигареты?

Тот со вздохом выдвинул верхний ящик стола. Вытащил пачку сигарет с фильтром, пододвинул пепельницу. Самарин кивнул с благодарностью и закурил.

– У нас мало времени, – напомнил Барышев, поскольку пауза затянулась.

– Вы и печатаетесь под этим именем? Роман Самарин? – спросил Алексей, не обращая внимания на реплику Барышева. Надо нащупать ходы. Ключик к душе Самарина. Надо его как-то разговорить.

– Видите ли… Я пока не печатаюсь. Несколько коротких рассказов в журналах не столь известных. Впрочем, да. Роман Самарин. Под этим именем.

– Как чувствуете себя?

– Вы, должно быть, шутите? – усмехнулся Самарин. – Тюрьма – это не курорт.

– Хочется поскорее выйти, да?

Самарин посмотрел на Алексея настороженно.

– Белкин признался в убийстве Рощина, – сказал тот, внимательно следя за выражением лица Самарина. Так и есть! Роман кивнул с явным удовлетворением:

– Хорошо!

И глубоко затянулся сигаретой.

– Послушайте, ведь это вы закололи Рощина!

– Нет.

– Могу я вас попросить снять пиджак?

– Это еще зачем?

– Снимите.

– А если не хочу? – усмехнулся Самарин. – Силой заставите? – И покосился на Барышева.

Взгляд у него был такой, что Серега невольно напрягся. Алексей покачал головой: не надо. И сказал:

– Тогда врач вас осмотрит. Напишет заключение. Вы как хотите? Официально?

– Черт с вами.

Самарин положил сигарету в пепельницу, встал, снял пиджак.

– И рубашку, – сказал Алексей.

Тот подчинился.

– А ты говоришь, Белкин! – сказал Алексей, указывая Сергею на плохо затянувшуюся царапину на предплечье у Самарина. Длинную и глубокую. На рукаве рубашки виднелись следы засохшей крови. Барышев смотрел во все глаза. – Что ж вы, Роман Олегович, врача не попросили? Или не беспокоит?

– Я поранился дома. Когда лазил на крышу. Крыша у меня потекла. Упал с лестницы, зацепился за сучок.

– Ну понятно. Одевайтесь.

– Вы удовлетворены? – спросил Самарин, застегивая рубашку.

– Вполне. Роман Олегович, наша беседа не записывается на диктофон, и протокола нет, как вы видите. Расскажите, как все было, облегчите душу. Ведь это вы убили Рощина?

Самарин молчал.

– Вы, – с нажимом повторил Алексей. – Мы были вчера у Фирсова. Он рассказал, как вы пришли к нему через год после того, как выписались из госпиталя. Как он вас обучал запрещенным ударам. Хотел, чтобы вы за деньги фехтовали. А вы отказались.

– Ну и что? Это ничего не доказывает. Мало ли кто ходил в «Рапиру»! Фирсов не только меня тренировал.

– У вас есть алиби? – спросил Алексей.

– Разумеется! – кивнул Самарин.

– И?

– Я в это время убил Петю Волового, – спокойно сказал он.

– Что же вы делаете, Роман Олегович?! – с отчаянием в голосе сказал Алексей. – Ну, зачем?!

– Я хочу признаться в убийстве. Раз Валерик это сделал, я тоже сделаю. Не гоже отставать от товарища, – горько усмехнулся Самарин.

– А Настя? Как же вы ей в глаза посмотрите после этого?

– Настя поймет.

– Поймет, что вы убили ее мужа?!

– Если честно, то мне все равно. Из тюрьмы я не скоро выйду. Значит, не скоро с ней встречусь.

– Это ваше решение?

– Да, – твердо сказал Самарин.

– Ну хорошо. Я хочу, чтобы Настя знала правду. Понимаете?

– Не совсем.

– Вы, должно быть, не в курсе, я начальник службы безопасности Петра Андреевича Волового.

– Вот как? – слегка удивился Самарин. – А я думал…

– Я давно уже понял, что это вы убили Рощина. Я был в ЗАГСе. Вы подали заявление. Через месяц у вас с Маргаритой Лепаш должна состояться свадьба. Поэтому вы и убили Рощина.

– Замолчите! – Самарин обхватил голову руками.

– Вы слишком долго ждали. Я был у вас дома. Там повсюду ее фотографии. Вы всю жизнь ее любили. И когда представился шанс…

– Я вас прошу, замолчите… – простонал Самарин.

В третий раз он не женился на Маргарите Лепаш…

После того как Рощин в третий раз ее бросил и ушел к другой женщине, Самарин кинулся к Марго с утешениями. Приезжать к ней по выходным давно уже вошло у него в привычку. Да и Женька к нему привык. Самарин никак не мог понять: как может Рощин скрываться от сына? Не признавать своего отцовства? Ведь это он запретил Марго записывать Женьку-младшего Рощиным. И отчество свое дать мальчику отказался. А ведь Марго пришлось бросить институт, уйти в академический отпуск. И мадам Рощина стала относиться к ней с неприязнью. Как же! Внебрачный ребенок! О том, что мальчик похож на ее ненаглядного Женю как две капли воды, она и думать не хотела! А тот бегал по двору, маленький, смуглый, темноволосый. И удивительно упрямый. Казалось, весь двор знает. Весь свет. Но Рощин все равно не признавался. Такой уж он был человек.