Б. Седов - Дама Пик

А метрах в десяти от него находился бородатый джигит в бандитском спортивном костюме с лампасами, целившийся в нас из РПГ.

Генри заложил крутой вираж и повел вертолет вокруг поляны.

Я растерялся и на секунду потерял нить событий, но в это время раздался громкий и резкий крик Наташи:

– Веди машину ровно!

Этот выкрик был адресован Генри.

Он качнул ручкой управления, вертолет сразу же перестал вилять, и я почувствовал себя на гигантской карусели, вращавшейся с математической точностью.

Больно зацепив меня за щеку, рядом с моей головой просунулся длинный вороненый ствол с толстой трубой оптического прицела над ним, и через секунду раздались четыре быстрых выстрела.

Гранатометчик резко дернул головой, будто отгоняя осу, потом выронил свою трубу, которая от удара винтовочной пули отлетела в сторону, затем сделал руками странный жест и повалился лицом в траву.

Надир-шах покосился на него и, оскалив зубы, вдавил ствол пистолета Алене в шеку. Было видно, что ей больно, и я, схватив сидевшего передо мной Генри за плечо, закричал ему в ухо:

– Садись!

Винтовка, торчавшая из-за моего плеча, вдруг вылетела наружу, а вместо нее появился ствол пистолета, воткнувшийся мне в ухо, и зажат он был в правой руке Наташи. Левой рукой она крепко обняла меня за шею, почти перекрыв локтевым сгибом кислород, и крикнула:

– Ни в коем случае! Уходим!

Генри кивнул, и вертолет скользнул вбок.

Надир-шах, увидев это, оттолкнул Алену и, стреляя из пистолета в нашу сторону, закричал так пронзительно, что мы его услышали:

– Ты придешь за ней, Знахарь! Ты знаешь, что ее ждет! Я клянусь…

В чем он там клялся, мы уже не узнали, потому что быстро удалялись от царства Аль Дахара. Наташа все еще держала меня, приставив пистолет к голове, и первое, что я собирался сделать, когда она меня отпустит, – это навесить ей бланш под глаз, несмотря на то, что она, конечно же, была права на все двести процентов.

Игра вовсе не кончилась.

Знахарь стоял у окна и, заложив руки за спину, молчал.

За окном палило солнце и стояла летняя татарская жара, но в номере гостиницы «Чингисхан», тонированные окна которой выходили на парк Мусы Джалиля, было прохладно и тихо.

Наташа, с бокалом «Мерло» в руке, сидела, поджав ноги, в глубоком кресле и смотрела на Знахаря. Рядом с ней, на низкой тахте, с пультом в руках расположился Алеша, который с подчеркнуто сосредоточенным видом смотрел на экран телевизора, где по извилистой трассе беззвучно носились похожие на разноцветных тараканов машины класса «Формула-1».

Наконец Знахарь обернулся и сказал:

– Да пойми ты в конце концов, Алеша! Тебе нельзя туда идти. Сейчас я в последний раз объясню тебе, почему, и мы закончим этот разговор. Раз и навсегда.

Алеша сделал вид, что не слышит.

Знахарь посмотрел на Наташу и увидел, что она одновременно хмурится и улыбается, пряча улыбку за поднесенным к губам бокалом красного сухого вина.

Он вздохнул и, снова переведя взгляд на Алешу, начал свое последнее и окончательное объяснение.

– Во-первых, хоть ты и проторчал полгода в учебке у Губанова, но в настоящем деле, где вооруженные мужики палят друг в друга, ты не был, и поэтому можешь растеряться. А это опасно для всех остальных. Самара не в счет. Там ты исполнял роль мебели.

Алеша, упрямо набычившись, молчал.

– Во-вторых, в заложниках у Надир-шаха – Алена. И она имеет ценность как заложница только потому, что она сестра Насти и так далее. Надир-шах прекрасно знает, что я сделаю все, чтобы вытащить ее. Но если там окажешься еще и ты, который уже один раз был у него в плену, то в игре появится еще один козырь для этого урода. Поэтому тебя надо держать подальше от всего.

Знахарь помолчал, потом подошел к Алеше и встал между ним и телевизором. Дождавшись, когда Алеша неохотно поднял на него взгляд, Знахарь сказал:

– А главное… Это неприятно, но я скажу тебе, раз уж ты такой упрямый. Алену могут убить. И я не хочу, чтобы ты это видел. Понял?

Алеша опустил глаза и плотно сжал губы.

Знахарь постоял немного, глядя на стойко молчавшего парня, потом усмехнулся и, отойдя от телевизора, взял со стола бутылку и налил себе вина.

– Понимаешь, Алеша, – задумчиво сказал он, покачивая в руке бокал и следя за тем, как маленькие рубиновые волны разбиваются о его прозрачные стенки, – Настя погибла из-за меня. Из-за меня же ты оказался в заложниках. Теперь – Алена. Ты понимаешь, что происходит? Ведь старец Евстрат был прав: я приношу людям одно только несчастье. И если погибнет Алена, или застрелят тебя, или убьют вас обоих – что мне тогда делать? В петлю лезть? Ты представляешь, как должен чувствовать себя человек, по вине которого погибла целая семья? Я, например, боюсь даже представить себе это. Поэтому ты останешься здесь, и, если будет нужно, – прикованный наручниками к батарее. Как я сказал, так и будет. И имей в виду, что я не шучу насчет наручников.

Знахарь залпом выпил вино, поставил пустой бокал на стол и посмотрел на Наташу. Она подняла брови и едва заметно пожала плечами. Дескать – ты здесь главный, а я только женщина и молчу, когда джигиты разговаривают.

Знахарь понял ее взгляд и сказал:

– Вот именно.

Алеша, не видевший этого безмолвного обмена репликами, оглянулся, но не увидел ничего особенного и снова уставился в телевизор. На его лице было написано, что он имеет совершенно независимое собственное мнение по этому вопросу.

Две недели назад Наташа, Алеша и Знахарь вернулись из Пакистана в Россию, имея при себе второй Коран, а Генри Хасбэнд отбыл в родную Калифорнию, имея в кармане жирный чек.

Через два часа после того, как вертолет с похитителями священной реликвии скрылся в неизвестном направлении, дворец Аль Дахара был окружен войсками, и все закончилось без единого выстрела. Понятное дело, к этому времени ни Надир-шаха, ни Алены во дворце уже не было. Из персонала миссии милосердия не пострадал никто, и караван из автобуса и двух крытых грузовиков медленно и навсегда выехал через южные ворота.

Аль Дахару так и не удалось насладиться юной прелестницей, но это отошло на второй план. После того как в его дворце произошла маленькая война со стрельбой и взрывами, он начал стремительно худеть, а осквернение и ограбление сокровищницы произвело на него настолько гнетущее впечатление, что он с горя приказал распустить гарем и разогнать евнухов.

Прилетев в Россию, искатели сокровищ мурзы Казанского сразу же отправились в Самару, где их встретил Бурлак, без лишних слов предоставивший в распоряжение Знахаря и его команды загородный особняк за высокой каменной стеной и правительственный люкс в «Чингисхане». К этому времени он уже был коронован, и положение вора в законе сильно расширило его возможности. А то обстоятельство, что Знахарь при встрече вручил ему приятный увесистый пакет, намекнув, что это всего лишь мелочь, предшествующая главному подарку, привело Бурлака в отличное настроение, и первый же вечер Знахарь, Наташа, Алеша и Бурлак провели в ресторане Дома депутата «Княжна», где и поужинали с большим аппетитом, не забыв о фирменном блюде «рагу по-ленински».

Найти в Коранах нужные места оказалось делом непростым, но вопрос был решен. Два нанятых Знахарем специалиста по исламу, не зная друг о друге, скрупулезно сравнивали текст каждой из двух старинных книг с каноническим Кораном, который был известен всем и имелся практически у каждого правоверного мусульманина. Наконец расхождения, а точнее – вставки были обнаружены, выделены и переведены. Специалисты получили гонорары и удалились, а Знахарь, имея перед собой два листа бумаги, на каждом из которых была половина текста, служившего ключом к сокровищам, уселся за стол в гостиничном номере и, имея справа Наташу, а слева Алешу, принялся за расшифровку витиеватого и многословного описания тайника. Кроме указаний на то, где и как его найти, в тексте перечислялись секреты и ловушки, охранявшие сокровища от незваных и случайных гостей. В конце концов текст был воссоединен, расшифрован и переведен.

На всю эту нудную и кропотливую работу ушло две недели, и вот теперь, когда в деле не осталось ничего неясного, Знахарю приходилось урезонивать Алешу, терпеливо объясняя ему, почему его не хотят брать в экспедицию. Алеша дулся, обижался, переставал разговаривать со Знахарем и с Наташей, и наконец Знахарь, потеряв терпение, заявил ему, что он останется в гостинице – и точка.

Подчеркнув, что разговор на эту тему закончен бесповоротно, Знахарь налил себе вина и, посмотрев на Наташу, сказал:

– Ну что, подруга боевая, а не пора ли позвонить нашему дорогому Надир-шаху и сказать ему, что мы готовы?

Две недели назад, через сутки после того, как Пакистан снова стал для Знахаря далекой страной, в его кармане запиликала трубка. Посмотрев на дисплей, Знахарь понял, что именно этого звонка он ждал каждую минуту.