Eкатерина Островская - Упасть еще выше

Инна Сергеевна не смотрела на говорящего, а ее муж казался равнодушным. Тамара следила за рассказом очень внимательно, а Топтунова прижималась к своему Павлику, который положил ей руку на плечо.

– Банду разгромили, главаря посчитали убитым. Но он просто изменил внешность и на время затих. Толик оказался человеком с явным криминальным талантом. Став обладателем огромных по тем временам, да и по нынешним тоже, денежных средств, он начал вкладывать их в разные предприятия. В том числе, подняв один дохленький банчок, потом его разорил. Председателя правления того банка считают исчезнувшим с бюджетными деньгами и средствами клиентов. Главбух будто бы повесился, не оставив, правда, никакой предсмертной записки. Другие фирмы, в которые он инвестировал, также разорились. Все разорились – кроме предприятия Белканова, но это должно было обязательно случиться… Догадывался ли об этом Артур Мусаевич или нет, но он подготовил себе другое – «Инновационные технологии». Но в дело встрял некий депутат, который решил немного отщипнуть от пирога Белканова, пообещав ему инвестиции, за что попросил пять миллионов евро.

Все обернулись на Пышкина, и тот сжался:

– Так и было… Почти так… Но я сам во всем признался. Коля меня простил.

– Небольшую часть этих средств депутат решил отдать своему приятелю на новые разработки, под залог патентов, разумеется. Но поскольку вышеуказанный депутат был человеком из робкого десятка, то вместо того, чтобы забрать чемодан самому, придумал дурацкую схему, а это навело Белканова на мысль, что его разводят на бабки… А потому он обратился в прокуратуру. Но Артур Мусаевич отвлекся на частный случай, упустив главное: Толику он уже не был нужен, потому что он сам вышел на высокого чиновника в правительстве города и договорился с ним о совместной деятельности. По всей видимости, он представил убедительные доказательства того, что именно он является истинным владельцем предприятий Белканова, и предложил такие условия, что вице-губернатор…

– Чушь какая! – не выдержал Кондаков. – Если бы я знал, что меня в этом доме будут так…

– Я ожидал подобной реакции, – не дал ему договорить Валерий Иванович, – но вы же не единственный вице-губернатор в городе, и чтобы не было путаницы, я пригласил сюда человека, которому вы безусловно поверите…

Он обернулся и посмотрел за окно, на угол дома, из-за которого вышел человек в сером костюме и направился ко входу в беседку. Судя по всему, Кондаков его узнал…

– А этому чего здесь надо? – негромко спросил он.

Человек в сером костюме вошел в беседку, поздоровался с адвокатом за руку и произнес:

– Генерал Гусев, заместитель начальника городского УФСБ.

– Присаживайтесь, Николай Николаевич, – предложил ему Кондаков.

– Времени у меня нет, – покачал головой Гусев, – я же здесь по делу.

– Вот и поговорим.

– Обязательно, раз вы не против, но только в другом месте. Давайте пройдем.

– Куда? – не понял Виктор Васильевич.

– В автобус, – подсказал адвокат, – я ведь предупреждал, что автобус заказан.

– Домой к вам смотаемся, проведем обыск, – объяснил генерал, – а потом заскочим в служебный кабинет и сделаем то же самое.

Тут же на площадку выехал автобус с темными шторками на окнах, двери открылись, и из них начали выбегать вооруженные короткими автоматами люди в касках и масках.

Николай с Леной поднялись и подошли к выходу, но первой из беседки выскочила Тамара Майорова.

– А можно и я пойду? – спросил Пышкин.

– Идите пока, – кивнул генерал.

Попыталась подняться и Топтунова, но приятель схватил ее за руку и вернул на скамью. Инна Сергеевна смотрела на мужа, потом на Валерия Ивановича, снова на мужа.

– Я ничего не понимаю, – проговорила она. – Кто мне объяснит?

– Ваш муж задерживается по подозрению в совершении ряда преступлений. В автобусе представитель прокуратуры, который все расскажет, – отозвался человек в сером костюме.

– Это ошибка, – едва выговорил Виктор Васильевич.

– Я не понимаю…

Инна Сергеевна смотрела на Валерия Ивановича:

– Ты рассказывал про какого-то Робин Гуда. При чем здесь мы?

Но опять ей ответил генерал Гусев:

– Лично вы ни при чем и можете быть свободной. А ваш супруг поедет с нами…

– Черт знает что! – возмутился Кондаков, подхватил жену под руку и стремительно вышел из беседки, намереваясь, как видно, прорваться к своему автомобилю.

Но далеко ему уйти не дали. Их окружили люди в масках, Инну Сергеевну немного отодвинули, а вице-губернатора подхватили под руки и повели к автобусу со шторками.

Генерал посмотрел вслед этой группе и восхитился:

– Как все вежливо! Умеем же работать интеллигентно, когда захотим!

После этих слов Гусев посмотрел на возлюбленного Топтуновой:

– Но и ты, Толик, давай-ка тоже на выход.

Топтунова вскинула ресницы и объяснила:

– Это Павлик, вы ошиблись…

Она не успела договорить и убедить генерала, потому что тот человек, которого она считала самым лучшим и самым добрым на свете, прижал ее к себе и приставил к ее горлу вилку.

– Дайте мне уйти, а то я ее приколю сейчас!

– Верю, – согласился Гусев, – только тебе-то это зачем? Все равно же возьмем. А кто тебе передачи носить будет? Следствие-то долгое предстоит… А тюремная хавка не для всякого желудка.

– Все равно приколю! – заорал Толик Робин Гуд. – Мне по любому раскладу вышак корячится…

– Ну ладно, иди, – вздохнул генерал, вышел из беседки, спустился по ступенькам и отодвинулся в сторону. – Только корячится тебе не высшая мера, а пожизненный срок.

– Всех людей с территории убери! Автобус тоже! Оставьте мне губернаторскую тачку с включенным движком! – орал человек, бывший еще недавно очень любимым и единственным для Ирины Топтуновой. – Откройте ворота!!!

Автобус уехал, увозя вице-губернатора и людей в масках. Генерал попросил Николая открыть ворота пошире. Шофер Кондакова подогнал сверкающий автомобиль вплотную к выходу из беседки и распахнул водительскую дверь. Потом все отошли. Толик Робин Гуд, не отрывая вилки от горла своей подруги, сделал шаг на ступеньку крыльца, спустился еще на одну, сделал шаг на дорожку, коснулся рукой двери машины… И в этот момент сидевший до этого под окном беседки человек в маске вскочил и очень легко опрокинул его на землю. Ирина Топтунова осталась стоять, даже не шелохнувшись.

Человек в маске закрутил бандиту руки назад, Толик пыхтел в безнадежной попытке освободиться и упирался лбом в розовый кирпичик брусчатой дорожки.

Топтунова наклонилась к нему и произнесла со злорадством:

– Не жди от меня передач, сволочь!

– Я ничего не знал, – в очередной раз пытался оправдаться Владимир, – не догадывался даже, клянусь! Ну, то есть я с самого начала понимал, что он не простой водила. Типа того, что бизнесмен. Он сам предложил возить меня. Я хотел его помощником сделать, удостоверение и пропуск в Госдуму выписал, но он отказался. На машине он ведь только привез-отвез, да и то не всегда. У него какие-то свои дела были. При мне он о них по телефону почти не говорил. Всегда, когда ему звонили, отвечал, что сам свяжется. А так он разбирался кое в чем, даже советы давал… У него даже своя брокерская контора на бирже есть… То есть была. Я только недавно что-то заподозрил. Выхожу из мэрии, направляюсь к стоянке и вижу, как Паша садится в машину Кондакова. Подумал сначала, что он с его водителем хочет познакомиться. Стою, наблюдаю, а потом они вместе выходят… Павел, который этим Толиком оказался, и Виктор Васильевич. Потом Кондаков ему руку протянул, и так учтиво, что я удивился – с чего вдруг. Он мне-то при встрече едва кивает…

Они сидели на балконе дома: Зворыкины, Пышкин, рядом с ним Тамара Майорова со стаканом, куда депутат как бы между прочим подливал из бутылки губернаторского виски. В стороне ждала своего часа Топтунова. Обсуждали произошедшее. Лена смотрела на беседку, где о чем-то разговаривали Валерий Иванович и Вика. Инна Сергеевна не осталась с ними, а поспешила домой, забыв даже попрощаться и не вспомнив о дочери. Вика бросила взгляд на балкон, и Зворыкина махнула ей рукой, призывая присоединиться к компании.

С берега озера доносился запах дыма – там Ленчик с Петькой установили коптильню, в которую загрузили пойманных подлещиков. Рядом с ними в плетеном кресле расположилась Ася.

– Давит на меня нестерпимое желание, – со вздохом объявил Пышкин, – напиться и забыться.

– И давно это желание у вас… то есть у тебя? – спросила Тамара.

Владимир пожал плечами, но за него ответил Николай:

– С тех пор как в Думе оказался.

Депутат кивнул.

– Именно так, – согласился он с невероятной грустью в голосе.