Ирина Градова - Второе рождение

– Правильно, – кивнул Дэн. – Ведь в этом случае об афере могли узнать раньше времени, а по прошествии года никто бы и не вспомнил о «Родунице»!

– Но неужели они думали, что Татьяна, вернувшись к матери, не поймет, что произошло?

– Во-первых, если бы не буча, поднятая Агнией и адвокатом Кочкиной, – сказал Карпухин, – «Родуница» могла бы еще какое-то время просуществовать и, возможно, Цепко оставалась бы там до последнего. Однако с тех пор, как она узнала об Илоне, отпускать ее было опасно – так женщина и оказалась в подвале. Во-вторых, Александра с мужем все равно собирались «свинтить», ведь они нажили нечестным путем достаточно для безбедного существования за морями-океанами! Так что подельники искренне верили в собственную безнаказанность, а что потом станет делать Цепко, их не заботило.

– Так почему все-таки умер Семагин? – нетерпеливо спросила я.

– Он нарушил обещание! Наши «робингуды» перекрыли ему источник дохода, а долг, на который парень играл, никуда не делся: я выяснил, что Семагин задолжал владельцам игрового клуба больше полумиллиона рублей.

– Ого! – одновременно присвистнули парни.

– И не говорите! – поддержал Карпухин. – Вот тогда-то он и пустил в ход документы, которые передала ему Александра. На фоне назревавшего скандала с Кочкиной, а также побега Илоны стало ясно, что дело «Родуницы» в опасности. Узнав о том, что шурин продал долю в квартире Цепко, Шаповалов пришел в ярость и отправился «разбираться» с родственником. Они поскандалили, подрались, и, если верить Шаповалову, Семагин ударился головой о стеклянный журнальный столик. Шаповалову ничего не оставалось, как вывезти тело и бросить в переулке. Он надеялся, что, узнав о долгах Тимура, полиция решит, что его грохнул кто-то из кредиторов. Надо сказать, поначалу мы так и подумали, но потом, когда обнаружилась связь Семагина с Александрой, стали копать дальше.

– И раскопали! – подытожил Андрей, переведя взгляд на меня. – Одно преступление тянет за собой другое… И почему так всегда получается?

– Потому что невозможно полностью упрятать все концы в воду, – ответил Карпухин. – Какой-нибудь маленький, на первый взгляд незначительный кончик все равно вылезет наружу, и если кто-то окажется наблюдательным и потянет за него, на поверхность может всплыть целый айсберг!

– А как же та девушка, которая ушла из «Родуницы»? – спросил Дэн. – Ну, о которой дед Акимыч рассказывал?

– Значит, вы нашли убийцу моей падчерицы? – уточнил Платон Чумаков.

Он выглядел удивленным, и Артем подумал, что мог бы поверить ему, если бы не знал всех обстоятельств дела.

– Вы правы, – кивнул он. – Нашли.

– Кто… убил мою дочь? – дрожащим голосом спросила Анна.

– Да, – поддакнул Чумаков. – Кто?

– Странно, что вы спрашиваете меня об этом.

– Что вы имеете в виду?!

– Ведь это вы, Платон Данилович, убили свою падчерицу.

– Я?!

Чумаков вскочил, и Павел Трофименко тоже поднялся, думая, что подполковнику может грозить реальная опасность от этого бугая. Однако Карпухин мягко придержал младшего лейтенанта за рукав и заставил опуститься на место.

– Вы… вы сошли с ума! – бушевал хозяин дома. – Да я вас засужу – всю вашу вшивую контору… За подобные обвинения…

– За подобные обвинения вам грозит от пятнадцати до пожизненного, – жестко прервал мужчину Карпухин. – И в ваших интересах перестать отпираться: Дашу видели свидетели в вашей компании в день ее гибели.

– Ваши так называемые «свидетели» лгут! – взвизгнул Чумаков, нависая над подполковником всей своей тушей. – Я очень давно не видел Дашу, а в тот день… В тот день я был на переговорах в Москве, и у меня до сих пор сохранился билет!

– Я в этом не сомневаюсь, – кивнул Артем. – Очень предусмотрительно с вашей стороны обеспечить себе алиби. Вы и в самом деле собирались ехать в Москву, и билет купили, но вот проводница утверждает, что пассажир не явился к отправлению поезда. Ей пришлось признаться, что она пустила в купе другого человека, а деньги взяла себе. И на переговорах вас не дождались: через несколько часов вы позвонили секретарше и сообщили, что застряли в пробке, а потому не сможете прибыть вовремя. Вы все же поехали в Москву, но только не утренним, а вечерним поездом и благополучно провели переговоры на следующий день! Так что все-таки произошло – Даша стала грозить рассказать обо всем матери?

– Да о чем вы?! – буквально взвыла ничего не понимающая Анна, переводя безумный взгляд с мужа на следователя. – Какое отношение Платон…

– Самое прямое, – ответил Карпухин. – Даша некоторое время проживала в «Родунице» – организации, занимавшейся родовспоможением и попутно – торговлей детьми.

– Что?!

– Ваша дочь намеревалась отдать своего ребенка на усыновление. Однако суровые порядки, царившие в общине, и авторитарность ее руководительницы заставили Дашу подумать об отъезде. Она причиняла общине столько проблем своей неуживчивостью и нежеланием мириться с установленными правилами, что глава «Родуницы» с облегчением избавилась от нее, отослав в поселок с водителем. Сергей Усатов довез Дашу до местного лабаза, где и оставил дожидаться вас, Платон Данилович. Не пытайтесь отрицать: продавщица видела, как вы забирали падчерицу. Она не думала, что происходит что-то плохое, ведь Даша пошла с вами добровольно – еще бы, ведь она сама вызвала вас по телефону, когда еще находилась в «Родунице»! Даша шантажировала вас, да?

– Но чем, ч е м она могла шантажировать моего мужа?! – рыдала Чумакова.

– Может, сами расскажете? – предложил Артем Чумакову. – У нас имеются достаточные основания взять у вас пробу ДНК, и результаты экспертизы, полученные после вскрытия тела Даши, обязательно подтвердят наши предположения.

Вместо ответа мужчина рухнул на стул и обхватил голову руками. Трофименко вздохнул с облегчением: еще мгновение назад ему казалось, что Платон, раскидав их в разные стороны, может сбежать. Артему было жаль сидящую перед ним мать, потерявшую ребенка, но не слишком: в конце концов, Анна давно лишилась дочери, причем по собственной воле.

– Ваш муж, Анна Сергеевна, состоял в связи с вашей дочерью, – произнес Карпухин.

– Неправда! – закричала она, сжав руки в кулаки. – Платон, скажи им…

– Ему нечего сказать, – покачал головой подполковник. – Не знаю, была ли та связь добровольной, или ваш муж каким-то образом заставлял ее…

– Заставлял?! – внезапно подал голос Чумаков, поднимая голову. – Я заставлял эту дрянь?! Да она сама мне на шею вешалась – так хотела отомстить матери!

– Что… ты говоришь?.. – пробормотала Анна, беспомощно глядя на мужа.

– А то ты не знала, какую оторву воспитала? – рявкнул Чумаков. – Да она спала и видела, как бы прибрать к рукам то, что имела ты! Даша говорила, что она молода, у нее есть вкус и манеры… Короче, она надеялась, что я брошу тебя и женюсь на ней!

– Только у вас такого намерения не было? – уточнил Артем.

– Еще бы! – хмыкнул Чумаков. – Она была глупа, честолюбива и до ужаса жадна. Я бросил ее до того, как узнал о ребенке. Потом Даша пыталась шантажировать меня беременностью, обещая все рассказать матери, но я заверил ее, что ничего не выйдет, и ты, Анна, ее не послушаешь. Я пригрозил, что сотру ее в порошок, если она только попытается открыть рот, и посоветовал сделать аборт – слава богу, ей не впервой!

– Видимо, – предположил Артем, – она и в самом деле поняла, что вас не удастся заставить пойти у нее на поводу, испугалась и решила избавиться от ребенка. Но когда выяснилось, что срок слишком велик, Даша нашла «Родуницу». Она надеялась, что так никто не узнает о существовании ребенка, и ей не придется решать проблему самостоятельно. Но Даша не учла особенностей жизни в общине. Избалованной девушке не понравилась идея подчиняться хозяйке и работать в поте лица, и тогда она все-таки решила снова надавить на вас?

– Она была непроходимой дурой! – пробурчал Чумаков, сжимая и разжимая огромные кулаки. – Говорила, что проведет тест ДНК, как только ребенок появится на свет.

– Чего вы так боялись? – поинтересовался Артем. – Самое страшное, чего бы добилась Даша, это поссорила бы вас с женой!

– Даша грозилась заявить на меня в полицию.

– Она хотела сказать, что вы ее изнасиловали?

– Еще хуже: она собиралась утверждать, что я начал насиловать ее задолго до того, как она стала совершеннолетней. Даша сказала, что в шестнадцать лет уже сделала один аборт, и хотела заявить, что и тот ребенок тоже был от меня!

– А это было бы неправдой?

– Я не педофил! – возмутился Чумаков. – Я тогда пальцем к Даше не притрагивался… И не притронулся бы, если бы она сама не…

Он умолк, не договорив. Анна, словно изваяние, сидела на стуле, не шевелясь. Ее застывший взгляд уставился в невидимую точку на стене, над головами Павла и Артема.