Нина Васина - Необитаемое сердце Северины

Юноши переглянулись и подошли к Северине. Ей странно было смотреть на них, подняв голову вверх.

– Мама больная, вылечи ее, – сказал один.

– Мы за это работать будем и тебя стеречь, – сказал другой.

– Вы меня помните? – Северина взяла братьев за руки.

– Ты любишь слонов, – улыбнулся один.

– Здесь есть пианино? – спросил другой.

– Пианино?.. – растерялась Северина.

К дому Крафта прибежали дети Шурочки. Любава привезла Армию. Все собрались на террасе и смотрели, как из леса идет Янсен с бревном на плече. Сыновья Лизы побежали к нему навстречу, и Северина заметила даже издалека, как они восторженно переглянулись, оказавшись рядом с мужчиной. Как будто, пребывая в постоянном страхе и унижении из-за собственных тел и мыслей, нашли, наконец, себе подобного, но свободного, сильного и гордого.

– А в лес можно? – крикнули братья.

Северина махнула рукой. За ними побежал сын Шурочки.

– Но!.. – Лиза вскочила. – Я должна тебе сказать... Не надо этому мальчику с моими...

– Сами разберутся, – усадила ее Северина. – Все хорошо.

– А собаки и кошки здесь есть? Я должна предупредить... – не может успокоиться Лиза.

– Отродясь не было ни кошек, ни собак, – заметила Армия. – Они у нас как-то не приживаются. Одну только на своей памяти и помню, приблудилась и прожила лет пять.

– Выбери себе комнату и выспись, – Северина повела Лизу в дом. – Отдохнешь, начнешь гулять и сразу помолодеешь. Твои мальчики будут все больше и больше времени проводить в лесу. Они могут оставаться там ночевать и утолять свой голод.

Любава после этих слов быстро перекрестилась.

– Не на-а-адо!.. – громко завыла уже невидимая Лиза.

– Вы для этого сюда приехали, – уговаривала ее Северина. – Они могут однажды не вернуться, но это – их жизнь. У тебя есть несколько лет, чтобы наблюдать, как сыновья становятся сильными и счастливыми. А если перестанешь надрывать свое сердце паникой, доживешь до внуков.

После этих слов Любава попыталась еще раз перекреститься, но опустила руку после пупка. Посмотрела растерянно на Армию. Та кивнула ей, затянувшись трубкой, и заметила:

– Твоя мать описалась бы от счастья при такой компании.

* * *

Через неделю Северина провожала Шурочку. За забором уже стояла легковушка, чтобы отвезти ее до Шалакуши. На крыльце невозмутимый Янсен, от которого Северина ни разу не слышала ни одного слова, что-то сосредоточенно выстругивал из деревяшки. Сын его сидел рядом и наблюдал.

– К декабрю вернусь, – сказала Шурочка. – Даст бог, все у нас получится.

– Она обязательно попадется, – заметил Анри. – Она пять раз на права сдавала. До сих пор плохо говорит по-французски.

– Зато ты хорошо говоришь по-русски, – улыбнулась мальчику Северина. – А твой отец отличный инженер-электрик, он все подробно объяснил твоей маме, – она покосилась на Янсена, тот никак не отреагировал.

– Да отец ей десять раз объяснил, где чего испортить надо, только она не дойдет до трансформатора! – нервничает Анри. – Она занервничает и попадется с пропуском отца еще на входе. И тогда ему уже не вернуться обратно на работу после такого облома. Далась вам эта магнитная труба!.. Я вот что… – Мальчик встал, покраснев от волнения. – Я хочу знать сейчас, где мы будем жить, если мать попадет в переделку с твоим пропуском. – Анри посмотрел на отца.

– А ну хватит из меня слабоумную делать! – взвилась Шурочка. – Все выполню, что требуется, и следов не найдут, не беспокойся! Обеспечу сбой в напряжении ровно через полторы минуты после запуска коллайдера. Все получится, если не введут дополнительную защиту. А уж если изменят программу, тогда не обессудьте. А жить мы будем там, где отцу хорошо! – повысила она голос. – Не тебе решать! Вырастешь, уйдешь в свои леса, куда захочешь. – Шурочка нашла глазами Северину и улыбнулась, выдохнув раздражение: – Пойду уже, а то психовать начну: до самолета из Питера всего двое суток.

Она посмотрела на мужа и потеплела глазами.

– Ничего, пусть здесь осмотрится пару месяцев, наш лес попробует. А вернусь, там все и решим. Австралия – так Австралия...

Женщины обнялись. Янсен, усадив жену в машину, протянул ей выструганную свистульку и прижал потом на несколько секунд голову Шурочки к своему животу.

* * *

Через несколько дней приехала Феофания с мальчиком. У Северины с утра все из рук валилось. Маленькая Катрина ходила за ней хвостиком, Лиза обнаружила на рубашке кого-то из сыновей кровь и устроила истерику. Северина кое-как ее успокоила и поднялась на вышку. Ветер обхватил сразу все тело, как влажной простыней укутал – холодало. По разбитой дороге медленно тащилась черная иномарка. Северина слезла, стараясь не спешить, а потом все-таки побежала к деревне.

Феофания вышла из машины первой и протянула к ней руки. Они обнялись. Окинув ее лицо глазами, Феофания кивнула довольная:

– Ты, Верочка, просто загляденье.

Светловолосый мальчик близко не подошел, помахал на расстоянии рукой и небрежно бросил:

– Привет, котенок! Как ты тут без меня?

Северина вздрогнула.

– Не обращай внимания, Алекс иногда так чудит, – тронула ее за руку Феофания. – Он со мной временами разговаривает как Феликс, когда нам было по десять лет. Слово в слово.

– Алекс? – Северина подошла к мальчику и присела, жадно разглядывая его.

– Не напрягайся ты так, я все помню, – он провел ладонью по щеке Северины.

Она покраснела и выпрямилась.

– Ну, почти все, – он развеселился, довольный ее смущением и протянул руки. – Давай обнимемся. Феня велела сразу обнять тебя, как приедем.

Северина, наклонившись, осторожно обняла мальчика, провела ладонями по его спине.

– Как твое имя? – спросила она.

– Алекс Крафт.

– А отчество?.. – Северина покосилась на Феню.

– А отчество ты мне сама потом придумаешь. Где тут речка? – он завертелся, осматриваясь. – А лодка есть?

* * *

– Как он? – Спросила Феня, когда мальчик убежал.

– Здоров.

* * *

Вечером за чаепитием Феня посетовала на дороги и предложила проложить к деревне от шоссе асфальт, чтобы и зимой можно было ездить на машине. Армия заметила, что дорогу зимой нужно чистить, для этого необходим трактор, а для трактора, как полагается – тракторист. Любава сказала, что столько денег – и на дорогу, и на трактор, собрать не удастся.

– Трактор все одно нужен землю пахать, – сказала Армия. – Столько народу требует большого огорода. А там, глядишь, Севка захочет лошадь да корову завести, а им корм понадобится.

– Главное, что тракторист уже появился, – заметила Феня, кивнув в окно на Янсена.

– Я свой колобок потратила на лошадь и овец в другой деревне, – вздохнула Северина.

– У меня могло остаться много таких колобков, – сказал Алекс. – Я их спрятал от Конторы, получилось выгодное вложение. По последним биржевым сводкам платина подорожала до полутора тысяч долларов за унцию.

Северина вздрогнула. Феня потерла себя ладонями и заметила:

– Он иногда так скажет, что мурашки по телу бегут.

* * *

Батюшка Пантелей приехал в Полутьму в начале октября. Остатки бабьего лета осыпались с деревьев золотом, уже прихваченным инеем, а по утрам земля через лужи примерзала к небу тонким ледком. Приехал батюшка на телеге один – Михалыч помер, а другому помощнику он, чтобы ехать сюда, не доверился. По памяти остановился у дома Северины, слез с телеги, огляделся. Из дома вышел здоровенный мужик и посмотрел на него со спокойной доброжелательностью сильного человека. Из-за его ноги высунулась девочка с белыми волосами. Евсюков представился, сказал, кого ищет. Мужик молча показал рукой в сторону реки. Девочка побежала впереди лошади.

Северина вышла встретить его с мальчиком лет десяти. Мальчик расставил руки и радостно крикнул:

– Здравствуй, сын человеческий! Поседел, погрузнел. Не узнаешь? Это же я, Лекс! Северина, скажи ему!

Евсюков обомлел. Северина обняла мальчика за плечи и улыбнулась.

– Да, это вот... муж мой будущий, Лекс. Здравствуйте, батюшка, очень рада вас видеть.

– Здравствуй, муж... – выдавил из себя батюшка. – Я... вот...

– Он мои коробки привез! – обрадовался Алекс.

– Я... пришлось воспользоваться твоим предложением, уж не обессудь, я узнал, что в них платина... – бормотал, застыдившись, Евсюков, снимая первую коробку с телеги. – Нужда прижала, а ты помер вроде, а я как увидел эти шары да кубики, сразу понял, отчего такие коробки тяжелые. Я всего и взял на церковь кубик да пирамидку…

– Я тебе верю, – серьезно заявил мальчишка. – Хоть бы все мои шары взял.

– Не надо так говорить, я как узнал, что Северина вернулась, сразу и повез... Чтобы она отдала это сыну Феликса... То есть тебе... То есть ему... – запутавшись, батюшка с отчаянием посмотрел на Северину.

– Евсюков! – позвал мальчик. – Хватит объяснять, взгляни на меня.

Батюшка выпрямился, выдохнув остатки стыда. Сразу проявились его стать и гордая посадка головы с пышной бородой. Подошла Феофания. Алекс посмотрел с торжественной серьезностью и попросил: