Смерть шахматиста - Андрей Гордеев

И только сейчас довольно запоздало в помещение вбежал полицейский в форменной одежде, до этого стоявший на улице у входа в здание, которому и было дано задание никого сюда не пускать. С виноватым видом оглядев зал, представитель правопорядка сделал как можно строже лицо и со всех ног бросился к незнакомцу.

– Мужчина, я же вам сказал, что сюда нельзя! Здесь проводятся следственные мероприятия! – явно не довольный прыткостью незнакомца, полицейский в форме схватил его рукой за правый локоть и повёл к выходу.

– Может этот человек действительно что-то знает? – глядя на выпроваживаемого из помещения мужчину, озадачился Волков, – Может поговорить с ним?

– Если хочешь, я могу продолжить тут работу один, – отреагировал на его слова Шихов.

Решив не упускать возможность пообщаться с человеком, который по всему что-то знал о здешней шахматной тусовке, её участниках и наверняка был в курсе определённых событий, Волков сделал пару небольших шагов и окликнул уже оказавшегося в проёме входных дверей полицейского в форменной одежде. Поняв намерение капитана, тот закивал головой и мгновенно выпустил из своих цепких рук незнакомца.

– Это они убили Зайцева! Они! – почувствовав интерес к своей личности со стороны представителей следственно-оперативной группы, снова затвердил мужчина, впившись глазами в Волкова.

– Пойдёмте с вами поговорим, – решив не устраивать публичных расспросов, предложил мужчине Волков, – И вы в спокойной обстановке мне всё расскажете.

– Меня зовут Коркин Владислав Павлович. Я тренер Александра Зайцева, – несколько успокоившись, представился мужчина, оказавшись наедине с Волковым в одном из пустующих кабинетов городской шахматной федерации, – Когда мне позвонили и сказали, что моего ученика отравили во время очередного шахматного тура, я своим ушам не поверил! Какая наглость! Какой цинизм! Убить лидера шахматного турнира прямо во время игры! Где такое ещё возможно? Только у нас!

– Кто вам сообщил об отравлении Зайцева?

– Как кто? Главный судья соревнований Рубин. После его звонка я бросил все свои дела и помчался сюда.

– А зачем пригнали молодёжь под окна шахматной федерации?

– Так получилось… У меня имеется в учениках несколько старшеклассников, которые восхищались игрой Зайцева и пытались ему подражать. Для этих ребят Александр был своего рода кумир. В момент звонка Рубина у нас как раз шло занятие, и мне пришлось сообщить им о случившемся. К зданию шахматной федерации они прибыли раньше меня… Я не просил их скандировать в поддержку Александра…

– Почему вы считаете, что Бендар и Косицкий виновны в смерти Зайцева?

– А кто ещё? Кому ещё была выгодна смерть Александра? До завершения шахматного турнира оставалось три тура, Александр шёл в лидерах, вот они и избавились от него, чтобы самим разыграть титул чемпиона города. Выиграть у Зайцева в честной борьбе у них не было ни малейшего шанса…

– У входных дверей помещения шахматной федерации весит таблица соревнования, из которой явствует, что Зайцев опережал Бендара и Косицкого на одно очко. Согласитесь, внушительным это преимущество не назовёшь. За три тура до конца турнира ситуация могла в корне измениться…

– Такое положение дел возникло благодаря тому, что Зайцев не явился во время турнира на две партии, и ему были засчитаны поражения. Если бы не это обстоятельство, то Бендару и Косицкому было бы уже не догнать Александра.

– А почему Зайцев не явился на две партии?

– Банально проспал, – развёл руки в стороны Коркин, – Когда человек ночь просиживает за шахматной доской, знаете, как днём клонит на сон? Говорил я Александру, не сиди допоздна, ложись спать, но он не слушал меня… Шахматы полностью поглощали его… Представляете, дело дошло до того, что перед каждой партией я стал звонить Александру за полчаса до его выхода из дома, чтобы убедиться, что он не уснул. Где ещё такое видано?

– А сегодня вы к нему звонили?

– Да, как обычно… Турнир начинается ровно в пять часов вечера, Александр выходит из дома за час до его начала, следовательно, я звонил ему примерно полчетвёртого. Кстати, я могу посмотреть по исходящим звонкам, – достав из кармана сотовый телефон, Коркин уткнулся в него глазами, – Вот, пожалуйста, в пятнадцать часов тридцать две минуты…

– Скажите, во время телефонного разговора Зайцев не говорил вам, что плохо себя чувствует? Может, вам что-то показалось странным в разговоре с ним?

– С ним было всё в порядке, – поведал Коркин, – Александр пребывал в хорошем расположении духа и был настроен на победу в сегодняшней игре.

– Тогда почему Зайцев сегодня опоздал на игру на целых двадцать минут?

– Опоздал? – удивлённо выкатил глаза Коркин, – Впервые слышу об этом… Я не знаю, почему он опоздал на игру. Возможно, задержался дома или где-то по дороге и не успел на метро. Только так могу это объяснить…

– Кому будет присуждена победа в сегодняшней партии между Зайцевым и Коровиным?

– Таких ситуаций, когда один из шахматистов умирал во время игры я, конечно, не знаю. Но, полагаю, победа будет присуждена Коровину. А Зайцев будет считаться выбившим из турнира..

– А может Коровин претендовать на победу в проходящем турнире? Ведь за три тура он на очко отставал от Бендара и Косицкого и на два от Зайцева…

– Думаю, нет, – улыбнулся Коркин.

– Почему вы так уверенно об этом говорите?

– Понимаете, Коровин неплохой шахматист… И может быть он смог бы добиться чего-то большего в шахматах, но вся его беда в том, что связался с Бендаром и Косицким.

– Что значит связался? Поясните.

– Как вам мягче сказать… Я думаю, что Бендар и Косицкий приплачивают Коровину, чтоб тот сдавал им партии, – приглушённым голосом произнёс Коркин, – На проходящем турнире есть ещё три-четыре шахматиста, которые за деньги сдают партии этим двум аферистам. Без договорных матчей Бендар и Косицкий были бы обычными середнячками. Думаю, главный судья соревнований Рубин всё видит, но молчит! Не хочет с ними связываться!

– А почему не хочет? Ведь в его задачу как главного судьи соревнований должно входить проведение чемпионата города честным образом.

– У Бендара дядя работает помощником прокурора города. Большая шишка… Кто посмеет указать Матвею на его место? Все боятся. Вот и не находится желающих уличить Бендара и Косицкого в договорных встречах, – поведал Коркин, – Хотя это легко сделать, достаточно проанализировать несколько сыгранных ими партий с другими участниками турнира.

– А почему шахматисты не брезгуют брать деньги от Бендара и Косицкого?

– Почему не брезгуют? – переспросил Коркин, – Вы поймите, у некоторых шахматистов даже хорошей работы нет! А почему бы не сдать партию, если тебе за это заплатят больше,