Галина Романова - Пока смерть не разлучит нас

– Я?? – задохнулся Бобров. – Но я-то тут при чем?!

– Тот скандал под окнами Виктории помните? Так вот, парни быстро смекнули, что смогут запросто спихнуть гибель Чаусова на вас. Приревновал, мол, босс и все, заказал парня.

– Сволочи!! – всплеснул руками Бобров. – Разве я мог бы убить?! Разве я бы справился с Иваном?! А им-то как удалось его упаковать в багажник? Он же здоров был как бык!

– Прыснули из баллончика с нервно-паралитическим газом ему в лицо, и все, остальное дело техники. И вот что еще самое печальное. – Грибов устал перечислять беды, что натворила немногочисленная, но жестокая и хладнокровная преступная группировка. – Сосед Виктории что-то видел. Может, машину, может, момент, когда было совершено нападение на Чаусова, и ничего мне не сказал. А решил, видимо, их шантажом на деньги раскрутить. В дом-то он их сам впустил. Эти отморозки пока не признаются, но мы уже совершенно точно знаем, что убийство Сизых Антона Ивановича их рук дело.

– Да? А как вы додумались?

– Так у Самсона привычка имеется замазывать кремом для обуви даже каблуки. Вот и наследил. Ничего, докажем, эксперты у нас молодцы.

– Да уж, – неодобрительно покачал головой Бобров. – А в насильственной причине смерти Синицына не разобрались!

– И на старуху, знаете ли… – выпятил нижнюю губу Грибов, немного обидевшись.

Разве кто похвалит за работу? Что вы! Каждый норовит упрекнуть.

– А Вику?! Вику они тоже собирались убить?! Ее-то за что?!

– Ее-то? А ее за любопытство.

Анатолий вспомнил свой страх, когда опрашивал работников бара «Кристина», и снова передернулся, никогда ничего подобного он не испытывал прежде и надеялся больше не испытать. Так колбасило, что тряслись, кажется, шнурки на ботинках.

– Она узнала, что ее мужу звонили из бара «Кристина», и поспешила туда. Начала задавать бармену вопросы. С кем, мол, муж тут встречался. А там за стойкой рядышком Инихов крутился, он завсегдатаем в баре том был. И когда Вика вошла, он узнал ее и сразу понял, что дело неладное, поспешил из-за столика, где отдыхал с друзьями, подсел к ней. Услышал, что ему надо. Передал все своим друзьям, они за столиком так и сидели, и тут же Самсон самолично пошел туда, куда Вику послал бармен Гоша. Вику он отключил самолично, не особо церемонясь. Она кусаться пыталась, кричать. Он и врезал ей. Довез девушку до ее дома, втащил на второй этаж и вкатил лошадиную дозу снотворного. Если бы соседка не увидела, как он тащил ее от машины, Вики сегодня с нами уже не было бы, – закончил Грибов и снова дернулся, будто его по спине кто огненным прутом огрел. – У него в машине, между прочим, мы нашли много медицинских препаратов, нервно-паралитических и наркотических средств. Наглый! Ездил, не боялся ничего.

– Деньги, Анатолий Анатольевич, – подсказал Бобров, тоже снова пропуская через себя тот ужас, который почувствовал, когда Вика пропала. – Деньги развращают. Самсон этот не исключение. Столько времени орудовала шайка на территории области, грабила, убивала, а найти их не могли.

– А как найдешь?! Нападали в укромных местах, всегда были в масках, машины, на которых совершались нападения, потом сжигались. И подготовка каждого преступления была очень тщательной. Это потом уже, после Синицына, все у них наперекосяк пошло.

– Запаниковали?

– Может, запаниковали, может, обнаглели окончательно, поверив в свою неуязвимость, – пожал плечами Грибов, и теперь уже он глянул на часы. – Ну, мне пора, Николай Алексеевич. Извините, если что не так.

Он уже почти дошел до двери, за которой томилась бездельем яркая и смелая секретарша Боброва, когда был остановлен неожиданным вопросом:

– Так в этой истории поставлена точка или нет?

– Что? В какой истории? – не понял Грибов, оглянувшись.

– В этой бандитской истории.

Бобров неожиданно снова начал раздражаться молодости и стройности своего соперника, который теперь и соперником-то ему быть не мог. Он ведь уже отмечтался, у него Маргарита, сытные завтраки, обеды и ужины, шелковый халат, кресло перед телевизором и тапочки. Но…

– В бандитской истории точка поставлена, а…

– А в какой нет? – переполошился Бобров, будто попался на запретных мыслях, которые кто-то вывел черной краской на его девственно-белом потолке.

– В нашей с вами и с Викой истории еще нет точки, Николай Алексеевич, – улыбнулся Грибов, не понимая совершенно, чего это Бобров так нервничает.

– А… А когда же вы поставите точку, Анатолий? И не значит ли это, что… – Бобров покраснел, он чувствовал, как занимается огнем его гладко выбритая кожа на щеках. – Вы все еще думаете, что в нашей истории не поставлена точка, но я смею вас заверить, что…

– В нашей с вами истории точка будет поставлена, – сказал ему с самоуверенной ухмылкой Грибов, за которую Бобров готов был его укусить. – Вот женюсь на Виктории и поставлю тем самым точку. И… И никаких многоточий, Николай Алексеевич, никаких, будьте уверены!!!