Наталья Солнцева - Иди за мной

Молодчики, которых наняла Зоя, чтобы отомстить ему за измену, больше не появлялись. Ренат не особенно удивлялся этому. Вероятно, он убедил бывшую любовницу оставить его в покое. Тогда в парке он был близок к бездне, она это почувствовала и решила не испытывать судьбу. Ренат почти не вспоминал о ней. Роман с Зоей остался в прошлом, как и многое другое. Он отдавал себе отчет, что дорабатывает в фирме последние дни.

Когда босс в очередной раз упрекнул его в нерадивости и пригрозил увольнением, Ренат тут же написал заявление об уходе. Он ни капельки не жалел, что расстается с дизайнерскими проектами, богатыми клиентками и завистливыми коллегами.

Впереди его ждало нечто совершенно новое, захватывающее и опасное. Может, он всегда стремился именно к этому…

Берт припарковал «Ленд Ровер», не доезжая квартала до здания клуба.

— Дальше не поеду, — заупрямился он.

— Дальше и не надо. Сама дойду.

Лариса, мокрая и продрогшая, вышла на темную улицу. Тротуары блестели от воды. Дома спали. Лишь кое-где тускло светились окна. Стук каблуков эхом отражался от стен. Волосы Ларисы висели сосульками, макияж потек. Вроде бы дождь едва накрапывал, но она успела вымокнуть до костей.

Вернер бодрствовал. Лариса была уверена, что он поджидает ее. Она набрала код и произнесла в переговорное устройство:

— Это я…

От холода у нее дрожали губы. Шаль пропиталась влагой, но Лариса продолжала кутаться в нее.

Дверь казалась тяжелой, как никогда. Лариса с трудом протиснулась внутрь, и дверь с глухим стуком захлопнулась за ней.

Вернер сидел в зале для медитаций — неподвижный и величественный истукан с полуопущенными веками. В медной чаше курился сандал. Жалкий вид Ларисы вызвал на его лице снисходительную улыбку.

— Чем обязан столь поздним визитом?

— Дайте мне противоядие…

— Что?

— Я пришла за помощью, — призналась она. — Вы должны объяснить мне…

— Я ничего тебе не должен, — грубо оборвал ее Вернер. — Ничего! Все, что я обещал за твои деньги, ты получила. Разве нет?

— В этом как раз и проблема!

— Помнится, твоя проблема была в мужчинах, которые тебе не подходили. Муж, любовник… ни один не удовлетворял тебя ни в постели, ни в жизни. Теперь все по-другому. А ты опять нуждаешься в помощи?

— Я просто хочу знать! Этот Мачо… вы подослали его ко мне, или…

— Или!

— Значит, он…

— Тульпа, — кивнул гуру. — Твой брутальный Мачо — добротная тульпа, которая перекочевала из воображения в реальность. Впрочем, реальность так тесно связана с воображением, что… я затрудняюсь отделить одно от другого. Труднее всего разлучить человека с его иллюзиями.

— Что мне делать с тульпой, если та выходит из-под контроля?

— Она досаждает тебе? Вернее, он?

— «Досаждает» — не то слово. Он превращает мое существование в кошмар! Вы с самого начала знали, что так будет!

— Жизнь внутри собственной мечты — не сахар? — ухмыльнулся Вернер. — Скажи я тебе об этом раньше, ты бы мне поверила?

— Нет.

— Тогда все идет как надо. Ты познаешь себя. Возможно, из тебя выйдет толк.

— Какой еще толк?

Лариса не могла согреться. Ее знобило. До нее наконец дошло, что клуб находится в Кузьминках, где расположен парк. А в парке творятся странные вещи. Вернер не случайно облюбовал это место…

— Ты вся дрожишь, — заметил он, прерывая ее размышления. — Пойдем, я приготовлю тебе согревающее питье. Не то простудишься и заболеешь.

Лариса сняла туфли и босиком побрела за ним в крохотную комнатушку, уставленную шкафами. Вернер открыл дверцу, достал с полки какие-то снадобья. Электрический чайник выглядел здесь чуждым элементом. Впрочем, Ларисе было не до этого. У нее поднялась температура, заложило горло. Дышать стало трудно.

Вернер приготовил крепкий напиток с запахом рома и специй. Нечто среднее между грогом и глинтвейном.

— Попробуй…

Лариса сделала пару глотков, ощущая головокружение. Вернер снял с нее мокрую шаль, усадил в кресло и укутал пледом. Блеснувший на ее платье «Цветок саванны», казалось, не заинтересовал его.

— Пей, — кивнул он.

Лариса глотала питье, почти не чувствуя вкуса. Все вокруг поплыло… глаза слипались.

— Не спи! Не спи! — потребовал гуру. — Мы еще не договорили. Я в тебе не ошибся… и тульпа тому доказательство. Ты отлично справилась…

Лариса уплывала в горячую пульсирующую темноту. Сквозь пелену забытья к ней пробивался голос Вернера:

— Фантом не лишен своенравия… Он обретает характер и стремится к самостоятельности…

Он может нанести вред своему хозяину… если тот вовремя не позаботится о себе…

Он перестает подчиняться и отрывается… странствуя в виде призрака…

Он — созданная иллюзия, которую не отличишь от человека…

Когда ты умрешь… он скорее всего рассеется… но не обязательно…

Лариса плыла в темноте, а рядом с ней плыл… Берт! Чуть бледнее обычного, смирный и потрясающе красивый. Единственный мужчина, который подарил ей незабываемый оргазм и африканские алмазы…

Лариса отмахивалась от него, но тщетно. Он будто прикрепился к ней невидимым тросом и не отставал. Он был ее тенью, ее демоном. В нем воплотились все ее прихоти… и что же? Она не просто несчастлива, она — в отчаянии.

— Ты вызвала его из небытия за одиннадцать суток… — нашептывал Вернер. — Но чтобы избавиться от него, тебе придется попотеть не один месяц…

— Ложь! — простонала Лариса. — Вы лжете! Я видела Берта в «Миражах». На игровом сайте…

— Его зовут Берт? Интересно…

— Это был чей-то аватар. Подозреваю, что ваш…

— Не все подозрения подтверждаются, — парировал гуру.

— Кто-то из членов вашего клуба… какой-нибудь безумный программист создал этот чертов сайт… по вашей просьбе…

Вернер подбрасывал в чашу кусочки сандала, и дым становился все гуще, приторнее. Темнота наполнилась этим удушливым запахом, погружая Ларису в сон. Бывает ли сон во сне?.. Бывает ли иллюзия внутри иллюзии?..

Диалог с Вернером происходил наяву или в ее уме? И то, и другое верно. Вернер — такое же порождение ее ума, как Берт, как и всё остальное…

— Машина-иллюзия может мчаться по трассе, а ее иллюзорный водитель может затормозить, выйти и заговорить с тобой, — объяснял гуру. — Он может вести себя как обычный человек. В гостинице-иллюзии может гореть камин и согревать усталых путников…

— Из плоти и крови? — уточнила Лариса.

— Несомненно…

— А подаренная мне брошь — настоящая?

Вернер продемонстрировал полную осведомленность:

— «Цветок саванны»? Эти камни не отличить от подлинных желтых бриллиантов…

Ренат проснулся поздно. Состояние свободы было непривычным, как чистый горный воздух после городского смога. Дышишь, и кружится голова. В офис идти не надо, за компом торчать не надо, перед боссом отчитываться нет необходимости, перед клиентами — тем более. Лафа! Нирвана!

Ренат приготовил себе кофе, яичницу, поел и понял, что… ему нечем заняться. Нельзя сказать, что это огорчило его. Скорее, озадачило.

Он постоял у окна, вспомнил Соню… поспешно прогнал мысли о ней и вернулся к насущному. Он — безработный! Накоплений нет, занять не у кого, завтрашний день не обещает ничего утешительного. Чем платить за квартиру? Как вернуть долг Зое? И попросту — на что жить? Вопросы требовали ответа. А их-то как раз не было.

Рената поразило собственное спокойствие. Раньше он бы запаниковал, кинулся к друзьям и знакомым с просьбой «пристроить его куда-нибудь», зарылся в объявления, всюду рассылал бы свое резюме. Нынче все обстояло иначе. Он испытывал легкую растерянность, но не страх перед неизвестностью. Дивное чувство предвкушения новизны заполнило образовавшуюся пустоту. Казалось, беспокоиться не о чем: проблема разрешится сама собой. Откуда у него появилась такая уверенность, он не знал.

Ренат бездельничал, не испытывая скуки! Это тоже было ново. Постепенно он осознал, что его ум продолжает работу. Надо довести до логического конца ситуацию с Вернером, распутать этот безумной клубок. Вот только Вернер и логика — несовместимы. Вернер и логика — непримиримые антагонисты.

Мало-помалу Соня опять проникла в его мир, завладела его вниманием. Ренат переживал самые восхитительные моменты близости с ней, прислушиваясь к себе — шевельнется ли в нем желание, проснется ли тяга к ее ядовитым прелестям? Какие-то тени носились в воздухе, какой-то шелест заставлял его прислушиваться и озираться по сторонам. Время от времени он ощущал на своем плече руку Сони, а на губах — вкус ее губ…

Сутки прошли в изнурительной борьбе с блондинкой, которая не отпускала его.