Потерянная рукопись Глинки - Людмила Львовна Горелик

– Неэкономно как строили! – с восхищением произнес Петрович. – На этой площадке внутри лестницы еще одна квартира поместилась бы!

В этот момент вверху хлопнула дверь, послышались голоса, потом слабый, сдавленный женский крик – хрип скорее. Потапов и Шварц одновременно подняли головы – на площадке второго этажа происходила борьба: мужчина пытался сбросить женщину в пролет. Она упиралась, цеплялась за решетку перил.

Все дальнейшее случилось в одну секунду. Миг – и тело, рывком переброшенное через перила, с развевающимися светлыми волосами летит в пролет, задевая центральную колонну. Миг – и бывший милиционер, совершив гигантский скачок в междулестничное пространство, принимает на себя летящее тело и падает вместе с ним. Потапов спиной опрокидывается на цементный пол, девушка сверху на него, скользнув предварительно вдоль колонны. Миг – и еще одно действующее лицо – худой мужчина с безумными глазами мчится сверху по закрученной виражами лестнице прямо на Елену Семеновну. Женщина автоматически делает шаг назад, пропуская его.

Но плохо вы знаете Лелю Шварц, если подумали, что она просто вовремя отступила, спасая свою жизнь! Леля Шварц – выдающаяся ученица лучшей в городе седьмой школы, звезда смоленского юношеского тенниса, а также спортивной гимнастики и биатлона, разведчица при ежегодной игре в «Зарницу» с неизменным позывным Чайка («Я – Чайка, я – Чайка», – по-чеховски кричала она в эфир), а также победительница математических олимпиад, – расчетливо оказавшись на ступеньку выше мчащегося маньяка, в тот же миг высоко подняла двумя руками спелый арбуз с сухим хвостиком и желтоватым бочком и обрушила его на голову убийцы.

Брызги полетели ей в лицо. Вмиг ступени стали красными и скользкими. Куски ли это разбитого арбуза или кровь, Леля еще не знала – разбираться было некогда. Осторожно ступая по скользкому, красному, она обошла распростертое на ступеньках тело – там, в лестничном пролете у колонны лежали еще два тела, к ним и устремилась Леля Шварц.

Ночь после поминок Ира плохо спала. Конечно, она переживала смерть подруги, ведь они как сестры были, с первого класса вместе! Но за девять прошедших дней она уже почти притерпелась, смирилась с мыслью: жить ей теперь без Даши. А вчера, когда поминали у Дашиной мамы и пришла эта истеричка, жена соседа, Иру больно царапнула новость, которую, похоже, все присутствующие знали – все, кроме нее: Дашины пропавшие ноты имели огромную ценность. Глинка – это, конечно, не Бер…

Теперь Ирине стало понятно, почему все так зациклились на этих нотах: и Елена Семеновна, и мама Дашина, и частный старикан-сыщик. Она раньше удивлялась, что всех эти ноты после Дашиной смерти заинтересовали. А теперь понятно стало: цена-то их огромная. Из-за такой суммы и убить могли. Бедная Дашка – лучше б не было у нее этих нот! И зачем она стала про них узнавать?

Когда Ира думала об этом, у нее сердце холодело. Как Денис мог так ошибиться? Он ведь такой умный, все знает, а история музыки вообще его конек… И еще одно обстоятельство мучило. Денис был у Даши вечером накануне ее смерти.

Последнее знала только Ирина. Они с Дашкой каждый вечер перезванивались. В тот вечер Ира позвонила подруге и услышала в трубке: «Ирка, извини, я позже перезвоню или завтра. У меня сейчас Денис сидит, а я на кухне кофе готовлю. Некогда. Потом расскажу». Ира ничуть не расстроилась. Значит, дело какое-то. Денис к Даше только по делу может прийти, теперь она это уже хорошо понимала. Но так было не всегда.

Ира Ардон влюбилась в Дениса Борисова в восемнадцать лет, еще на первом курсе. В феврале состоялся отчетный концерт старшекурсников, Денис играл, конечно. Первокурсница Ардон тоже по-настоящему любила музыку – ее еще с дошкольного возраста отец научил музыку понимать, в семье был культ музыки. И девочка почувствовала в высоком светловолосом юноше, исполнявшем на отчетном концерте этюды Шопена, родственную душу. Как он играл!

Она уговорила Дашку подойти к нему после концерта – поблагодарить за замечательное выступление. Ира с детства отличалась излишней чувствительностью и застенчивостью. Одна она стеснялась подходить, а Даша была более смелая. Так они с Денисом и познакомились. Поначалу романа не вышло. Денис с первокурсницами приветливо здоровался, иногда перекидывался парой слов, но полноценного общения не было. А когда он окончил училище, встречаться случайно стали еще реже.

Дружить начали только нынешней зимой. Тридцать первого декабря в Смоленской филармонии всегда дается праздничный концерт. Денис Борисов участвовал в нем в качестве солиста. После концерта девушки дождались его возле выхода и пригласили в гости, встречать Новый год вместе. Видимо, ему было некуда пойти, и он согласился. Оказалось, он живет с бабушкой и мамой. Он позвонил им, сказал, что не придет.

Встречали у Иры – у нее елка была. Веселились, пели, на фортепьяно играли. Уже глубокой ночью, часа в три, проводили до дома Дашу. А Денису было далеко домой, и он вернулся к Ире. Так возникла между ними любовь.

Поначалу Ира его к Даше ревновала, особенно ревность усилилась весной, потому что он стал чаще с Дашей общаться. Из-за нот, конечно. Даша спросила его про ноты, он заинтересовался, и у них возникло какое-то общение между собой, без Иры. Заметив Ирину ревность, Даша с ней поговорила, объяснила, что ценит их дружбу много выше общения с Денисом. Что Борисов ей, если говорить честно, даже не нравится. Особенно внешне: худой, вытянутый как шкелетина… Кадык торчит, мямлит вечно.

– Ну, тебе никто не нравится! – обиделась Ира за Дениса.

– Ирка, да тебе не угодишь! – вылупила глаза Даша. – Нравится Денис – плохо. Не нравится – еще хуже!

И они стали вместе хохотать.

С тех пор Ира больше не ревновала: и впрямь, чего она к подруге привязалась?!

В последнее время, после того как насчет нот Денис все узнал и объяснил, он с Дашей вообще не общался. Поэтому Иру не расстроило, что он пришел к Даше так поздно. «Утром она мне расскажет зачем, – подумала девушка. – Наверно, дело у него какое-то». Но утром Даши уже не было.

Денис ходил хмурый после Дашиных похорон. И неудивительно – его все время по допросам таскают, то есть он подозреваемый, что ли? При встрече он Ире жаловался:

– Каждое доброе дело наказуемо! Вот узнал для твоей подруги про ноты, что тридцатник она на них заработать может, так теперь меня затаскали следователи. Не удивлюсь, если и в подозреваемые перейду.

Ира молча гладила его по голове. Это еще никто не знает, что Денис был у Даши в вечер накануне ее смерти! И он сам