Наталья Андреева - Мертвым не мстят, или Шутка

Люда усмехнулась. Как же повезло, что она встретила Валентина! Якушеву судьба такой подарок не сделала. Потому он и идет сейчас навстречу своей смерти, втянув голову в жирные плечи. Страдает. Неужели можно поверить в такую любовь? Это же сплошное свинство!

Она первой вышла из подъезда. Какой приятный день! Хорошая погода, из-за туч то и дело выглядывает солнце. Еще пара минут, и все будет кончено.

– Ну, ты идешь, Якушев? – обернулась она.

– Сейчас, сейчас, шнурок развязался.

– О господи!

Ей не терпелось. Наконец муж привел в порядок обувь и стал спускаться по ступенькам к машине, стоящей прямо у подъезда. Люда шла первой, на ходу доставая из сумочки ключи. Мысленно она отсчитывала секунды. Последние секунды прошлой жизни. Он сейчас умрет, а она все начнет сначала. Выстрела все не было. Она в замешательстве оглянулась. Когда же? И чего, интересно, он ждет?

Она даже успела отключить сигнализацию и открыть переднюю дверцу. Снова оглянулась. Да, вот сейчас. Она чувствует. Сейчас это произойдет. Его палец на спусковом крючке. Люда довольно улыбнулась. Ну, вот и все.

У кого-то на даче пав…

…Он пришел на чердак заранее, за час, занял удобную позицию у окна. Еще вчера он взломал замок на двери, внимательно все осмотрел. Дом старый, трехэтажный, видимо, скоро пойдет под снос. Строится Москва. А позицию для снайперского выстрела лучше, чем здесь, на чердаке, и не отыщешь. Совсем простое дело. Из подъезда выйдут двое, мужчина и женщина. Лицо мужчины он в течение получаса внимательно изучал вчера вечером по фотографии, которую получил от посредника. За что она его, интересно? Неприятный, конечно, тип, но за это не убивают. Убивают за другое.

Он посмотрел в оптический прицел винтовки на стоящую у подъезда серебристую машину, потом перевел взгляд на дверь. Видимость отличная! Погода просто супер! Надо же, как повезло! Бабка в белом платке вышла из двери, держа в руке бидон для молока, и осторожно начала спускаться вниз по ступенькам. Лицо как на ладони, машинально отметил он. Остается только плавно и нежно нажать на курок. Очень нежно. Надо любить свою работу. И вот она, душа человеческая, полетела к небесам. Но в бабку он, конечно, стрелять не будет. За бабку не дадут бабок. Он даже улыбнулся, отметив, что получился неплохой каламбур. Киллерский.

А вот и они. Первой вышла женщина, и он на всякий случай взял ее в прицел. Проверить, не сбился ли. Стало вдруг интересно увидеть ее лицо. Надо же: заказала собственного мужа! Что ж, бывает. Он ее прекрасно понимает, потому что сам когда-то… И вдруг замер. Что за черт?! Она же столько лет ему во сне являлась! И в каком страшном сне! Она же была первой, кого он…

В течение этих двух минут он вспомнил события пятилетней давности и вдруг понял все. Она не умерла тогда. Осталась жива каким-то чудом, и чудом же узнала, что он хотел ее убить. Только она могла так жестоко отомстить, подложив в багажник его машины краденые вещи. Вещи! А он-то все годы, проведенные в тюрьме, думал, что это сделала Марина! Он выжил лишь потому, что страстно хотел отомстить: выйти на волю и первым делом наказать ее! Терпел, зубами скрипел, но был таким примерным мальчиком, что аж тошно. Лишь бы выйти. И тогда в парке не выдержал, сорвался. Когда увидел ее с другим мужчиной, сорвался.

Он убил того парня сразу же, не собираясь ничего выяснять. Ребром ладони перебил шейные позвонки. А лицо Марины после того, что он с ней сделал, запомнил на всю жизнь, чтобы никого и никогда больше не любить. Потому что на зоне он стал почти зверем. А в том темном парке окончательно убил в себе все человеческое. И все из-за этой женщины. Людочка. Надо же! Почти не изменилась! Те же каштановые кудри, полная белая шея, холеные руки. С первой минуты их брака он ненавидел себя за слабость. За жадность к ее деньгам, которые в итоге сделали его убийцей. Ведь если бы она умерла тогда, под лавиной, то он бы теперь был совсем другим человеком. Быть может, даже счастливым. Женатым на любимой женщине, гуляющим по выходным дням с детишками в парке. Дочка и сын. Маленький сын, которого она не хотела ему родить, Людочка Сальникова. Да, это она…

Она давно должна была умереть. Но вместо нее умерла другая женщина. Которую он любил больше жизни. И вынужден был отнять у нее жизнь, потому что мысль о том, что кто-то другой станет отцом ее детей, оказалась невыносимой. Выходит, он зря убил! О, Господи! Сделай же что-нибудь!

«Зачем же Господи? Ведь это могу сделать я. Прямо сейчас».

Он тут же успокоился.

И когда его Людочка открыла дверцу серебристой «Тойоты», Тимур Муратов неторопливо, со знанием дела и очень аккуратно, дабы не смазать этот самый важный в своей жизни выстрел, нажал на спусковой крючок.

Она упала, толстый мужчина, которого Тимур должен был убить, завизжал и присел за машину. Тимур вдруг улыбнулся, вспомнив, что в таких злых случаях говорила его жена, и, собирая винтовку, тихо произнес:

– Шутка.