Анна и Петр Владимирские - Вкус убийства

– Хочешь, я объясню, что там произошло на самом деле?

Андрей молча кивнул.

– Это была не уборщица. И никакой не агент лошадиной мафии. К бегам эта история вообще не имеет ни малейшего отношения. Убить она пыталась не кого-то из скакунов, а меня.

– Ты хочешь сказать, что шприц с ядом предназначался тебе?! – Андрей потянулся за сигаретами. Вера жестом показала, что тоже хочет закурить. Он поднес зажигалку к ее сигарете, и она продолжила:

– Меня хотела убить Евгения Бурау. Тетка Алисы, делом которой я, как ты знаешь, занималась все последнее время. В халате уборщицы была она. Следила за нами от самого дома, я чувствовала. Она ждала удобного случая. И дождалась!

– Подожди. Ты утром говорила, что уже знаешь, кто сделал укол. Выходит… Это она? Черт возьми, но одно дело – проявить милосердие, пусть и сомнительное, и вколоть смертельную дозу морфия больному человеку. И совсем другое – ввести убийственный препарат постороннему. Почему?!

– Да. Только я не совсем посторонняя. Я же это дело раскопала, добралась до нее. А она чуть не добралась до меня. Если б не Дельфин… Я бы с тобой не разговаривала сейчас. И хотя я чувствовала опасность, но не могла понять…

Двинятин порывисто вскочил, швырнул недокуренные сигареты в пепельницу. Схватил Веру, крепко обнял и стал целовать ее побледневшее лицо. «Бедная моя девочка!» – шептал он. «Устала», – вздохнула Вера. У нее наступил один из редких случаев «переполнения кувшина». Чернота накапливается и однажды перехлестывает через край. Саднит и ноет, царапает душу и не отпускает.

Непонятно, как это почувствовал Андрей. Но он покачивал Веру за плечи и негромко говорил ей на ухо, будто молитву читал: «Всегда. Когда ты снова в отчаянии. Когда тебе плохо, ужасно или тяжело. Или никак. Тебя обманули, обокрали, предали. И кажется – все уже. Совсем. Что тогда делать? Вроде бы много вариантов прикинуться шлангом. Обмануть судьбу. Но… Себя не обманешь. Если по-настоящему – только один вариант. Вставать и идти. Упрямо. Не знаешь, что делать – продолжай, что делал. Утереться – и вставать. И идти. И только. И все. Вставать и идти. Никаких других настоящих рецептов нет…»

Вера улыбнулась, высвободилась.

– Я уже в порядке, – твердо сказала она. – Спасибо, мой личный доктор.

– Больше без меня никаких дел. Семейных или вообще любых. Не отпущу тебя! – заявил Андрей.

– Хорошо, – согласилась его подруга. – Тогда давай посоветуемся. Дело закончено, но ведь нужно еще все объяснить Алисе и ее родственникам.

– А нельзя просто сказать: «Убийца – твоя тетка! Все»?

– Андрюш! Ты это серьезно? – Вера посмотрела на возлюбленного, и ей стало так смешно, что она буквально рухнула от хохота, уткнувшись в диванные подушки.

Страшное напряжение и стресс, пережитые на ипподроме, выплескивались безудержным хохотом. Сквозь смех она повторяла: «Ваша тетя – убийца! Поздравляю!» – и продолжала заходиться смехом. Своим весельем она заразила мужчину. Он повалился рядом с ней и тоже стал сквозь раскаты хохота выкрикивать: «Здравствуйте, ваша тетя – киллер!»

Пай, обожавший, когда хозяйка смеялась, принялся скакать по людям с веселым лаем. Он воспринимал все происходящее как самую лучшую игру. Схватив Верин тапок и затолкав его поглубже в пасть, пес начал гонять по комнате.

– По-моему, мы – ненормальные! – радостно постановил ветеринар.

– Не бойся, родной. Мы просто снимаем стресс, – обнадежила его психотерапевт. – Кто-то с этой целью пьет, кто-то – принимает наркотики, а мы с тобой начинаем дико хохотать.

– Верунь! Теперь, когда мы сбросили стресс, что ты решаешь?

– А что тут решать? Нужно в этом деле ставить последнюю точку.

– Тогда у меня предложение. Давай сегодня мы и поставим эту последнюю точку. Закончишь, и съездим на пару дней куда-нибудь в маленький городок. Где по улицам ходят гуси, куры и козы.

– А работа? – улыбнулась Вера. Спрашивала она лишь для порядка. Идея любимого ей очень понравилась.

– Ты возьмешь отгулы или за свой счет. Дня три. Не умрут без тебя всего три дня? А я сам себе хозяин. Ребята меня подменят.

Пай остановился и даже тапок бросил. И ты еще раздумываешь, мамочка? Ехать ли туда, где куры и гуси?! Да просто немедленно, вот что я тебе скажу! Он завилял белой метелкой хвоста и мордой стал подталкивать хозяйкину руку.

Вера погладила Пая и прижалась к Андрею. Его спокойствие и надежность наполняли ее до краев.

– Знаешь, Андрюшка! Твоя идея мне нравится.

– В таком случае – вот трубка, звони Алисе, а я сварю крепкий кофе. Попьем – и отправимся.

Алису Вера застала у Джона Старка и порадовалась за супругов. Сообщила про общий сбор, велела всех вызвать, потом попросила передать трубку Джону. К нему у нее тоже была просьба.

Через полтора часа все причастные к «семейному делу» собрались в гостинице «Премьер Палас», таково было предложение Джона Гордона.

У входа в отель их встретила Алиса и проводила в бизнесцентр. Там они с сотрудниками часто работали над рекламной кампанией для Старка. Лифт поднял их на второй этаж. Здесь было три малых конференц-зала и один большой. Собраться решили в одном из малых залов. Как и остальные, он был оборудован слайдопроекторами, экранами и разнообразной современной техникой.

Вскоре собралась вся компания: Вера и Андрей, Джон и Алиса, бабушка Влада, Виктор и Вячеслав Демьянович. Все расселись в удобные кресла вокруг овального стола. Старк распорядился, чтобы подали чай, кофе и крепкие напитки.

Наконец суета прекратилась. Все выжидающе смотрели на психотерапевта. Но не успела Вера рта раскрыть, как Голембо спросил:

– А где Евгения Борисовна?

– Да, где тетя Ивга? – поддержал его Виктор.

– Странно, что ее нет. Я звонила ей на автоответчик, оставляла информацию, – удивилась Алиса.

– Она… уехала, – слегка напряженно проговорила Лученко.

– Ее нет в городе? – переспросила Алиса, всматриваясь в лицо докторши. Но Вера была невозмутима.

– Нет, – подтвердила Вера, не обманывая насчет метафизического местонахождения Алисиной тетки.

– Вечные эти ее симпозиумы, – проворчала старуха Владилена. – Зачем нас сюда притащили? У меня дома дела!

– Да, я тоже, признаться, очень занят! – сообщил профессиональный бездельник Виктор, но при этом с удовольствием придвинул к себе бокал вина.

Больше никто из гостей не выказал нетерпения. Вера поднялась, в тишине прошлась по небольшому конференц-залу, думая, что эти стены еще никогда не слышали того, что будет здесь сказано. Потом встала за своим стулом.

– Просьба ко всем. Пока я буду говорить, не нужно перебивать. Вы все узнаете из моего рассказа, и мы скорее освободимся. Итак, Алиса обратилась ко мне с необычной просьбой: попытаться раскрыть «семейное дело» десятилетней давности. Дело с первого взгляда выглядело совершенно бесперспективным. Я бы назвала это латентным преступлением. То есть таким, какое невозможно раскрыть.

– И поэтому вы ринулись его раскапывать! – вставил шпильку Виктор.

– Во-первых, все события случились давно. – Не обратив никакого внимания на выпад брата Алисы, рассказчица продолжала: – Во-вторых, все участники той трагедии представлялись мне каким-то плотным спрессованным комком, разлепить который тогда казалось невозможным. И мой первый разговор подтвердил худшие опасения. Все вы вели себя так, словно ваши умершие близкие не заслуживают восстановления истины. Одна только Алиса хотела знать правду. Но никто из вас не поддержал ее. Это было несправедливо, и потому я решила попробовать. Я стала рассматривать каждого из вас под увеличительным стеклом подозрений. Мотив и возможность сделать смертельный укол были у каждого.

– Это ложь. У меня не было никакого мотива, – возразил Голембо. Он сидел с сумрачным видом, сложив перед собой на столе большие смуглые руки.

– Лукавите, Вячеслав Демьянович! И мотив у вас был, и возможность. Раз уж вы упрекаете меня в необъективности, начну с вас. – Вера повернулась к бизнесмену и стала обращаться к нему. – Вы любили Ксению Бессонову, вам невыносимо было видеть ее страдания. У вас своя фармацевтическая компания, значит, о лекарствах знаете достаточно. Для вас эвтаназия с точки зрения нравственности могла быть не преступлением. Вполне возможно, что вы смотрели на нее так же, как смотрят в Нидерландах и многих других странах – как на «легкую смерть». Вы могли сделать инъекцию, желая избавить любимую женщину от страданий. Что касается Павла Бессонова, то его вы, мягко говоря, не одобряли. Вы умоляли его отвезти Ксению в швейцарскую клинику. Но он не захотел. Значит, вы вполне могли внутренне согласиться с наказанием соперника за упрямство – заключением в тюрьму за преступление, которого он не совершал.

– Я не стану тупо утверждать, что эти доводы абсурдны. Определенная логика в ваших словах есть. Но я этого не делал. – Бизнесмен прямо посмотрел в глаза психотерапевту.