Мария Жукова-Гладкова - Изумрудные глаза Будды

– Он привык к вниманию поклонниц, – невозмутимо сказала я. Пашка закрывал лицо камерой.

– Вот именно. А Юлия Смирнова поклонницей его таланта не является, что странно.

– Не надо мне ее поклонения! – завопил из-под кровати Артур. – Я просто не хочу никогда в жизни ее видеть! И тогда с моими нервами и с кармой все будет в полном порядке! Без чистки!

– Девушка… – Старец Григорий осмотрел меня с ног до головы. – Я вижу… Я ведь обладаю даром ясновидения, перешедшим мне от предков… Я вижу, что именно вы сейчас должны помочь Артуру. Когда между мужчиной и женщиной случается любовь, происходит обмен энергиями, но вы должны постараться и отдать побольше своей Артуру. Он вернет ее вам чуть позже. Ему сейчас нужно любящее сердце, милая, нежная, слабая девушка, готовая отдавать свою любовь такому таланту. Вы, по-моему, подходите идеально. Я вижу…

Пашка с Димоном больше сдерживаться не могли и заржали в голос, композитор тихо хихикал, журналистка скрестила руки на груди и пронзала ясновидящего гневным взглядом, я посмотрела на продюсера:

– Простите, а зачем вы хотели мне звонить?

– Чтобы проверить работу господина знахаря, или ясновидящего, или кто он там. Стоит ему платить деньги или не стоит? Я понял, что не стоит.

Услышав это, Григорий мгновенно забыл про пациента и развернулся к продюсеру. Тот оставался совершенно невозмутим, чем невольно вызвал у меня уважение, и заявил, что встреча с Юлией Смирновой после сеанса лечения зафиксирована на пленке, как и сеанс ясновидения. Пашка кивнул. После лечения Артур стал реагировать на Юлию еще хуже, чем раньше. Раньше он при виде Юлии по крайней мере под кровать не сигал. Да и «ясновидение» старца Григория впечатлило. Следовательно, никаких бабок.

– Давайте я вам его бесплатно полечу, – сказала я продюсеру и проскользнула к кровати, под которой скрывался Артур. – Димон, помоги!

Коллега юркнул ко мне. Совместными усилиями мы вытащили упирающегося певца из-под кровати, я хорошенько врезала ему по морде (как давеча на шоссе), потом позволила пореветь, затем сказала, что пришла только для организации интервью с Димоном Петроградским, которому без меня было к Артуру не пробиться, и попросила Артура дать эксклюзивное интервью моему коллеге. Тогда я сразу же уйду и сама очень надеюсь Артура больше никогда в жизни не видеть.

– Правда?! – На лице супермегазвезды была написана неподдельная радость.

– Правда.

– Давайте интервью записывать. – Артур на глазах превращался в нормального человека.

Изрыгающего проклятия Григория выставили за дверь при помощи охраны гостиницы. Пока Димон с Пашкой снимали интервью Артура, на котором осталась и журналистка, пишущая о моде, мы с продюсером и композитором вышли в большую гостиную. Композитор то и дело хихикал, продюсер же вел себя и выглядел абсолютно адекватно. Мы поболтали о том о сем.

Вскоре из спальни показались довольные Артур и Димон Петроградский. Пашка с невозмутимым видом зачехлял камеру.

– Едем к Олегу Владимировичу? – посмотрела я на композитора.

Он кивнул и хихикнул.

– Я тоже поеду, – объявил Артур.

– Зачем? – спросил продюсер.

– Я хочу, чтобы Олег Владимирович переложил мои мысли на стихи, – объявила супермегазвезда.

Продюсер тихо выругался себе под нос.

– Гостиница окружена поклонницами, – заметила я.

– Так меня загримируют. Юра! – заорал Артур.

Из глубин номера с другой стороны появился еще один член новой команды и принялся за работу.

– Сколько мест у вас в машине? – спросил продюсер, видимо, решивший, что на процессе переложения Артуровых мыслей в стихи ему следует поприсутствовать, чтобы потом не расхлебывать последствия.

– Пассажирских – шесть плюс водитель. Вы поместитесь. Туда мы вас довезем, но обратно давайте уж как-нибудь сами.

По совету продюсера меня тоже загримировали, чтобы случайно не набросились поклонницы Артура, которые явно ревновали меня к своему кумиру. Ведь мне посчастливилось столько дней провести в его обществе! Они бы, наверное, отдали все на свете, чтобы оказаться на моем месте в тайге. Я бы тоже с ними с радостью поменялась.

Гостиницу мы покидали через черный ход и без труда добрались до выделенного нам джипа. Поклонницы не узнали своего кумира, переодетого женщиной в стиле вамп, с которой продюсер шел под ручку и что-то нашептывал на ушко.

Я надеялась, что приключения на сегодняшний день закончились, и спокойно ужинала в компании Татьяны, Пашки, Вадима, Ивана Захаровича и их верных оруженосцев. Надежда в дом так и не вернулась. Иван Захарович сказал мне, что с ней все в порядке, но она останется с одним его парнем. Мне, признаться, было все равно. Димон вернулся в свою гостиницу, продюсер, композитор и Артур Небосклонов отправились к Олегу Владимировичу. Я никогда не смотрела концерты супермегазвезды, но результат переложения мыслей Артура на стихи послушаю обязательно. Мне было просто интересно, что могло родиться у него в голове, в особенности после чистки кармы.

Но спокойного вечера не получилось. У меня в кармане зазвонил мобильный.

– В комнате ты его оставить не могла? – рявкнул Иван Захарович.

– Работа прежде всего, – ответила я. – Вы же знаете, какая я ненормальная.

Номер звонившего был мне незнаком. Это оказался новый продюсер Небосклонова, с которым мы сегодня на всякий случай обменялись телефонами. Голос его звучал напряженно. Я поняла, что случилось что-то на самом деле серьезное. Неужели у Артура такие ужасные мысли? Я вообще удивилась, что они есть.

– Юля, вы можете срочно приехать в гостиницу?

– В какую? – уточнила я.

– В которой вы сегодня были.

– Кто еще нужен?

– Э-э-э…

– Хорошо, я сама решу. Ждите. Выезжаем.

Я отключила связь.

– Никуда не поедешь! – рявкнул Иван Захарович и треснул кулаком по столу. – Нечего ко всяким певцам-п…м на выручку бегать по первому зову.

– Иван Захарович, я – журналистка, и это – моя работа.

Паша уже поднялся из-за стола и отправился в свою комнату за камерой.

– Тем более помощи просит нормальный человек, – добавила я.

– Все поедем, – объявил Вадим. – Развеемся.

– Я не поеду, – объявил Иван Захарович. – И Тане нечего таскаться. Она еще больна.

В результате мы отправились в гостиницу с Пашкой, Вадимом и его соратниками на двух джипах. Иван Захарович приставил ко мне Виталю Лопоухого и еще парочку верных ребят «для защиты от поклонниц Артура», как он выразился.

Пропустили нас опять беспрепятственно, Вадиму так вообще или кланялись, или честь отдавали. Как оказалось, он являлся одним из совладельцев этой гостиницы.

– Ой, так вы же не выходили! – воскликнул один из охранников, дежуривший в холле.

– А тебе-то что? – спросил Виталя.

– Моя девушка автограф хотела попросить… У меня газета с собой, правда, с некрологом…

– Найдешь нормальную – Юля подпишет, – объявил Виталя.

– Да-да, конечно, – охранник попытался побыстрее смыться.

Не могу сказать, что после событий последнего времени и вообще всего увиденного за мою журналистскую жизнь зрелище повергло меня в шок. Но на менее подготовленного человека оно, естественно, производило впечатление. Композитор валялся в обмороке, продюсер сидел в кресле бледный. Только Артур невозмутимо стоял в углу с исписанными листами бумаги и что-то бормотал себе под нос.

Все остальные люди, находившиеся в комнате, были мертвы: те, кто создавал новый гардероб Артура, гример, журналистка, писавшая о моде, и знахарь Григорий, который тоже почему-то снова оказался в номере.

Пашка все заснял.

– В милицию звонили? – спросил Вадим.

Продюсер покачал головой.

– Почему?

Продюсер пожал плечами. Он был не в состоянии говорить.

Вадим стал звонить знакомым в органах, я последовала его примеру. Вскоре номер заполнился множеством людей как в форме, так и в штатском, прибыли местные журналисты. Щелкали вспышки фотоаппаратов, работали эксперты, чертыхающиеся из-за кучи дохлых бабочек, которые почему-то оказались разбросанными по всему номеру. Невозмутимым оставался один Артур. Может, на самом деле лечение Григория подействовало?

– Чем он занят? – спросил меня не совсем трезвый опер Андрюша, прибывший в компании еще менее трезвого местного следователя, с которым они очень подружились на почве совместного распития спиртных напитков. Следователя тоже интересовала большая увлеченность Артура.

Я подошла к супермегазвезде и заглянула через плечо. Артур учил слова новых супермегахитов. В глаза мне бросилось сокращение БРДМ. Я тронула наше национальное достояние за плечо.

– Это что у тебя?

– Так я же говорил, что попрошу Олега Владимировича переложить мои идеи на стихи, – пояснил мне Артур, как нечто само собой разумеющееся, и запел а капелла: – Я буду долго гнать бээрдээм…

Все собравшиеся в «президентском люксе» замерли на своих местах. Артур продолжал петь (правда, по бумажке и без музыки) про то, как он гонит БРДМ из Чечни к любимой девушке, по которой истосковалось его сердце, как проезжает один блокпост за другим и везде ему желают счастливого пути. Все мужчины, узнав историю Артура, вспоминают своих девушек (я не поняла почему). Песня заканчивалась описанием трогательной встречи воина с любимой под березами.