Колин Декстер - Путь сквозь лес

– Возможно.

– Что-то в вашем тоне маловато уверенности.

– Я думаю, она несколько более сложная женщина для таких решений. Возможно... возможно она не смогла полностью уговорить себя, что убила Майтона только при самозащите.

– Вы хотите сказать... Подразумевается, что она получила удовольствие от убийства?

– Я не сказал этого, сэр.

Стрейндж покачал головой:

– Понимаю, на что вы намекаете. Готова – ведь была же она готова? – лично переправить тело Далея в Бленхэйм и...

– Сложная женщина, как я уже сказал, сэр. Не уверен, что понимаю или пойму вообще.

– Может быть, она для самой себя загадка.

Морс встал, собираясь уходить.

– Одно и то же в большинстве случаев, сэр. Мы никогда не можем понять истинных мотивов, движущих людьми, – всегда что-то так и остается тайной.

– Ты случаем не ударился в религию, Морс!

– На это нет никаких шансов.

– Не думаю, что Далей такая уж большая потеря для окружающих.

– Небольшая. Он был маленьким человечком...

– Маленьким? Какого роста?

– Нет, я сказал "маленьким" не в этом смысле. Но и физически он был маленьким. Весил всего пятьдесят два килограмма.

– Откуда вы знаете?

– Его взвесили, сэр, post mortem[18].

На следующий день, в пятницу 8 августа, в разделе писем «Таймс» Морс прочел следующее послание:

ОТ ПОЛКОВНИКА РЕДЖИНАЛЬДА ПОСТИЛЛА

Сэр, за несколько последних лет мы все стали свидетелями всевозрастающего влияния телевидения на суд. Мы видели, например, провал дела против "бирмингемской шестерки" и против "гилфордской четверки". Несомненно, что мы можем с уверенностью предположить оправдание в ближайшие годы "тоучестерской двойки" и "винчестерского одного".

Не приучают ли нас в настоящее время к проведению полицейского расследования с помощью крупных общенациональных газет (включая, разумеется, и вашу собственную, сэр)? Я узнал, что полиция управления "Темз-Вэлли" в настоящее время смогла выдвинуть обвинения против лиц, замешанных в деле о "шведской деве" – и главным образом благодаря стихотворению, опубликованному в вашем разделе писем. Конечно, мы все должны быть рады такому исходу. Но неужели только я один верю, что такие дела, как расследование, так и юридическое оформление, лучше оставить в руках тех людей, которые имеют соответствующую профессиональную подготовку?

Искренне ваш

Реджинальд ПОСТИЛЛ.

6 Байкер-лайн, Шанклин,

Остров Уайт

Льюис вошел в кабинет Морса, когда тот читал это письмо. Льюис тоже прочитал его.

– Немного жестковато написано, не так ли, сэр? А я так думаю, что газета нам здорово помогла. Не могу понять, что плохого в небольшой помощи со стороны простых людей?

– О да. Я согласен, – кивнул Морс.

– Возможно, нам не стоит слишком волноваться из-за какого-то отставного полковника с острова Уайт, сэр.

Морс понимающе улыбнулся своему старому другу.

– Почему ты думаешь, что он отставной? – спокойно спросил он.

В тот же вечер праздничное настроение не оставляло Морса. Он сходил в винную лавку сразу же после «Арчеров» и вернулся с четырьмя бутылками шампанского – следует признать, не самыми дорогими, но и не самыми дешевыми. Стрейндж, Джонсон, Льюис – и он сам. Четверо. Была приглашена и доктор Лаура Хобсон (а как же иначе?), но она позвонила в начале вечера и извинилась – срочное дело, извините, она очень огорчена, хотела бы поприсутствовать, но ничего не поделаешь, вы поймете?

Гарольд Джонсон ушел первым в 21.15. Один стакан шипучего и мольба – жена ждет. Следует заметить, что из всех гостей на этом вечере, наверное, Джонсон был самый благодарный. Процедуры, связанные с обвинением двух лиц, подозреваемых в убийстве – Дэвида Майклса и миссис Майклс, – были поручены ему, Джонсону, и его группе, поскольку Морс заявил, что намерен немедленно догулять свой безвременно прерванный отпуск, который начался (кажется, так давно) в отеле "Залив" в Лайм-Риджис.

После трех стаканов шипучки Стрейндж с усилием поднялся и провозгласил о своем немедленном убытии.

– Благодарю! И наслаждайся своими каникулами!

– Если отпустите.

– Куда ты собрался на этот раз?

– Я подумываю о Солсбери, сэр.

– Почему Солсбери?

Морс задумался.

– Там только что отделали заново кафедральный собор. И я подумал...

– Ты уверен, что не ударишься в религию, Морс?

Две бутылки шампанского были опустошены, и Морс взял третью, начав откупоривать проволоку на горлышке.

– Мне хватит, – сказал Льюис.

Морс поставил бутылку.

– Может быть, ты предпочитаешь "Ньюкастлское коричневое"?

– Честно говоря, сэр, предпочитаю.

– Тогда пошли!

Морс провел его через неубранную кухню.

– Вы делаете мою работу, сэр? – Льюис показал на древнюю портативную машинку, стоящую на краешке кухонного стола.

– А-а! Это! Я пытался написать письмо в "Таймс". – Он передал Льюису плоды своих трудов: мятый, неряшливо напечатанный листок с массой ххххххх-ов.

– Хотите, я перепечатаю, сэр? У вас немного...

– Да, пожалуйста. Я буду очень благодарен.

Льюис уселся за кухонный стол и перепечатал короткое письмо. Однако работа заняла у него гораздо больше времени, чем следует. Во-первых, Льюис сам был "полукомпетентен" в искусстве машинописи. Во-вторых, он застыл, внимательно, со все возрастающим изумленным интересом разглядывая первую же напечатанную им строчку. Затем вторую. Затем третью... Особенно тщательно он исследовал изношенный верхний сегмент "е" в нижнем регистре и слегка загнутый хвостик "t" опять же в нижнем регистре. Однако поначалу ничего не сказал. Когда же текст был полностью сравнительно чисто перепечатан, он вынул листок и передал его Морсу.

– Гораздо лучше! Молодец!

– Вы помните, сэр, самую первую статью в "Тайме?" В ней было сказано, что машинку довольно легко опознать, если ее найдут? По "е" и "t"...

– Да?

– Стихи о девушке вы написали сами, не так ли, сэр?

Морс медленно кивнул.

– Черт возьми! – Льюис затряс толовой от изумления.

Морс налил себе стакан пива.

– Шампанское – отличный напиток, но возбуждает жажду, как ты считаешь?

– Как вы думаете, еще кто-нибудь подозревает? – спросил Льюис, с усмешкой взглянув на пишущую машинку.

– Только один человек. Кое-кто из Солсбери.

– Вы, кажется, по вашим словам, собрались туда? В Солсбери?

– Может быть, Льюис. Как сложится.

Через полчаса после того как Льюис ушел, а Морс слушал медленные такты моцартовского концерта № 21 для фортепиано в исполнении Липатти, в дверь позвонили.

– Я знаю, немножко поздно, но...

Хмурое лицо Морса внезапно расцвело в совершенно безудержной улыбке.

– Глупости! Так случилось, что у меня как раз есть пара бутылок шипучего...

– Вы думаете, этого хватит?

– Входите! Я только выключу...

– Пожалуйста, не надо! Я люблю эту вещь. К 467? Правильно?

– Где вы остановили машину?

– А я не на машине. Я подозревала, что вы попытаетесь напоить меня.

Морс закрыл дверь.

– Все-таки я выключу, если вы позволите. Никогда не мог одновременно иметь дело с двумя прекрасными вещами.

Она последовала за ним в гостиную, где Морс повторно взял в руки бутылку номер три.

– Когда тебе надо уходить, любовь моя?

– Кто здесь говорит об уходе, главный инспектор?

Морс поставил бутылку и быстро прошел к парадной двери. Он повернул ключ и громко щелкнул засовами – и верхним и нижним.

Фальшивомонетчики

В разделе писем газеты "Таймс" в понедельник 10 августа 1992 года было напечатано следующее письмо:

ОТ ГЛАВНОГО ИНСПЕКТОРА Е. МОРСА

Сэр, от имени и по поручению управления полиции "Темз-Вэлли" я хочу выразить газете "Таймс" признательность мою и моих коллег-офицеров за сотрудничество и помощь. Прямым результатом некоторых линий расследования, предложенных читателями, размышлявшими над стихотворением о "шведской деве", было задержание лиц, которые предстанут перед судом в соответствии с требованиями закона.

Остаюсь, сэр, ваш

Е. МОРС.

Главное управление полиции «Темз-Вэлли»,

Кидлингон-Оксон.

(Публикация писем по этому делу прекращается. – Ред.)

Как и другие члены редакции, редактор был восхищен потоком идей, которые вызвала публикация стихотворения о «шведской деве». Хотя дело и было закрыто, он считал, что должен кратко ответить на письмо Морса. После обеда он продиктовал благодарственное письмо из редакции.