Алессандро Периссинотто - Моему судье

Вчера я допрашивала твою мать. Уже во второй раз с тех пор, как возбуждено дело. Хотела бы я, чтоб она прочла твой вчерашний мейл. Те строчки в конце, где ты говоришь, что теперь стал убийцей и продолжишь убивать.

Не беспокойся. Письма я ей не показала. Она хорошая женщина, твоя мать, мне не хотелось поступать с ней жестоко.

Ты — убийца! Она в это никогда не поверит, даже если ты скажешь ей сам. Она так и не смирилась с этой мыслью. Твердит, что ты всегда был хорошим мальчиком, никогда не дрался, даже в школе или в приходском молодежном клубе. Психолог, наверное, сказал бы, что именно в этом твоя беда: подавленная агрессивность, не нашедшая выхода в общественно приемлемой форме. Я же оставляю за собой право думать иначе. К примеру, думаю, ты можешь лгать, покрывая кого-нибудь. Допускаю даже, что в этом самом белом «рено» ты был не один, более того, что за рулем сидел кто-то другой.

Твоя мать была не в силах мне объяснить, как такое могло случиться. Честно говоря, о тебе она мало что знает.

— Не понимаю, — твердила она, — просто ума не приложу. В Милане он стал важным человеком. Хорошо зарабатывал. Синьора, зачем же ему вдруг убивать?

Она зовет меня «синьора», и от этого мне еще больше ее жалко. Похоже, прежде чем идти сюда, во Дворец правосудия, она ходила к парикмахерше. Чтобы не показываться непричесанной. К парикмахерше, не в салон. К парикмахерше, с которой они век знакомы. Та, наверное, пропустила ее без очереди, сделав остальным красноречивый жест: войдите же в положение, здесь такое дело. И те, конечно, рассердились, но только чуть-чуть, а потом, видя, как твоя мать ищет в сумке платок, какие у нее красные глаза и как дергается рот, на самом деле вошли в положение или хотя бы сделали вид.

— Как же так, у моего сына были долги? Вы уверены, синьора?

— Да, он сам написал.

— Но тогда почему он у меня не попросил? У меня ведь есть кой-какие сбережения, я бы с радостью…

Ты ей не сказал. Повел себя так, как нигерийки или словенки.

— Наверное, ваших сбережений не хватит. Думаю, долги большие, несколько миллиардов, если считать еще на лиры.

Она обеими руками стиснула ручку кожаной сумочки, и было видно, что от волнения у нее пропал голос. В конце концов ей удалось прошептать:

— Азартные игры? Я покачала головой.

Бедная женщина. Надеюсь, мне не придется вызывать ее снова, у меня такое ощущение, будто я ее пытаю.

Уходя, она даже спросила:

— Как он там, он не пишет?

— Хорошо, — ответила я, — хорошо и скоро вернется, и тогда все выяснится.

Почему твоя мать не верит, что ты убийца, мне понятно. Труднее всего мне понять, почему другие тоже отказываются считать тебя тем, кем ты сам себя называешь.

Стелла, к примеру. Стелла Биффи, девушка Джулиано Лаянки. Я допросила и ее. Ты убил любимого человека практически у нее на глазах, а она до сих пор не верит. И тоже говорит, что не может понять и что, как ни мало она тебя знает, ты всегда казался мягким и застенчивым.

— Я просто ума не приложу, за что он мог так возненавидеть Джулиано.

— А правда, что в ресторане Джулиано Лаянка издевался над Лукой Барберисом?

— Да, но это очень похоже на Джулиано. Чуткостью он не отличался. Не умел вовремя остановиться, часто бывал грубым. Но в глубине души был великодушным. Даже предлагал Луке помощь, когда у того начались трудности с деньгами.

— Лука, однако, утверждает, что причиной этих трудностей были как раз Джулиано и его отец.

— Не знаю точно, над чем они работали, но Джулиано вроде говорил о грубой ошибке, которую допустил Лука, ошибке программирования, которая стоила им крупной сделки.

Как видишь, я начинаю узнавать кое-что о твоей жизни сама, не принуждая тебя все мне рассказывать.

— Это Лаянка познакомил вас с Барберисом?

— Да. Как-то раз они заработались допоздна. Тогда Джулиано позвонил мне домой и попросил подъехать к нему в центр, чтобы поужинать с ним в ресторане. Он спросил у Луки, хочет ли он к нам присоединиться, и потом мы вместе пошли в таверну «Мориджи».

— Вы помните, когда это было?

Стелла немного подумала.

— Мы к тому времени встречались с Джулиано пару месяцев, значит, должно быть, года два назад.

— Вы встречались еще?

— Да, при подобных же обстоятельствах. Работа до девяти вечера, а потом ужин вместе. Как-то раз, в июле, мы пригласили его пойти с нами на яхте. С нами и с другими друзьями, естественно. У отца Джулиано восьмиместная яхта. Мы были на острове Поркероль. Он приехал в субботу, а в воскресенье уже вернулся домой: у него началась морская болезнь.

— Как по-вашему, они ладили с Джулиано?

— Отлично ладили. Хотя ясно было, что закадычными друзьями они никогда не станут. Джулиано был вечно взвинченный, без конца говорил, хохотал, поддевал кого-то. Лука, наоборот, — сдержанный, мягкий, почти застенчивый. Да и с какой стати им особенно близко сходиться: они просто работали вместе. И вроде бы уживались.

Видишь? Мягкий и застенчивый. Ты убил у нее друга, но она помнит тебя как мягкого и застенчивого. Что ты на самом деле за человек?

Дата: Суббота 8 мая 11.18

От кого: [email protected]

Кому: [email protected]

Тема: Что я за человек

Мне очень жаль, господин судья. Мне правда очень жаль, что все изменилось. Ваш тон уже не тот, что прежде. У вас больше нет желания узнать, понять. Вам хочется только закрыть дело, как говорят в телесериалах.

Я предоставил вам уникальную возможность: узнать, как становятся убийцами. Но вы отказываетесь. Почему?

Что за интерес раскрывать уже раскрытое дело?

Вы не верите в то, что я вам говорю. Думаете, я кого-то покрываю и настоящий преступник — кто-то другой. И все потому, что, по словам окружающих, они не в состоянии увидеть во мне убийцу.

А ведь именно в попытке разобраться в причинах преступления — вся соль нашей переписки. Не просто мотив, орудие преступления, виновник. Я-то предлагаю вам проследить путь к убийству.

Хотите знать, каким образом Джулиано Лаянка и его отец сделали из меня убийцу? Хотите просто засадить кого-то в тюрьму или же судить по справедливости?

Если до справедливости нет дела вам, тогда и мне нет до нее дела. Жду вашего ответа, но готов исчезнуть навсегда.

Дата: Суббота 8 мая 13.50

От кого: [email protected]

Кому: [email protected]

Тема: Я была неправа

Я была неправа. Поддалась привычке. Но если б ты знал, как на меня давят. Все как ты сказал: ты убил сына важной шишки, одного из тех, кто живет в особом мире. И теперь все, кто живет в этом самом мире, сплотились и дергают меня, нажимают, подгоняют, угрожают: требуют твоей головы.

Тебе кажется, ты их знаешь. Проведя с ними на яхте выходные, ты вообразил, что знаешь, какие они. Отнюдь. Мы встречаемся с ними на улицах, сталкиваемся в барах в час аперитива и думаем, что они похожи на нас, но это неправда. Ты убил жителя другого мира, и те, кто с ним одной породы, рассчитаются с тобой. Люди этой породы ненавидят и, когда удается, истребляют друг друга, но не потерпят вторжения извне.

Потому-то я и заторопилась. Противно, когда они дышат тебе в затылок. Вплоть до вчерашнего дня моя работа заключалась в том, чтоб обнаружить брешь в их защите, слабое место, куда можно их поразить. Я пыталась разоблачать их происки, выставлять на всеобщее обозрение их спесь, достойную Короля-Солнца, и добиваться, чтобы судебные решения подтверждали: государство — это не они.

Как ты знаешь, у меня ничего не вышло. Мне даже кажется, что ты добился большего, по крайней мере оказался действеннее. Но ты совершил убийство, и волею судьбы, случая или провидения именно мне выпало охотиться за тобой, именно я должна отдать тебя им на растерзание.

Вот почему я заторопилась. Думала, чем раньше мне удастся отделаться от этой докуки, тем скорей я вернусь к расследованиям, которые меня по-настоящему интересуют.

Но к счастью, ты мне помог. Теперь я знаю, что меня по-настоящему интересует именно это расследование. Похоже, как раз ты — брешь в их защите.

Разумеется, я стану вести свое собственное расследование, но не отказываюсь также и от твоей информации.

Дата: Понедельник 10 мая 09.12

От кого: [email protected]

Кому: [email protected]

Тема: Продолжим разговор

Иногда я задумываюсь, до чего нелепое сложилось положение. Вам, господин судья, приходится извиняться передо мной, перед убийцей, — извиняться за то, что не поверили в мое преступление. С ума сойти. Сейчас, похоже, мой черед просить прощения, но если мы продолжим в том же духе, боюсь, этому не будет конца.

Потому давайте вернемся к тому, на чем остановились в прошлый раз, к той самой автозаправке, где я повстречал судью с охраной.