Джадсон Филипс - Исчезнувший сенатор

- Где миссис Ллойд? - спросил Питер.

Курносая физиономия Рейли вдруг стала очень серьезной. С лица сползла улыбка.

- Они ее забрали, - сказал он.

В голове у Питера что-то заклинило.

- Вы имеете в виду ФБР?

- Те парни, что сюда вломились, - уточнил Рейли. - Они захватили ее вместе с малышом.

Рывком приподнявшись, Питер свесил ноги с кровати - и рухнул бы на пол, если бы Рейли не подхватил его. На мгновение перед ним всплыло видение синей жестяной каски, горящих глаз, синевато-багрового шрама и искаженного рта. Из соседней комнаты продолжало доноситься бормотание и перешептывание.

- Помогите мне, - сказал Питер.

- Вам бы лучше расслабиться, старина, - посоветовал Рейли. - Думаю, вы вне опасности, но все же...

- Кончайте свои дела, - прервал его Питер. Каким-то образом, опершись на дверной косяк, он поднялся на ноги. Он собрался двинуться в гостиную, но потерял ориентацию в пространстве. Переступив порог, он очутился в комнате Бобби. Детективы в штатском искали тут отпечатки пальцев. На полу валялись обломки черной пластмассовой трассы Бобби. Изящный красный "феррари", раздавленный чьей-то подошвой, превратился в лепешку. Окно, выходившее на замусоренный задний двор, было сорвано с петель.

- Будьте любезны, обойдите другим путем, мистер Стайлс, - сказал детектив. - Мы не теряем надежды найти какие-нибудь следы.

Питер побрел обратно в комнату Лауры. От ярости перед глазами у него плавала красная пелена. Рейли было попытался поддержать его, но Питер оттолкнул врача. В голове пульсировало. Он распахнул дверь в гостиную.

Похоже, она не подверглась разгрому. Тут было все в порядке, но комната имела странный вид. Маленький столик, за которым они с Лаурой пили кофе, был точно в таком же виде, что и раньше: стояли их кофейные чашки, стулья были несколько отодвинуты от стола. Неуместными были лица присутствующих. Тут был молодой армейский лейтенант и незнакомый человек в штатском. И еще Бач. Питер прикинул, что он находился без сознания некоторое время, раз тут успела появиться "скорая помощь" - и Бач.

- Вы, сукины дети, обделались, как всегда, - сказал Питер, сам удивившись той ярости, которая дрожала в его голосе. - Как великолепно вы смотрелись снаружи, где все могли вас видеть, и вам было наплевать на то, что делается на заднем дворе!

Бач подошел к нему:

- Как вы себя чувствуете?

- В голове словно отбойный молоток работает.

- Лучше, чтобы вас доставили в больницу.

- Провались она, ваша больница! - Питер услышал, что он орет. - Вы позволили им похитить Лауру и Бобби! Ваш тупой идиот у дверей готов был проверить мое свидетельство о рождении, прежде чем позволить войти, а эти подонки без всяких трудностей влезли со двора!

Бач спокойно и бесстрастно смотрел на него своими бледно-голубыми глазами.

- Если бы я даже встал на колени и целовал вам ноги, от этого женщина и ребенок быстрее здесь не оказались бы. Вы видели того, кто напал на вас?

Питер прикрыл глаза, стараясь четко представить себе облик нападавшего. Но в памяти всплыло выражение ужаса на лице Лауры, когда она услышала крик Бобби.

- Мы столкнулись в дверях, - сказал он. - Разбилось стекло, и Бобби закричал. Я еще не успел толком разглядеть его, а этот тип уже набросился на меня со свинцовой трубой. Все произошло так быстро. Он был в ярко-синей жестяной каске. Сумасшедшие глаза, и шрам от корней волос до угла рта. Большой.

- Шрам свежий или старый?

Питер затряс головой, стараясь припомнить.

- Багровый. Свежий или старый, понять не могу. Вид был такой, словно по нему гризли прошелся лапой. Кто они, Бач?

Бач пожал плечами:

- Рабочие откуда-то поблизости. Значит, вы видели синюю жестяную каску?

- Неужели никого не арестовали, когда они в первый раз пытались ворваться сюда?

Бач сдержанно усмехнулся:

- Никого. Говоря полицейским языком, их просто "рассеяли".

- О Господи? Зачем они захватили ее?

- Об этом говорит клочок бумаги, в которую был завернут камень, брошенный в окно, - сообщил Бач. - "Скажите Джереми Ллойду, пусть он велит своим приятелям освободить Вардона и Селлерса, или он никогда больше не увидит своей семьи", - на память процитировал Бач. - Больше ни о чем не спрашивайте. Да, идет расследование. Нет, отпечатков пальцев они не оставили.

- Как эти идиоты, расставленные у фасада дома, поняли, что происходит? - спросил Питер.

Улыбка застыла на губах Бача.

- Кто-то выглянул из заднего окна и позвонил в полицию. Солдаты же и мой человек Лоуренс не слышали ничего, что могло бы привлечь их внимание.

- Значит, они до сих пор сидят на задницах и сопли жуют! Почему они не осматривают окрестности?

- Этим занимается полиция. Я не Даниель Бун*. Я не могу выслеживать людей на городских тротуарах. Мы должны найти кого-то, кто что-то видел. Я здесь потому, что ждал вашего появления. Так что вам сказала миссис Ллойд?

______________

* Бун Даниель (1734 - 1820) - американский первопроходец, который в 1775 году исследовал прерии Восточной Вирджинии и Кентукки, прокладывая путь первым поселенцам. (Здесь и далее примеч. перев.)

- Ничего. Она ровно ничего не знает. Я говорил, что от нее ничего не добиться.

- Единственная наша зацепка... единственный след того, что тут произошло, - сказал Бач, - это как раз эти синие каски. Дело в том, что, по мнению полиции, эти каски из порта. Докеры. Я бы посоветовал вам обратиться к сотрудникам Портовой комиссии. Может, вам удастся опознать вашего человека со шрамом в личных делах.

Питер посмотрел на часы. Сквозь портьеры на окнах уже начал просачиваться дневной свет. Шел шестой час.

- Они открыты всю ночь? - спросил он.

- С половины девятого, - сказал Бач. - Я сообщу им о вас.

- И что же мне делать эти три часа?

- Лучше всего отправиться домой и немного передохнуть, - посоветовал Бач. - Если мы что-нибудь найдем, то позвоним вам.

- Вы, должно быть, шутите, - буркнул Питер.

Глава 4

Пять из сорока восьми часов, отпущенных похитителями сенатора Вардона и Селлерса, прошли без всяких известий о том, каким образом собираются удовлетворить их требования, если предположить, что правительство примет их условия. Расписание передач радио и национального телевидения было непоправимо нарушено. Известные граждане, имеющие и не имеющие отношения к политике, выражали свое возмущение. Было немыслимо, чтобы могущественнейшее государство на планете, Соединенные Штаты Америки, позволило себя шантажировать группе "психованных радикалов". Похоже, это стало излюбленным выражением.

Повсюду были солдаты и национальные гвардейцы. Большое шоу под названием "обеспечение повышенной безопасности" было в полном разгаре, хотя никто толком не понимал, кого брать на мушку и в каком направлении вести расследование.

Незадолго до пяти часов Эллсуорт Кейн, владелец "Синдиката Кейна", который распространял колонки Селлерса, обратился к народу. Синдикат выплатит десять тысяч долларов любому, кто предоставит информацию, которая поможет опознать похитителей. И сто тысяч долларов, без всяких расспросов, за содействие в благополучном возвращении Селлерса и сенатора Вардона.

Было объявлено, что в восемь часов по времени Восточного побережья с посланием к нации обратится президент.

Примерно к пяти часам на местную радиостанцию явился епископ. Уже распространились первые известия о похищении Лауры Ллойд и Бобби. Добросердечный церковник воззвал к здравому смыслу. Но точка зрения водителя такси, который вез Питера, уже неоднократно была озвучена публично. Двадцать восемь заключенных, которых требовалось выпустить на свободу, следует вывести из камер и расстрелять. Епископ взывал к состраданию и сочувствию. Семилетний мальчик ни в чем не повинен. На его матери тоже нет никакой вины. Мы не должны отвечать преступлением на преступление.

Когда епископ покидал радиостанцию, кто-то кинул в него бутылку из-под коки и раскроил ему голову. В ближайшей больнице ему наложили несколько швов.

На улицах пешеходы ускоряли шаги и непрестанно оглядывались, словно из-за каждого угла им могла грозить опасность.

Питер стоял у дверей номера гостиницы в районе восточных тридцатых. Он не снимал пальца с кнопки и слышал, как звонок настойчиво жужжит. На Питере снова были черные очки. У него слегка кружилась голова, и временами подступали приступы дурноты. Ему показалось, что прошла вечность до момента, когда наконец дверь, придерживаемая цепочкой, приоткрылась на несколько дюймов. Из проема выглянул молодой человек с взъерошенными рыжими волосами. На нем была лишь белая махровая рубашка.

- Питер! - воскликнул он. - Что это, черт возьми, с тобой делается? Ты что, надрался?

- Я должен поговорить с тобой, Тим, - ответил Питер, - и срочно. Почему ты не брал телефонную трубку?

Тим Салливан, его старый приятель, ухмыльнулся:

- Мой психоаналитик объяснил мне, что только извращенцы берут трубку, когда... когда в гостях дама.