Роберт Ричардсон - Древо Лазаря

Стефан рассмеялся:

— Извини, мы привыкли к внешности Милдред, но поначалу она отталкивает. А ведь она хорошая.

— Замужем? — спросил Мальтрейверс, когда они пересекли луг и направились к «Ворону».

— Нет, — ответил Стефан. — Хотя все думают, что у нее изрядное состояние. Она унаследовала магазин родителей, а это золотое дно. Вполне можно представить, что кто-то мог бы и не обратить внимания на ее внешность, чтобы завладеть деньгами.

— Возможно, она сама не хотела этого, — заметил Мальтрейверс. — Но когда природа так несправедлива к человеку, он должен искать какую-то компенсацию. Какую нашла эта женщина?

— Подозреваю, она классический образец сплетницы, — сказал Стефан. — Магазин — это центр деревни, поэтому Милдред знает всех. Иногда она бывает угрюмой, но кто укорит ее за это?

Они подошли к пивной, и Мальтрейверс проследовал за Стефаном в бар, где стояли кресла. В «Вороне» веками ничего не менялось, пока он не пал жертвой объединенной программы по модернизации пивных. Широкие дубовые половицы, которые посыпались некогда опилками, были отчищены и покрыты обычным ковром. Грубая поверхность гранитных стен заштукатурена. Потемневшие от времени балки, возбуждающие воображение, выскоблены и покрашены. Простая деревянная стойка, за которой можно было представить себе героев Гарди, пьющих грубый сидр, заменена на банальный полированный бар с медными приспособлениями и табуретами с подушечками, какие можно встретить в тысячах других пивных. В общем облике помещения появилось нечто кощунственное, порожденное той ментальностью, которая способна была бы поместить пластиковую пальму в доме Анны Хазеуей. Мальтрейверс посмотрел на ярлыки, прикрепленные к выстроившимся в ряд подделкам под ручки насосов. Все они предлагали те сорта пива, от которых в Лондоне он отказался бы, и он заказал стакан вина. Спокойная мелодия, воспроизводимая группой скучающих музыкантов, проникала и в эту безликую комнату.

— О, как новый мир отважен! — простонал Мальтрейверс, когда они уселись. — Нет ли здесь случайно игрального аппарата «космический захватчик»?

— Ничего такого здесь не водится, — ответил ему Стефан. — Они пытались поставить, но большинство здесь все еще играют в домино и в крибидж.

— Значит, все-таки есть надежда… Впрочем, вернемся к Патрику Гэбриелю. Ты всерьез думаешь, что Мишель замешана в его убийстве?

— Думаю, что она может иметь какое-то отношение к чепухе, которая происходит под Древом Лазаря, а это, в свою очередь, может, быть связано с Гэбриелем, — ответил Стефан. — Знаю, что это несколько странно, но не думаю, что я так уж нелогичен.

— Хорошо. — Мальтрейверс вдруг обнаружил, что его вино оказалось лучше, чем он ожидал. — Давай начнем с Гэбриеля. Мишель имела с ним дело, пока он был здесь? Между прочим, где он жил?

— Он снимал коттедж, принадлежащий каким-то его друзьям из Лондона, за церковью, следующий после дома пастора, — объяснил Стефан. — Я не знаю, общалась ли с ним Мишель, но это возможно. Он часто слонялся по деревне и был готов разговаривать с кем угодно.

Безобразная мысль пронеслась в сознании Мальтрейверса. Мишель должно было быть около четырнадцати лет, когда Патрик Гэбриель жил в Медмелтоне… Но он не высказал эту мысль вслух.

— Она интересуется поэзией? — спросил он.

— Определенными поэтами — да, и ей нравится то, что писал Гэбриель.

— В таком случае, они должны были легко сойтись. Гэбриель думал, что все должны пасть ниц перед ним и боготворить его гениальность. — Мальтрейверсу не понравилось, что та же неприятная мысль посетила его снова. — Но даже в этом случае совсем разные вещи — их разговоры и то, что она может что-то знать о его смерти.

— Конечно, это так, — признал Стефан. — Ничего не известно о смерти Гэбриеля, поэтому предположить можно все. Большинство из нас заинтригованы так же, как и полиция. Не было никакой очевидной причины, из-за которой кто-либо мог убить его, и поползли всякие слухи. Это стало своего рода спортом — придумать еще одну версию, более невероятную, чем предыдущая. Если верить слухам, то чуть ли не каждый в Медмелтоне мог сделать это. Самая нелепая, из тех, что я слышал, — то, что в этом замешан пастор.

Мальтрейверс, казалось, развеселился:

— И какие же были для этого основания?

— Сейчас уже не помню. — Стефан подался вперед, к столу. — В любом случае это была чепуха, и большинство других версий не лучше. Но все предполагали, что Патрик Гэбриель убит кем-то из нашей деревни. И пока я не выясню, кто это был и почему сделал это, я не могу знать, кто еще замешан. Включая в данный момент и Мишель. Мне не нравится это, Гас, но я не могу не реагировать.

Несколько мгновений Мальтрейверс хранил молчание, с отсутствующим видом ковыряя край наклейки на бутылке ногтем большого пальца. Стефан явно нуждался в поддержке, но для этого нужно было прежде всего как можно больше информации.

— Посвяти меня во все детали убийства, — сказал он наконец. — Я позабыл большую их часть.

— Все равно их недостаточно, — ответил Стефан. — Ясно, что Гэбриеля убили под Древом Лазаря — не было никаких признаков, что тело притащили откуда-то. Полиция прочесала церковный двор, но не обнаружила никаких следов. Это произошло в разгар засухи, и земля была тверда как камень. Они так и не нашли орудие убийства…

— Подожди минутку, — прервал его Мальтрейверс. — Помнится, я читал, что тело было найдено утром, но когда же в действительности он был убит?

— По словам полиции, между двенадцатью и часом ночи.

— Что же он делал на церковном дворе в такое время?… И кто знал, что он там?

Стефан пожал плечами.

— Присоединяйся к нашей игре в догадки. Он пил здесь как раз до начала двенадцатого, потом наверняка вернулся домой, потому что звонил кому-то в Лондон около одиннадцати тридцати. Все это стало известно из газет позже.

— Важен ли этот телефонный звонок?

— Не очень, насколько мне известно. Думаю, что он звонил своему агенту. Забавное время для звонка.

— Для него это обычно, — сказал Мальтрейверс. — Он жил по своим часам и считал, что все остальные должны к этому приспосабливаться. Обнаружила ли полиция что-нибудь в его коттедже?

— Самое важное — что там не оказалось его стихов. Они нашли несколько разных отпечатков пальцев и захотели узнать, кому они принадлежат: В конце концов собрались снимать отпечатки у всего Медмелтона, это было бы несложно сделать в таком маленьком местечке, но встретили слишком большое сопротивление.

— Ты хочешь сказать — люди отказались?

— Полиция не имеет права насильно брать отпечатки пальцев, — подчеркнул Стефан. — По этому поводу здесь шли бесконечные споры, и многие не захотели иметь дело с полицией: невыносимо было быть под подозрением.

— Но их же не подозревали, — возразил Мальтрейверс. Это просто метод исключения.

— Ты это понимаешь, и я тоже. Но не они.

— И многие не захотели помочь полиции?

Стефан пожал плечами.

— Не знаю точно, но многие. И стали хвастаться, что отделались от полиции.

— Я полагаю, ты сотрудничал?

— Да, а Вероника — нет. Она сказала, что это не имеет к ней никакого отношения. Мишель она тоже запретила. Это было так, как будто… — Стефан колебался, — как будто ей было безразлично, кто убил Гэбриеля, или она считала, что посторонние не должны вмешиваться…

— Расследование убийства вряд ли можно считать вмешательством, — заметил Мальтрейверс.

— Не все думают так в Медмелтоне. — Стефан покончил со своим пивом. — Я, пожалуй, закажу еще полпорции. Повторим? У нас еще есть время.

— Спасибо.

Пивная постепенно заполнялась, и Мальтрейверс наблюдал, как Стефан приветствует вновь прибывших. Здесь между людьми, живущими в маленьком замкнутом мирке, царил дух устойчивого товарищества. Отрывистые реплики были непонятны постороннему. В этом не было ничего особенно примечательного: даже в самых густонаселенных районах Лондона в каждой пивной свой крут завсегдатаев, объединенных принадлежностью к конкретному району. Но в Медмелтоне это было связано с глубокой, ревниво охраняемой, вплоть до презрения к людям со стороны, независимостью. Отказавшись сотрудничать с полицией, потому поступили так, что знали нечто, что, как они считали, не должно выйти за пределы Медмелтона. Обида ли это на чужаков, доведенная до крайности? А потому исполнение просьбы Стефана — попытаться выяснить что-то — может встретить серьезные препятствия… Погруженный в свои мысли, Мальтрейверс не заметил, как кто-то еще вошел в пивную и задержался у их столика.

— Здравствуйте еще раз.

На какое-то мгновение имя выскочило у него из головы, но потом он вспомнил:

— Здравствуйте, Сэлли Бейкер. Ваши разъяснения были точны. Спасибо.

— Найти нетрудно… могу я угостить вас напитком «Добро пожаловать в Медмелтон»?