Валерия Вербинина - Сокровище короны

– Не знаю, – честно ответил Марсель, парень, у которого каждый кулак был величиной с детскую голову. – Но я бы такой камушек точно не стал отпускать далеко от себя.

– Верно, – согласился Папийон. Взгляд его упал на удочку Улье, прислоненную к большому камню. Поплавок удочки болтался где-то под водой, и его не было видно. – Марсель, дай-ка мне удочку…

– Зачем? – нервно спросил Леон.

– Вы же сами сказали, что мои коллеги распугали вам всю рыбу, – пояснил комиссар. – Все равно вы собрались уходить и удочку надо будет вытаскивать… Ну что там, Марсель?

– Зацепилась за что-то, патрон! – прокричал Марсель, сражаясь с удочкой. – Сейчас!

Леон помрачнел и отвернулся.

– В самом деле, как просто, – задумчиво заметил комиссар Папийон, закуривая папиросу. – Парня мы обыскали, его вещи обыскали, а ведь никто бы так и не догадался посмотреть, что находится на другом конце удочки, который не видно в воде.

– Вам бы романы писать… – со злостью выпалил Улье.

Он стоял нахохлившись, и в профиль было заметно, как он сердито оттопырил нижнюю губу. В то мгновение репортер более всего был похож на обиженного школьника. Папийон посмотрел на него и улыбнулся в усы.

– Готово, комиссар! – крикнул Марсель.

– Ну и рыба… – проворчал второй помощник.

Потому что на другом конце удочки болтался не розовый бриллиант королевы Клод, о нет! Там был лишь грязный, мокрый, старый башмак, покрытый тиной. Марсель не без труда отцепил его от крючка и на всякий случай тщательно исследовал. Папийон поглядел на лицо Леона и отвел глаза.

– Ну что? – спросил комиссар.

– Ничего, патрон! – ответил Марсель. – Башмак, и больше ничего!

Папийон вздохнул, вытащил изо рта папиросу, скомкал ее и швырнул себе под ноги.

– Ладно, – вздохнул полицейский устало. – Пошли отсюда, ребята… Вы свободны, месье.

– Я могу идти? – пробормотал Леон.

– Да.

И, не сказав более ни слова, даже не извинившись, комиссар Папийон повернулся к нему спиной и зашагал прочь в сопровождении своих помощников.

Маленький поезд, пыхтя и пуская клубы дыма, подкатил к вокзалу, сипло засвистел и остановился. Амалия подняла голову от книги, которую читала, и поглядела на вокзальные часы.

– Это другой поезд, – бросила она Билли, который сидел возле нее и от нечего делать играл жилетной цепочкой. – Наш будет через двадцать минут.

Билли кивнул и поднялся с места.

– Тогда я загляну в буфет, – сообщил он.

– Только холодного не пей! – крикнула Амалия ему вслед. – Тебе вредно!

Она поймала себя на мысли, что разговаривает с молодым человеком, точь-в-точь как ее мать, прекрасная полячка Аделаида Станиславовна, которая всегда знала, что именно и как именно следует делать. «Амели, не сиди на солнце – загар к лицу только крестьянкам!» – «Не смейся так громко, в хорошем обществе не принято хохотать!» – «Не спорь со старшими, потому что это совершенно бесполезно!»

Чья-то тень легла на книгу, которую читала Амалия. Она подняла глаза – и увидела молодого человека, чьи светлые волосы торчали дыбом, как иголки ежа. Оттопырив нижнюю губу, он с любопытством разглядывал Амалию.

– Добрый день, сударыня, – сказал Леон Улье.

После чего без приглашения уселся на место, которое за минуту до того занимал Билли Мэллоуэн.

– Много рыбы наловили? – осведомилась Амалия, и даже человек, плохо знающий людей, смог бы уловить в ее фразе едкий сарказм.

Леон Улье вздохнул.

– Сдаюсь, – без обиняков заявил он.

– Простите? – Амалия подняла тонкие брови.

– Поначалу я решил, что меня объегорил кто-то из сыщиков, – доверительно сообщил Улье, не сводя с Амалии пристального взора. – Но потом понял, что им такое не под силу. Даже Папийону, а он далеко не дурак. Ведь комиссар догадался, куда я спрятал бриллиант.

– И куда же? – равнодушно спросила Амалия.

– Будто вы не знаете, – отозвался Леон Улье, он же знаменитый вор Валевский. – Кстати, я видел вашего сообщника. У него до сих пор волосы мокрые. Туман здорово ему помог, да?

– Не понимаю, о чем вы. – Тон Амалии становился все холоднее с каждой новой репликой.

– О том, что вы догадались, где находится бриллиант, – отрезал Валевский. – И послали своего… друга отцепить его и заменить дурацким дырявым башмаком. Но вы сделали одну ошибку, госпожа баронесса. Зря вы думали, что я не догадаюсь, чьих это рук дело.

– Да?

– Именно так. Теперь стоит мне шепнуть слово комиссару Папийону… одно только слово… и вы окажетесь в тюрьме. Во Франции, если вы не в курсе, очень суровые законы по отношению к тем, кто любит чужую собственность.

– Вы меня испугали, – сказала Амалия, однако в голосе ее не было даже намека на испуг. – Но, как истинный рыцарь, господин Валевский, вы, конечно, уже придумали, как избавить даму от неприятного испытания.

– Придумал, – необычайно легко согласился Валевский. – Продаем камень, а деньги пополам. Как вам такой расклад?

Амалия откинулась на спинку вокзального дивана.

– Боюсь, он меня не устроит, – после крошечной паузы ответила она. – Я обещала одному человеку сделать все, что в моих силах, чтобы вызволить камень, и от слова своего отступать не намерена.

– А, – презрительно уронил Валевский. – Вы имеете в виду этого вашего царя?

– И вашего тоже, милостивый государь, – тихо напомнила баронесса.

– Нет, – отрезал Валевский. – Возможно, вам и льстит видение империи, которая раскинулась от Гельсингфорса[2] и Варшавы до Владивостока, но мне – нет. Я патриот только своей страны и им останусь.

– Да, я помню то ваше ограбление на Варшавско-Венской дороге, – ласково ответила Амалия, и глаза ее замерцали. – Прекрасное проявление патриотизма, не правда ли?

До той поры Валевский даже не подозревал, что может возненавидеть женщину, но после ее слов он возненавидел Амалию так, как никого в своей жизни. Знаменитый вор стиснул челюсти, и желваки ходуном заходили по его скулам.

– Я полагал, что нам с вами удастся договориться, – придушенным от ярости голосом проговорил он. – Но, очевидно, я все же ошибался. – Молодой человек рывком поднялся с места.

– Вы еще можете нажаловаться на меня в полицию, – любезно подсказала Амалия. – Кого я вижу, однако! Вот и комиссар Папийон.

Валевский оглянулся и увидел, как Папийон в сопровождении Гиварша и двух своих помощников входит в зал ожидания первого класса. Ничуть не смущаясь, Амалия поднялась с места и помахала комиссару рукой.

– Ах, месье Папийон! Господин Валевский хочет вам что-то сказать!

– Я не Валевский, – возразил вор. – Я Леон Улье.

Он сделал движение ко второму выходу, но тут у него на пути вырос неведомо откуда взявшийся Билли, державший руку за отворотом сюртука, и Валевский благоразумно решил не искушать судьбу.

– Его разыскивают в России за железнодорожное ограбление, – говорила меж тем Амалия комиссару. – Арестуйте его. Наверняка бриллиант королевы Клод похитил тоже он.

– О да, конечно! – иронически отозвался Валевский. – Не слушайте ее, господин комиссар! Бриллиант у нее, она его украла!

Амалия неодобрительно подняла брови и покачала головой. Марсель быстро ощупал своими лапищами одежду Валевского – и извлек у него из кармана сверкающий розовый камень.

– Вот он, комиссар! – пробормотал Марсель, не веря своим глазам. – Вы были правы! Конечно же, парень его и сты…

В следующее мгновение Валевский рванулся что было сил и сделал попытку сбежать через окно, но успел сделать всего несколько шагов – его настиг пылавший жаждой мщения Гиварш. Инспектор повалил вора на пол и, возмущенно сопя, замкнул на его запястьях громоздкие наручники. Валевский выкрикнул несколько слов, обмяк и стих.

– Что он говорит? – полюбопытствовал Билли, подходя к Амалии.

– Так, – беспечно улыбнулась та. – Не обращай внимания.

– Мне кажется, я где-то уже слышал эти слова, – заметил Билли. – Причем совсем недавно.

– Наш поезд подходит, – сказала Амалия. – До свидания, господин комиссар.

Баронесса кивнула Папийону, забрала сборник рассказов Мопассана, который читала, и, взяв под руку Билли, мимо полицейских проследовала к выходу. Валевский с тоской глядел ей вслед.

– Это было очень рискованно, – укоризненно промолвил генерал Багратионов.

– О, ничуть, – отмахнулась баронесса Корф. – Просто с самого начала я предполагала, что граф Вермандуа может не согласиться продать мне камень. Конечно, я изложила ему все доводы, рассказала о том, как ван Марвийк обманул нашего Пирогова…

– Прошу вас, не защищайте Пирогова, – поморщился генерал. – Слов нет, как агент он попросту незаменим, но его пагубная страсть к игре уже не первый раз приводит к таким вот казусам. Казалось бы, чего проще: выкупить розовый бриллиант у вдовы виконта Лякомб, с которой уже все было оговорено, и привезти камень в Россию. Но нет, потянуло его в Монако… А что было дальше, вы знаете не хуже меня.