Татьяна Гармаш-Роффе - Уйти нельзя остаться

– Зина, – жалобно протянула эта курва, – отпусти меня! У меня правда есть кое-что очень интересное для тебя… ну что мне сделать, чтобы ты поверил?

– Теперь уже ничего… – Клянусь, я готов был перерезать ей глотку. Чуть надавил на нож, пусть прочувствует, с кем имеет дело!

– Зина! – Она хрипела. – Не надо! Я тебе ее отдам, кассету! Насовсем!

– Какую кассету? – Я не понял.

– Ту, где ты с Деревяшкой!

– А на фига она мне? Теперь-то?

– А это гарантия будет, что я никому ничего не скажу. – Инга от испуга как-то сразу протрезвела. И теперь пела соловьем, сдавая и себя, и всю Компашку. – Там же видно, что Деревяшку ты не трахал, а сперма твоя на ее юбке с твоих рук…

– Как не трахал? – Я чуть не выронил от удивления нож. – Ты ж, паскуда, мне у следака говорила, что я ее на глазах у всех отодрал!

– Меня Стрелок врать заставил. – Инга крутилась как блоха на сковородке. – Иначе бы кранты – не видать им всем институтов.

– И ты думаешь, я тебе поверю? Откуда мне знать, что на той кассете?

– А у меня видик есть! Мне Стрелок свой старый отдал.

Я рывком поднял Ингу на ноги, продолжая держать для устрашения нож у горла.

– Ну, пошли, покажешь мне интересное кино.

Инга уже поняла, что проиграла, и не дергалась. В дальней комнате из-за книг она достала кассету, включила видак и телевизор. Я сел в кресло, посадил к себе на колено хозяйку и уткнул нож ей в бок – так было спокойней.

…

Интересное кино

Увидеть себя на экране мне было удивительно. Первый раз смотрел со стороны. И лицезрение пьяного Зиновия двухлетней давности мне удовольствия не доставило.

На экране я копошился на груди Деревяшки, пуская слюни, и лез ей под юбку. Она дергалась. Чьи-то ладони обхватили ее запястья, и голос Инги снова пообещал историчке группен-секс в случае ее непослушания.

Со стороны Компашки летели советы.

– Давай, Зина! Приспусти ей штанишки!

– Цыть, – сказал Стрелок, – не мешайте творческому процессу!

– Ублюдки, – громко и внятно проговорила историчка.

– К вам это тоже относится, мадам. Соблюдайте тишину в студии! Голову убери, – скомандовал мне Стрелок, – нормальный кадр сделать не даешь!

Вот и он с фотоаппаратом мелькнул на экране. Подошел к училке, поправил края ее кофточки так, чтобы они не закрывали бюст, и снова щелкнул.

– Зина, приподними-ка ей край юбки!

Я принялся ее задирать.

– Да не так, балбес, у тебя никакого художественного вкуса нет! С одного краю давай, будто она ножку выставляет, невинных деток соблазняет!

Все заржали.

Деревяшка сопротивлялась, когда Юра толчком свернул ее коленки набок, чтобы видно стало бедро, – но все же сдалась. Я приподнял край ее юбки повыше.

– Ой, нет, не могу-у-у! – раздался вопль Инги. – Это снимать нельзя! Вы только посмотрите на ее панталоны! Все мужское население нашей школы, от первоклашек до физрука, станут импотентами, как увидят!

Парни снова разразились пьяным хохотом.

– Надо их совсем стащить, – заявил я и снова полез к Деревяшке под юбку.

Компашка веселилась, историчка извивалась и сжимала колени, камера несколько раз мазнула по лицам и снова вернулась ко мне. В этот момент я, расстегивая брюки, с блаженной улыбкой идиота почти проорал: «Анна Ивановна, а давайте я вас трахну!»

Компашка за кадром грохнула. Видно было, как Стрелок уронил фотоаппарат и тот повис на его шее на ремешке. Он подошел ко мне, оттащил меня от Деревяшки и толкнул к двери.

– Ступай в ванну, дружок! Дуня Кулакова тебе поможет!

Я исчез из кадра. Деревяшка закрывалась руками, Стрелок что-то говорил. Долетели слова: «…поддержите грудь руками снизу… Уверяю вас, это будет очень красиво, вам понравится!»

Историчка затравленно глянула прямо в камеру…

Затем изображение смазалось, в кадр попал пол, потом окно. Что-то шуршало, гремело, разобрать можно было только отдельные реплики: «руками, руками», «где Зина?», «не сопротивляться».

– Инга, тащи Зину, – услышал я голос Стрелка.

И тут в кадр втолкнули меня. Я задумчиво рассматривал свою ладонь. Зачем-то ее понюхал. Компашка загибалась от хохота за кадром. «Зина», «великий мастурбатор», «полижи еще» – вот и все, что я разобрал в этом гвалте.

Я опустился на пол у ног Деревяшки и вдумчиво вытер руку о ее задранный подол. Потом на глазах у всех медленно застегнул ширинку, растерянно улыбнулся и привалился к ее коленям – заснул.

Тут Юра объявил конец художественной съемке.

Историчка застегнулась, брезгливо и в то же время опасливо косясь на меня. Двое парней оттащили меня от нее, и она тут же пропала из кадра. Пора было расходиться – зрелище закончилось. Вскоре голоса Компашки стихли в прихожей. Про видеокамеру все забыли, а она все записывала со своего штатива. Инга и Стрелок остановились возле меня.

– А с этим что делать? – Стрелок потер висок. – Не здесь же оставлять.

– Давай, пока ребята еще не все ушли, пусть его домой оттаранят. – Инга побежала в прихожую, Стрелок волоком потащил меня следом.

Некоторое время на экране можно было наблюдать пустой диван. Потом вернулись Стрелок и Инга.

– Уф, – потер руки Юрик, – теперь она у нас в кулаке. Сейчас пленку проявлю…

– Ты молодец, классно получилось! – сказала Инга и потянулась к нему с поцелуем.

Стрелок положил ей руку на грудь…

Дальше я воочию увидел безумный секс моих одноклассников. На том самом диване, где я недавно раздевал Деревяшку.

Инга, несмотря на упертый в бок нож, задергалась у меня на коленке.

– Дальше неинтересно!

– Да нет, самое интересное еще только начинается! – Я подумал, что она засмущалась из-за того, что происходило на экране.

Я смотрел, как Стрелок крутил Ингу, как хотел, как она стонала под ним… Но странно, возбуждения не пришло. Я отстраненно думал, какая же все-таки шлюха эта наша «королева класса».

После пятнадцати минут кувырканий голый Стрелок, мотая членом перед носом у Инги, спросил: «А Зине-то ты вздрачнула?»

– А кто ж еще? – заржала та. – Сказала ему, чтоб руку свою подставил, чтоб ковер тебе не попортил…

Кажется, я все-таки слегка продырявил ножом Ингин бок. Она взвизгнула и попыталась вскочить с моего колена.

– Сидеть, сука! – бешенство достигло своего предела. – Так это тебя я должен благодарить за два года на нарах? За отсутствие аттестата? За то, что путь в институт мне теперь заказан?

…Как я не убил ее, не знаю. Я схватил ее за волосы и скинул на пол. Оттянул голову назад. Она стояла на коленях и косилась на мою руку с ножом. Ну, прям Миледи, мать твою! Осталось только башку отрезать.

Но мне вдруг стало противно. Гадина, не хватало только действительно из-за нее в тюрьму сесть!

В моей голове метались мстительные мысли. Вот пойду к тому следаку, кассету покажу! Или к Стрелку прямиком. К его папашке с мамашкой: пусть полюбуются!

Эти мысли были куда интереснее, чем Инга!

Отведя нож, я пнул ее ногой. Она молча отпозла в сторону, встала на коленки возле видика, вытащила пленку и протянула мне.

– Вот, спрячь ее подальше… – заискивающим голосом проговорила она. – А то если Стрелок узнает, что он вместо этой кассеты какой-то порнофильм уничтожил, он и тебе, и мне кучу неприятностей устроит!

Я в сердцах залепил еще одну оплеуху Инге, взял кассету, сунул ее под куртку и собрался было идти домой. Но все же решил подстраховаться. Поднял за волосы Ингу с пола, загнал ее в туалет и запер шпингалет снаружи. Благо он оказался на двери.

– Cиди там, сука, – сказал я ей на прощание.

– Ты что, Зина? – завопила она. – Мои же только в воскресенье приедут!

– Вот и здорово. Будет время подумать. Жратвы тебе не нужно – растолстела уже. А пить захочешь – унитаз к твоим услугам.

Довольный своей шуткой, я выскочил из квартиры и захлопнул дверь. До сих пор интересно – так и сидела Инга на очке двое суток?

Рунет – русский интернет.

Хронос – в эллинистической мифологии бог времени.

Хронофаг – пожиратель времени. В данном случае автор имеет в виду древнегреческого бога, дарующего время и отнимающего его у людей.

См. роман Татьяны Гармаш-Роффе «13 способов ненавидеть», издательство «Эксмо».

Оксюморон (греч.) – термин, обозначающий нарочитое сочетание противоречивых понятий.