Дарья Калинина - Чепуха и сбоку бантик

– Молчать! – рявкнул банкир.

Следом за живописной группой следовал еще один мужчина – худой, с всклокоченными волосами и несчастным выражением лица.

– Семочка! – молитвенно сложив руки, забормотал худой, обращаясь к актеру. – Успокойся!

В этот момент один из охранников банкира, выведенный из себя тем, что Золотов уже десять минут кряду в промежутках между проклятиями грыз своими безупречными – благодаря усилиям целой стоматологической клиники – зубами его рукав, хорошенько двинул актера в бок. Тот и в самом деле затих, скрючившись от боли.

– Семочка, поговори с Иваном Степановичем, – взмолился худой мужчина, оказавшийся режиссером картины, как уже успели узнать подруги. – Иван Степанович один из наших спонсоров. Ты понял, Семочка?

– Понял! – сдавленным голосом прохрипел Золотов. – Так что случилось?..

– Вот так-то лучше, молодой человек, – наставительно сказал банкир. – Все-то вас, молодежь, уму-разуму учить приходится. Неразумные вы какие-то. Вот поговорил бы ты со мной по телефону нормально, и не пришлось бы мне, пожилому человеку, мчаться к тебе сломя голову. Эй, молодежь, молодежь…

– Я не знал, что это вы звоните, – буркнул актер.

– Он не знал! – обрадовался режиссер. – Иван Степанович, простил бы ты его, а? Они вчера с друзьями перебрали. Вот с утра и не в форме. Все они не в форме.

Не обращая внимания на слова режиссера, Иван Степанович плюхнулся на уютный диванчик. К сожалению, диванчик был бутафорским, и с жалким скрипом фанерное сооружение развалилось на части.

– Ох! – только и успел произнести Иван Степанович.

Охранники дружно кинулись поднимать своего павшего босса, режиссер устремился им помогать. Банкир потешно болтал в воздухе коротенькими ножками, но почему-то смеяться над этим никто не торопился. Все с удивительно озабоченными и серьезными лицами помогали ему подняться. А потом принялись отряхивать от пыли и паутины. Таким образом Золотов остался без присмотра и попытался улизнуть.

– Ну нет! – ощетинилась Мариша, заметив его маневр. – Шутки в стороны!

Она ринулась за щуплым, в общем-то, актером и успела схватить его за полу камзола, в который он был наряжен.

– Где Лотта? – закричала она. – Признавайся!

– Отцепись! – шипел актер, делая тщетные попытки высвободить свою одежду из рук Мариши. – Не знаю я никакой Лотты!

– Не знаешь? – откликнулся банкир. – А дружка своего с косичкой тоже не знаешь?

– Какие еще косички? – разозлился актер. – Какая Лотта? Я по малолеткам не ходок! Нужно мне всякий мусор вроде этой Лотты на улице подбирать.

Банкир раздулся и почернел от злости. Кажется, назревал очередной конфликт. А время шло. И Лотта все еще находилась неизвестно где. Возможно, рыскала по городу с очередной порцией взрывчатки.

– Можно я с ним поговорю? – спросила у банкира Юля.

Тот лишь кивнул в ответ, не в силах выдавить из себя ни слова.

– Нас интересует та девушка, которая приходила к тебе домой с Никитой, фотокорреспондентом, – сказала Юля. – Вот, кстати говоря, ее фотография.

И она показала актеру фотографию Лотты.

– А, эта! – вспомнил актер, кивнув головой. – Да, была такая метелка. Ой!

И он зажал себе рот, испуганно глядя на банкира. Но тот все еще не пришел в себя после падения и предыдущего оскорбления, нанесенного актером его дочери. Так что к новому он отнесся довольно спокойно. Может быть, просто не понял, что речь идет о его дочери.

– Была у меня в гостях такая девушка, – поправился актер. – И ушла она с Миком. Он и в самом деле прическу длинную носит. Брюнет.

– Кто он? – набросились все на бедного актера.

– Не знаю, – пожал плечами Золотов. – Мы с ним всего один раз и виделись. Верней, два. Познакомились на тусовке. А на следующее утро он ко мне заявился. Там у меня в гостях его ваша Лотта и склеила. А куда они пошли потом, я не знаю.

– Да кто он такой, ты знаешь? Где он живет? Где работает? Как хоть его фамилия? – Иван Степанович был взбешен.

Актер молча покачал головой.

– Да как же ты у себя дома принимаешь людей, про которых ничего не знаешь? – бесновался банкир, совершенно забыв про череду поклонников его дочери, прошедшую через его собственный дом.

– Постойте, у меня где-то был номер его трубки, – вдруг встрепенулся актер.

– Давай! – жадно потребовал банкир.

– У меня в гримерной.

Свита проводила актера в его гримерную и застыла у него над душой, пока он рылся в ящиках трюмо.

– М-м-м… – бормотал себе под нос Золотов. – Вот он, Мик! Его телефон…

И он продиктовал номер.

– Набери! – велел банкир одному из своих телохранителей.

Тот проворно потыкал толстым, как сарделька, пальцем по крохотным кнопочкам, вслушался в ответ и сказал:

– Трубка отключена.

Банкир задумался.

– Узнай мне все про этого Мика, – сказал он другому телохранителю. – Что сможешь выжать из номера, все должно быть у меня не позже, чем через пять минут.

Телохранитель отошел в сторонку и принялся кому-то звонить. А банкир снова повернулся к Золотову.

– Но хоть что-то еще ты можешь про своего знакомого рассказать?

Тот напрягся.

– Кажется, он бывший уголовник, – наконец произнес он. – Во всяком случае, так я понял из его рассказов. Да! И он женат!

– Это уже кое-что! – обрадовался банкир. – А на ком он женат?

– Какая-то очень богатая стерва, – ответил Золотов. – Мне Мик жаловался, что совсем жизни от нее нет. Ревнивая до ужаса. Одну свою соперницу в больницу отправила, кости ей переломала. Не сама, конечно. Отморозков каких-то наняла. Другой в лицо уксусной кислотой плеснула. Хорошо еще, девчонка отвернуться успела. Почти все на волосы и одежду попало. С третьей еще что-то там учудила, та девчонка вообще из города исчезла. И ни слуху от нее, ни духу. Неизвестно, жива ли еще. Но честно говоря, я в болтовню Мика не вслушивался.

– А кто его жена? Что за персона?

– Как зовут, не знаю, – ответил Золотов. – На той тусовке, где мы с Миком познакомились, были только актеры и спонсоры. Раз жена Мика не актриса, иначе я бы ее знал, значит, она спонсор. Больше ничего сказать не могу.

– Так ты что, видел ее? – недоуменно спросил у него банкир. – Из твоих слов так можно понять?

– Ну да, – кивнул Золотов, – видел.

– Что же ты молчишь? – рассвирепел банкир.

– Я и не молчу, – обиделся актер. – Что вам с того, что я видел жену Мика?

– На кого она похожа хоть?

Золотов задумался. Потом его взгляд упал на Юлю.

– Вот на нее, – просветлев лицом, сказал он, указывая на девушку. – Только лицо не такое славное. На жену этого Мика один раз глянешь, и сразу понимаешь, что перед тобой стоит злобная стерва.

В это время появился телохранитель Ивана Степановича. Наклонившись к хозяину, он начал что-то шептать ему на ухо.

– Хорошо, – кивнул тот. – Едем.

– Мы с вами! – крикнули подруги.

Поскольку банкир не сказал ни «да», ни «нет», девушки двинулись за ним. И охрана не возражала.

– Интересно, куда мы на этот раз? – пробормотала Инна, садясь за руль своей машины.

Подруги молча пожали плечами. Вся процессия в том же составе вернулась обратно в город. Машины, свернув в сторону проспекта Космонавтов, вскоре очутились перед массивным жилым домом с колоннами перед входом. Большинство коммунальных квартир в этом доме были уже явно расселены, и теперь их окна сверкали новенькими стеклопакетами. Но в некоторых проемах оставались старые потрескавшиеся стекла и облупившиеся рамы, доживающие свой век коммунального рая.

Поднявшись по лестнице на пятый, последний, этаж, вся компания столпилась перед обшарпанной дверью. Звонок не работал, и чтобы попасть в квартиру, пришлось долго стучать кулаками в дверь. Наконец она открылась, и на пороге возникла ветхая старушка. Ничуть не удивившись скоплению народа на лестничной клетке, она повернулась и просеменила в свою комнату.

– Где Мик? – спросил у нее один из телохранителей.

Бабулька молча показала рукой на дверь, выкрашенную когда-то белой краской, которая теперь потрескалась и отваливалась от дерева в виде шелухи. Все прошли туда. И телохранители снова постучали. Дверь открылась, и на пороге возникла молоденькая девчонка.

– Лотта! – воскликнул пораженный банкир.

– Папулька! – воскликнула в ответ дочь, кинувшись обнимать отца.

Повиснув у него на шее, она издавала радостные вопли. Но тут ее взгляд неожиданно уперся в Юльку. Лотта взвизгнула и отпрянула от отца. Потом она издала еще один дикий вопль и кинулась обратно в комнату. Банкир опешил.

– Что это с ней? – удивленно воскликнул он, следуя за дочерью в комнату.

Свита последовала за ним. Увидев, что ее преследуют и укрыться в комнате ей не удастся, Лотта завизжала еще громче, отступая все дальше. Наконец она уперлась в стену. Дальше двигаться было некуда, поэтому Лотта застыла на месте. Банкир бросился к обожаемому чаду, которое явно было не в себе.