Фридрих Незнанский - Ошибка президента

—        Боюсь, не возьмут, — засмеялась Романова. — Бывшую мусорскую начальницу-то.

—        Наоборот, — продолжал шутить Турецкий. — Ты будешь их от ментов отмазывать — по знакомству.

—        Ладно тебе смеяться, — Александра Ивановна вытащила из сейфа бутылку с рябиновой настойкой, а из стола стаканы. — Попробуй, сама делала.

—        Ну, значит, так, — Турецкий выпил, сделал в сторону Романовой довольную мину, мол: «Нормально, понравилось» — и, поставив стакан на стол, сказал: — Похоже, идет серьезное давление на банки.

—        Так об этом в газетах пишут, — Романова махнула рукой в сторону стола.

—        Этим лишь бы языком молоть, — поморщился Шведов, взяв газету в руки. — Только и знают, что народ пугать.

—        Я эти дела вчера просмотрел, — рассказывал Турецкий, — и у меня такое впечатление сложилось, Шура, что между банками идет какая-то война, как между группировками. И выяснить, кто это делает, не так сложно. Ведь сначала наверняка было финансовое давление, а только потом перешли к физическому уничтожению. Ведь ты посмотри, раньше кого в машинах взрывали, кому бомбы под дверь подкладывали?

—        Да им же, толстосумам этим! — вместо Романовой откликнулся Шведов.

—        Директорам фирм, разных СП, владельцам ресторанов, казино... — сказала Шура. — Ну и банкирам в том числе. Этих всегда шерстили и в хвост, и в гриву.

—        И банкирам, — согласился Турецкий. — А в последнее время почти только одним банкирам — исключительно! Ты, Толя, посмотри сводку. Да ты и так знаешь, сам вел эти дела. Но за последние две недели все шесть жертв заказных убийств были банкиры.

—        Ну, директор банка «Алтайский», управляющий «Риэлти-банком», потом заместитель генерального в этом... как его... «Яуза-банке», — начала перечислять Романова.

—        Верно, Александра Ивановна, ну и память у тебя на эти названия, — кивнул Шведов.

—        Приплюсуй сюда еще финансовую компанию «Тверь-инвест», банк «Витязь» и вчерашний случай с Леонидом Бурмеевым из «Универбанка», — продолжил Турецкий. — И все это даже не за две недели, а за девять дней. Не слишком ли большое совпадение?

—        Это не совпадение, Саша, далеко не совпадение, — серьезно сказал Шведов. — Каждое из этих убийств — прекрасно спланированная акция. Подкопаться не к чему. И все-таки... Есть у меня кое-какие соображения. Ведь без промашек ни одно преступление не обходится. Наша задача найти их, заметить.

—        Промашки! — фыркнула Романова. — Да они ничего не оставляют. Это тебе не стычка между преступными группировками, где вся Москва знает, кто, кого и за что.

—        А взять их все равно не за что. А если возьмешь, они через три дня снова на свободе. Да и в тюрьме живут, как короли. Вот тебе и все улики, — закончил за нее Турецкий.

—        С убийствами банкиров дело обстоит как раз наоборот, — продолжал Шведов,— Улик никаких. Отпечатков пальцев убийцы не оставляют, да и какие отпечатки пальцев при взрывах! Свидетельских показаний нет, значит, все делается очень аккуратно. Я уверен, что конкретных исполнителей через час-другой уже нет в Москве.

—        Или нет в живых, — добавила Романова.

—        Возможно, что и так.

—        Так ты думаешь, Толя, что это... какие-то крупные финансовые структуры... — спросил Турецкий, — сводят счеты?

—        Нет, Саша, я так не думаю. — Шведов задумчиво потер лоб.— Думаешь, банк пошел на банк? Они все-таки серьезные люди, им не до того. Да и денег все имеют достаточно, даже небольшие банки. Я думаю, тут действует группа вымогателей. Возможно, требуют солидные суммы, в противном случае грозят убить. И приводят угрозу в исполнение. Ведь об убийствах банкиров известно всем — значит, следующие, к кому они придут, будут сговорчивее. Они такого страху нагнали, что теперь я бы на месте какого-нибудь управляющего банком выложил бы все эти сотни тысяч баксов, если бы ко мне пришли.

—        Как-то это неубедительно, — пожал плечами Турецкий. — А почему только одних банкиров?

—        Я думаю, это очень точный психологический расчет — если убивать всех подряд, это производит не такое впечатление. У меня есть кое-какие догадки, — продолжал Шведов, — но они не подкреплены фактами. А без фактов все это пустые слова, которые лучше не произносить. Толку от этого сотрясения воздуха не будет, один лишь вред.

—        А я слышала, вы вроде напали на след одного из этих наемников, — заметила Романова.

—        Да, есть словесный портрет человека, расстрелявшего Матюшина с семьей. Матюшин был из «Яуза-банка», — пояснил Шведов. — Словесный портрет, конечно, мало что дает. Особенно когда это обычный джентльменский набор — среднего роста, скорее высокий, худощавый, в кожаной куртке, джинсах. Но, — он выдержал многозначительную паузу, — темные волосы, крупный нос, смуглая кожа. Кавказец, — заключил он. — Так что тут действует какая-то из этих мафий: чеченская, абхазская, кто-то из этого веселого региона.

—        А кровь? — напомнила Романова. — Там же было что-то еще, кроме словесного портрета.

—        Да, — кивнул Шведов, — убийца, ожидая жертву за углом дома, в темноте напоролся на гвоздь. Видать, новичок.

—        Это уже кое-что, — кивнула Романова.

—        Да, по сравнению с тем, что мы имеем по другим делам, это кое-что. Но на самом деле мало, очень мало для того, чтобы найти убийцу.

—        Неужели через самих банкиров нельзя выяснить, кто эти вымогатели! — воскликнул Турецкий. — Ведь это в их же интересах!

—        С этими банкирами, да и вообще с «новыми русскими» очень тяжело работать, — покачала головой Романова, закуривая. — У всех у них рыльце в пушку. Кто сейчас чем-то не совсем законным занимается, кто по старой памяти нас боится... Но все как один видят в правоохранительных органах заклятых врагов. У них ничего не узнаешь, все будут скрывать до последнего. Вот некоторые уже доскрывались.

—        Может быть, попробовать допросить, то есть поговорить с женой Бурмеева? Она ведь осталась жива, — предположил Турецкий.

—        Она, скорее всего, ничего не знает, — покачал головой Шведов. — Наша группа уже убедилась, что деловые люди обычно не очень-то держат семью в курсе дел. Да и правильно, — улыбнулся он, — по крайней мере, жена хоть спит спокойно.

—        Зато нам не заснуть, — перебила его Романова.

Это случилось, когда самолет, на борту которого находился российский Президент, только подлетал к аэропорту Шеннон.

Нельзя сказать, что в тот день Президент был в очень хорошей форме — сказывалась усталость. Да еще эти перелеты через Атлантику! Он вспоминал свой первый визит в США, тогда еще по личному приглашению одного из сенаторов, — как у него, бывавшего только в соцлагере, билось сердце, когда он вышел в аэропорту Ла-Гвардиа... Как давно это было, хотя на самом деле прошло всего несколько лет!

Теперь же Президент не испытывал почти никаких чувств, кроме глубокой усталости. Встреча с Госсекретарем была назначена на послеобеденное время того же дня, когда он вместе с супругой ступил на американскую землю. Разницу во времени и тот факт, что в Москве уже давно поздняя ночь, если не раннее утро, и что все члены российской делегации будут чувствовать себя крайне утомленными, никто не принимал во внимание.

Одно успокаивало — по крайней мере Фаина Петровна, которая всегда плохо переносила перелеты из-за больших перепадов давления во время взлета и посадки, могла остаться в резиденции и как следует отоспаться. Встреча первых леди, к счастью, была назначена только на следующий день.

Российский Президент с удовольствием отдохнул бы и сам, но не могло быть и речи о нарушении регламента — во время официальных визитов за границу его время всегда было расписано по минутам. Поэтому оставалось лишь выпить пару чашек крепкого кофе, принять душ, побриться и надеть свежую рубашку. Обычно этого бывало достаточно, чтобы даже после бессонной ночи он мог почувствовать себя бодрым.

Именно тогда ему неожиданно стало плохо. Закололо сердце. На лбу выступила испарина. «Годы-то берут свое», — невесело подумал Президент. Ему вдруг вспомнились слова Брежнева: «У тех, кто находится на самом верху, больше шансов продолжать влачить существование, тогда как любой простой смертный давно бы уже отдал концы». Президент поморщился — менее всего ему хотелось стать похожим на покойного Генсека.

В целом визит в США дался российскому Президенту настолько тяжело, что он решил на ближайшее время отказаться от таких дальних поездок. А ведь впереди еще встреча с ирландским премьером. Но она, как надеялся Президент, не будет такой выматывающей, как бесконечные заседания с американцами.