Роберт Голдсборо - Последнее совпадение

Вульф допил пиво и, неспешно отставив в сторону пустой стакан, смачно вытер губы чистым платком, стопку которых на его столе Фриц обновляет ежедневно.

— Это уже чересчур, сэр, — сказал Вульф. — Неужели вы намекаете, что я ночами напролет брожу по каким-то сомнительным заведениям и затеваю ссоры?

— Даже не знаю, кому из вас я с большим удовольствием свернул бы шею вам или Гудвину, — вздохнул Кремер. — В беседе с Холлибертоном, которая состоялась лишь час назад, он сказал, что на выходе из «Морганы» их поджидал Гудвин, причем вид у него был довольно угрожающий. По словам Холлибертона, он сразу же узнал Гудвина по газетным фотографиям. Сами знаете — ваши рожи мелькают там очень часто. Что вы на это ответите?

Кремер посмотрел на меня, перевел взгляд на Вульфа и злобно воззрился на сигару, словно недоумевая, каким образом та перекочевала изо рта в кулак.

— Неужели, сэр, вы готовы принять на веру подобные показания, даже не удосужившись найти им подтверждение? — сухо поинтересовался Вульф.

Кремер наклонился вперед, выпятив подбородок.

— Нет — и вы это отлично знаете! Однако я вам отвечу: наряду с фотографией Гудвина из нашего архива — копией того фото, что он в свое время сдал для возобновления лицензии, — мы предъявили им фотоснимки наших ребят в штатском, и Холлибертон без малейшего колебания указал на Гудвина. Никаких сомнений у него не было.

— Я очень тронут, инспектор, что вы держите на меня досье, — ухмыльнулся я.

— Угу. Главным образом, в нем содержатся газетные вырезки о ваших с Вульфом похождениях; причем большая часть принадлежит перу вашего приятеля Коэна. Я просматриваю их всякий раз, когда нуждаюсь во вдохновении.

Я был уверен, что Вульф не преминет воспользоваться этим высказыванием, чтобы лишний раз кольнуть Кремера, но Вульф только скривил губы.

— Мистер Кремер, — произнес он, — не хотите ли вы сказать, что мистер Гудвин каким-либо образом причастен к печальной участи, постигшей этого молодого человека?

— Да, черт побери! — взорвался Кремер. — А теперь позвольте с присущей мне врожденной неотесанностью, как вы однажды изволили выразиться, задать вам три вопроса. Первый: в самом ли деле Гудвин затеял с Линвиллом свару перед входом в эту ночную забегаловку? Второй: если да, то почему? И третий: где находился Гудвин от полуночи до рассвета?

— Что ж, Арчи, хочешь ответить? — спросил Вульф, изгибая брови.

— Конечно, почему бы и нет? Ответ на первый вопрос: да. На второй пока ответить не могу, да и вообще сомневаюсь — смогу ли. А на третий: я был наверху, в своей комнате. Спал и видел во сне, как «Метс» в пух и прах разносят «Янки». Между прочим, Фриц впустил меня в дом ровно в семнадцать минут первого. Если мистер Вульф не возражает, можете пойти и спросить.

— Ха, мне только этого не хватало! Проверять твое алиби у таких объективных лиц как Бреннер!

— Ваше дело, я только помочь хотел.

— Чушь собачья! — проревел Кремер. — Если ты и правда такой заботливый, то зачем тогда скрываешь причину стычки с Линвиллом?

— Мне кажется, сэр, мы вели себя достаточно терпеливо, — вмешался Вульф. — Вы не продемонстрировали никакой связи между этой стычкой и последовавшей затем смертью Линвилла; хотя таковой связи и быть не может.

— Значит, по-вашему, я должен поверить, что это просто совпадение?

Кремер уже расправился с бедной сигарой и теперь выглядел так, словно был готов вцепиться зубами в край письменного стола Вульфа.

Вульф приподнял и тут же уронил плечи.

— Это уже ваше дело, — сказал он.

— И почему всякий раз, как в этом городе случается нечто серьезное, вы оказываетесь замешанными по самые уши? — пробурчал Кремер, вставая.

— Везет просто, — пожал плечами я.

— Послушайте, Вульф! — прогремел Кремер, тыча мясистым указательным пальцем в сторону Вульфа. — После всего случившегося, мы можем устроить Гудвину очень тяжелую жизнь, и вы это прекрасно понимаете. Вот тогда посмотрим, кто смеется последним!

Он швырнул останки сигары в корзинку для бумаг и, как всегда, промахнулся. В первые годы я думал, что он не способен толком прицелиться, но недавно сообразил: Кремер почти всегда выходит от нас настолько взбешенным, что пытается хоть таким образом немного поквитаться с чистоплюем-Вульфом.

К тому времени, как встал и я, Кремер, передвигающийся для человека его габаритов с удивительным проворством, уже очутился в прихожей. Открыв входную дверь, он повернулся ко мне для прощального напутствия.

— На сей раз, Гудвин, ты здорово обожжешься; да и Вульф тоже. И, клянусь Богом, я даже пальцем не шевельну, чтобы вам помочь!

Я не успел даже приблизиться, как он вышел, хлопнув дверью с такой силой, что небольшой офорт с изображением мельницы, красовавшийся на стене возле вешалки, накренился и едва не слетел на пол. Поправив картинку, я вернулся в кабинет.

— Мне показалось, что этот человек чем-то слегка огорчен, — сказал я Вульфу.

— Арчи, ты у нас любишь оценивать шансы, — произнес он. — На сей раз в роли букмекера выступлю я. Ставлю пятнадцать против одного, что мы ещё не отделались от этой истории.

— Очень забавно, но примерно то же самое, хотя и не столько изысканными словами, высказал перед уходом и Кремер, — ответил я. — Как бы то ни было, пари ваше я не принимаю. Даже, предложи вы мне двадцать пять против одного!

Не прошло и двадцати четырех часов, как пророчество Вульфа подтвердилось. Однако я чуть забежал вперед. Я знал, что «Газетт» сделает целое событие из убийства Линвилла, и Лон Коэн не разочаровал моих ожиданий. Под огромным заголовком «УБИТ БОГАТЫЙ НАСЛЕДНИК» материал занимал почти половину полосы и переходил на вторую полосу, где разместились также фотография улыбающегося Линвилла в черном галстуке и фотоснимок с места происшествия — из гаража в Ист-Сайде. В передовой, помимо описания трагедии, речь шла о том, что в наши дни необузданной жестокости и насилия никто не застрахован от убийства — ни бедный, ни богатый. В пятничном выпуске «Таймс», который я просматривал за завтраком, события описывались не столь красочно, но под них также отвели первую полосу, причем под портретом Линвилла, почти таким же, как в «Газетт», расположились целых две колонки репортажа с места события.

Однако вернемся к предложенному Вульфом пари. Утром в пятницу, в самом начале десятого, проглотив и завтрак и «Таймс», я сидел в кабинете и заносил в компьютерную картотеку свежие данные по размножению орхидей, когда позвонила страшно расстроенная Лили Роуэн.

— Арчи, полиция задержала брата Норин, Миган рвет и мечет, а…

— Постой, я за тобой не поспеваю. Расскажи мне все по порядку, что именно… Секунду, а что, если я сам к тебе приеду? Как ты на это смотришь?

Лили срывающимся голосом заверила, что это будет замечательно, благодаря чему пятнадцать минут спустя я уже отпирал своим ключом её дверь, а одному везучему таксисту перепали бешеные чаевые. Когда Лили вошла в гостиную — бледная и потрясенная, — я уже сидел на софе.

— Только прошу тебя, — предупредил я, — начни с самого начала и говори помедленнее. Насколько я понимаю, фараоны зацапали твоего племянника… Майкла, кажется, да?

Лили кивнула и, переведя дыхание, заговорила:

— Миган мне позвонила прямо перед нашим разговором. Если тебе показалось, что я нервничаю, то ты бы послушал, как она говорила! С ней была самая настоящая истерика. Прошло несколько минут, прежде чем мне удалось выудить из неё хоть что-то членораздельное. Суть же вот в чем: похоже, история о том, что Норин изнасиловал именно Франт Линвилл, просочилась наружу. Должно быть, по возвращении из Европы, Миган каким-то образом заставила Норин проговориться. Как бы то ни было, мне удалось узнать, что…

Лили приумолкла, потому что зазвонил стоявший на столике телефон.

— Это опять Миган, — сказала она, зажимая рукой микрофон трубки. — Наверное, мне лучше к ней заехать. Может, поедешь со мной?

Я молча кивнул.

— Миган, у меня сейчас Арчи. Я бы хотела захватить его с собой… Да, я знаю, но, во-первых, он самый надежный человек из всех, кого я знаю, а во-вторых, он знает, как обращаться с полицией. Он… Нет, конечно, он не побежит ни в газеты, ни на телевидение. — Лили посмотрела на меня и закатила глаза. — Да… Конечно же, Миган, именно это я и хочу сказать. Да. Хорошо. Постараемся как можно быстрее.

— Ну вот, — со вздохом сказала она, положив трубку, — моя дражайшая сестрица опять бьется в истерике, но у неё по крайней мере хватило здравого смысла пригласить меня. Ну и тебя, разумеется.

— Похоже, особого восторга по моему поводу она не высказала.

— Будь снисходительнее, Арчи. Она сразу увидит, какой ты душка. Да и к тому же сейчас её можно уговорить на все, что угодно.